Антон Зырянов - Я живой!

• Название: Я живой!
• Автор: Антон Зырянов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Просто зомби-апокалипсис. Только одна особенность — у зомби ещё не до конца атрофировался мозг… А значит всегда найдётся тот, кто захочет на него воздействовать...

---

В кабинет, пригибая голову, чтобы не врезаться в косяк, вошел Игнат, следом за ним — Бер, который и закрыл за собой дверь.

Не зря Валентин Петрович столько лет стоял на посту руководителя базы. Не зря пользовался почетом и уважением среди подчинены, ведь был не только гениальным ученым, но и отличным психологом. Док умел читать лица…

— Не думал, что ты на это пойдешь, — сказал Валентин Петрович. В его голосе удивительным образом переплелись интонации сожаления и презрения.

Учитель и ученик некоторое время смотрели друг другу в глаза. И сухонький, пожилой Док сломил огромного убера взглядом.

— Может не будем устраивать сцен? — Игнат вновь посмотрел на ученого, но теперь уже со злостью, даже с ненавистью. Бер замер за спиной нового лидера — ему не хотелось вмешиваться. Радист застыл у стены, не смея пошевелиться — он понял, что попал в серьезную передрягу и едва надеялся выбраться из неё живым.

— Неужели все из-за того, что ты так боишься потерять свою силу?

— Если бы дело было только во мне! — недобро усмехнулся убер, после чего жестко продолжил:

— Ты бы поставил всех нас под удар! Мы бы уступали мутантам во всем — в силе, ловкости, в числе! Неизвестно, как бы повел себя мутировавший вирус в организме обычного убера — мы уже слишком сильно отличаемся от людей, чтобы примерять последствия заряжения на себя…

— Но мы бы могли изменить мир… Спасти людей, возродить цивилизацию…

— Наши женщины не могут родить нам детей, — яростно возразил Игнат. Было видно, что он может сорваться в любую минуту. — С чего ты решил, что мутантов не постигнет та же участь? Тогда человечество точно вымрет.

— Мутанты способны к деторождению… — спокойно ответил Док.

— Откуда ты… — Игнат не успел договорить. Док рывком подскочил к безмолвно стоящему возле стены радисту и, развернув его лицом к уберам, прижал к шее опешившего мужчины нож для резки бумаги, который, незаметно от уберов, стащил со стола.

— Стоять! — крикнул ученый и надавил на лезвие, отчего на шее у Володи выступила капелька крови. — А не то я перережу ему горло!

Игнат разразился злым, с истеричными нотками, хохотом. Даже Бер, который до сих пор стыдливо молчал, улыбнулся по-настоящему идиотской выходке ученого.

— Ты выжил из ума, старик! — сказал Игнат весело. — Ты и правда считаешь, что жизнь этого жалкого человечка что-то для меня значит? Думаешь, я не смогу найти радиста? Или разобраться с техникой сам? Ну давай, валяй! Как говорили раньше: взялся за нож — бей!

«Прости», — еле слышно прошептал Валентин Петрович и полоснул растерянного радиста по шее, перерезав сонную артерию. Брызнула кровь, мужчина схватился за рану и повалился на пол.

— Зачем ты это сделал? — растерянно сказал Игнат, как завороженный наблюдая за попытками радиста, слабеющего с каждой секундой, зажать руками кровоточащий порез.

— Вы бы все равно его убили, он слишком много видел — ответил Док, сжимая бесполезный против уберов канцелярский нож, и про себя добавил: «Но теперь он не расскажет вам о моем разговоре с Дедом»…

Глава третья. Новый порядок

Калым. Торговый тракт «Продольный». В пятнадцати километрах от базы «Оплот». Дурное предчувствие.

Утро выдалось солнечным. Люди, изголодавшиеся по теплу, с удовольствием подставляли лица теплым лучам.

Только Калым не радовался погоде. Дурные предчувствия начали одолевать опытного торговца еще ночью, мужчина просто не мог сомкнуть глаз. Если бы не договоренность с Дедом, человеком педантичным и злопамятным, Калым ни за что не поехал бы в Оплот… Но на кону были огромные деньги, как говорится: риск более чем оправдан.

Старенький УАЗик натужно рычал, но тянул прицеп с дорогим грузом.

Гюнтер не обманул: самый загадочный искатель, из всех, с кем Калым когда-либо сотрудничал (а знал он, почитай, всех бродяг Некрополя) притащил-таки «товар года», как он сам выразился.

Расово-правильный сталкер снабжал торговца военным хламом времен Великой Отечественной войны. Причем, рабочим хламом. Однажды он со своим компаньоном притащил в офис Калыма, который находится в одном из административных зданий базы Девятка, шесть отлично сохранившихся карабинов… образца сорок четвертого года (или просто КО-44), на базе винтовки Мосина. Состояние не идеальное, но рабочее. А к ним еще две сотни семь-шестьдесят-вторых.

Гюнтер тащил и немецкое, и советское индивидуальное стрелковое оружие времен Великой Отечественной войны. Всегда в рабочем состоянии, почти всегда с боезапасом.

Как не ломал голову Калым, откуда искатель достает такие раритеты — ему оставалось только теряться в догадках. А человека, которого торговец отправил следить за мутным искателем, в офис так и не вернулся. Его больше вообще никто никогда не видел. А Гюнтер, как ни в чем не бывало, продолжал толкать Калыму свое барахло.

Но то, что он продал ему в последний раз, привело дельца, всякого повидавшего на своем веку, в полнейшее изумление. Точнее, сначала Калым подумал: «Как он это сюда допер?», а уж только потом: «Где он это взял?»

Если бы заказ не был таким важным, а груз не был таким ценным, торговец бы не сунулся в Некрополь лично. Да, давненько он не сопровождал свой товар.

И все-таки, опытного, битого жизнью дельца, начавшего мародерствовать с самого начала пандемии, сколотившего неплохое состояние, организовавшего собственный бизнес и собравшего команду опытных выживал, не покидало чувство тревоги, которое, по мере приближение к Оплоту нарастало все сильнее.

— Шеф, че-то ты какой-то напряженный, — сказал Миха, штатный водитель. Парень веселый, но туповатый.

— Смотри на дорогу, — Калым заметно нервничал. Он то и дело смотрел по сторонам, часто курил и вообще, был на взводе.

С заднего сиденья раздался смачный храп.

— Да вы там что, в край ох…ли? — заорал Калым, не выдержав внутреннего напряжения.

Братья Орловы, двое здоровенных белобрысых детин, похожих друг на друга, как две капли, с удивлением уставились на шефа. Два года назад торговец выкупил их у вояк, когда приезжал в Село за солярой. Бойцы собирались вздернуть братьев — они, как оказалось, в течении года воровали с фермы кур и прочие «ништяки», вместо того, чтобы батрачить фермером или трудится на вышках. Калым искал замену погибшим торгашам (придурки несли партию лекарств, которые делец очень выгодно купил у заезжего дилера, и, решив срезать путь к базе Трактор, пошли через совхоз, где их мертвяки и сожрали). Так что две вакансии у него на тот момент имелись…

— Да мы это, Калым, мы… — начал оправдываться Семен.

— Мы ж так, покемарить мальца, — поддержал брата Костик.

— Я, б…, вам дам, покемарить! — не унимался торговец. — Еще один косяк — вылетите из машины на х…! Побежите за прицепом.

Братья недовольно завозились, деловито проверяя АКСУшки, отсоединяя и прищелкивая рожки, да так и остались сидеть с оружием в руках, сделав до жути сосредоточенные физиономии, как у коммандос из старых голливудских боевиков.

Резкий толчок сначала заставил людей дернуться вперед, а затем вжаться в спинки кресел. Автомобиль начал набирать скорость.

— Стоять! — крикнул Калым, наблюдая в зеркало заднего вида, как удаляется прицеп с грузом…

Прайд. Торговый тракт Продольный. В пятнадцати километрах от базы «Оплот». Шнырь умер.

Мало кто из живущих ныне людей помнили Шныря. Невзрачный попрошайка, вечно канючащий мелочь и сигареты — личность, не самая достойная внимания. Люди вообще редко запоминают ничем не примечательных субъектов, а таких, как Шнырь — и подавно.

Но если бы кто-то и вспомнил забитого чмошника, вряд ли узнал бы его теперь, когда он стал Вожаком: безжалостным, хитрым, не знающим страха убийцей, обзаведшимся стаей.

Да и внешне бывший доходяга изменился так кардинально. Подкожный жир, обновленный организм довольно быстро переработал, сжег. Поглощаемая пища тут же шла на наращивание мышечных волокон. Даже строение скелета менялось — мутанту такая трансформация поначалу доставляла невероятные мучения, но и к боли он привык. Боль напоминала ему, кем он был. Она же напоминала ему, кем он стал, и кем еще может стать. Муки плоти были незначительной платой за расставание с жалким, нелепым прошлым недочеловека. Мутант становился сильнее, тяжелее, выше, каждая съеденная собака, крыса или голубь меняли его тело, совершенствовали его, делали сильнее. Да и теперь, когда пасынки были не так глупы, как сначала, и снова могли пользоваться оружием и понимать простые приказы, стало значительно легче добывать еду. Вот только тело требовало другого мяса. Монстр это чувствовал.

Тот Шнырь — попрошайка, отирающий столики в баре «Простреленная Голова», вечно клянчащий выпивку и жратву у посетителей, тот жалкий, трусливый человечишка умер. Его больше не было. Шнырь умер тогда, в крови и блевотине, в своей вонючей дыре. Испустил дух и закрыл глаза… А возродился уже совсем другим существом. Не человеком, но кем-то более совершенным.