Джон Джулиус Норвич - История папства

• Название: История папства
• Автор: Джон Джулиус Норвич
• Издательство: ACT
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080844-1

Сэр Джон Джулиус Норвич — один из известнейших британских историков, специалист по итальянскому Средневековью и Возрождению, автор бестселлеров «История Византии» и «История Венецианской республики».

Более двухсот восьмидесяти человек восседали на Святом престоле со времен святого Петра и до наших дней.

Были среди них святые и убийцы, аскеты и распутники, беспринципные интриганы и великие политические деятели, мракобесы и свободомыслящие интеллектуалы.

Джон Джулиус Норвич в своем блестящем исследовании не оставляет без внимания ни периодов взлета папства, ни периодов его падения и позволяет нам увидеть полную картину истории понтификата, существование которого длится уже почти две тысячи лет.

---

4 апреля 1860 года началось народное восстание в Палермо. Оно окончилось неудачей: неаполитанские власти заранее получили тайные сведения о предстоящих событиях. Однако оно стало толчком к выступлениям на севере Сицилии, которые власти оказались бессильны подавить. Едва Гарибальди услышал о случившемся, он начал действовать. Кавур отказался предоставить ему бригаду пьемонтской армии, но тот менее чем за месяц собрал отряд добровольцев, который отплыл из маленького порта Кварто (ныне часть Генуи) в ночь на 5 мая и, не встретив сопротивления, высадился 11-го числа в Марсале на западе Сицилии. Среди людей Гарибальди были представители самых различных слоев итальянского общества. Половину отряда составляли люди умственного труда, такие как юристы, врачи и университетские лекторы, другую половину — люди труда физического. Некоторые до сих пор оставались республиканцами, но их предводитель дал им понять, что они сражаются не только за Италию, но и за короля Виктора Эммануила — причем на споры не оставалось времени.

Из Марсалы «тысяча» (так они теперь стали называться, хотя их в действительности насчитывалось 1089 человек) направилась в глубь острова. Войска Бурбонов оказывали им сопротивление, но без особого энтузиазма, и к концу мая Гарибальди овладел Палермо, а через два месяца — Мессиной. В середине августа он и его люди пересекли Мессинский пролив, и 7 сентября он въехал в Неаполь в открытой коляске (король Франциск II накануне бежал из города).

Неаполь был крупнейшим городом Италии и третьим по величине в Европе. Следующие два месяца Гарибальди управлял и им, и Сицилией как диктатор, одновременно планируя следующий шаг — поход в Папскую область и на Рим. Но он так и не предпринял его. Кавур, отлично понимая, что если он позволит Гарибальди продолжать действовать и это может привести к войне с Францией, решил во что бы то ни стало остановить его. Более того, Гарибальди стал теперь гораздо более популярен, чем сам Виктор Эммануил; пьемонтская армия завидовала его последним успехам; наконец, всегда сохранялась опасность того, что Мадзини, который прибыл в Неаполь в середине сентября, сможет убедить его отступиться от короля Пьемонта и поддержать дело республиканцев.

Неожиданно Гарибальди узнал, что против него выдвинуты две мощных армии — неаполитанская (король Франциск сумел собрать новые войска) и пьемонтская. Краснорубашечники оставили Неаполь, чтобы начать наступление на север, и вскоре столкнулись с 50 000 солдат, расположившихся вдоль берега реки Вольтурно. Здесь они понесли первое свое поражение со времени высадки на Сицилии. Близ небольшого города Каяццо, когда предводитель на какое-то время отлучился, один из его помощников, пытаясь переправиться через реку, потерпел неудачу, потеряв при этом 250 человек. Однако 1 октября Гарибальди взял реванш. Победа дорого обошлась ему: 1400 убитых и раненых осталось лежать в деревушке Сант-Анджело-ин-Формис и близ нее[311]; однако, пожалуй, она спасла Италию.

Тем временем пьемонтская армия также продвигалась на юг через папские владения в Умбрии и Марке. Кампания протекала не особенно впечатляюще, но успешно. Противостоявшие Кавуру папские войска состояли всего-навсего из интернациональной добровольческой бригады, набранной в католических общинах по всей Европе. Пьемонтская армия сломила активное сопротивление, которое ей оказали при Перудже, одержала небольшую победу над папской армией при деревушке Кастель-Фидардо близ Лорето и добилась куда большего успеха, овладев Анконой, где в плен попало 7000 человек, в том числе командующий папскими силами французский генерал Кристоф де Ламорисьер. Так пришел конец папской армии, и больше она не причиняла никому беспокойств.

Сам Виктор Эммануил в сопровождении своей давней любовницы Розины Верчелланы (рассказывают, что она была разодета в пух и прах) вновь прибыл для того, чтобы формально принять командование своей армией. С этого момента звезда Гарибальди начала клониться к закату. Сражение на берегах Вольтурно уже показало ему, что наступление на Рим более невозможно, и теперь, когда сам король встал на его пути, он понял, что его господству на юге вот-вот придет конец. Однако он уступил его с истинным изяществом. Он отправился на север с большой свитой навстречу королю, и 7 ноября оба прибыли в Неаполь, сидя бок о бок в королевской карете. Виктор Эммануил предложил ему чин полного генерала, а также превосходное имение, но Гарибальди отказался и от того, и от другого. Он остался революционером, и до тех пор, пока Венето находилось под властью австрийцев, а папа являлся светским властителем, удерживавшим в своих руках Рим, он был исполнен решимости сохранять свободу действий. 9 ноября он отплыл на свою ферму на маленьком островке Капрера близ побережья Сардинии. С собой он взял лишь немного денег — одолжив их, так как не сумел ничего скопить за те месяцы, что был у власти, — и сумку семян для своего сада.

В пятое воскресенье Великого поста, 17 марта 1861 года, Виктор Эммануил II был провозглашен королем Италии. Старый Массимо д’Азельо, предшественник и преемник Кавура на посту премьер-министра, по словам очевидцев, произнес, услышав эту новость: «L’Italia é fatta; restano a fare gli italiani».[312]

* * *

Менее чем через три месяца после объявления Виктора Эммануила королем Италии Кавур скончался. Последние недели своей жизни он провел в яростных спорах о будущем Рима — куда, следует отметить, ни разу не ступала его нога. Он доказывал, что все остальные крупные города Италии были независимы, в каждом осуществлялось самоуправление и каждый дрался за себя. Лишь Рим, средоточие церковной жизни, остался выше подобного соперничества. Но хотя папу могут и попросить отказаться от светской власти, независимость папства должна быть обеспечена любой ценой согласно принципу «свободная церковь в свободной стране». Он столкнулся с серьезным противостоянием. Наиболее резко выразил его Гарибальди, который прибыл с Капреры в апреле 1861 года, пришел на заседание ассамблеи в своей красной рубашке и сером южноамериканском пончо и обрушил потоки оскорблений на того, кто, негодовал он, продал половину его родины французам и сделал все от него зависевшее, чтобы предотвратить вторжение со стороны Королевства обеих Сицилии. Однако итогом его речи стало лишь одно: все лишний раз убедились, что каким бы Гарибальди ни был блестящим полководцем, в государственных делах он ничего не смыслит. Кавур с легкостью добился вотума доверия на последовавшем голосовании. Это была его последняя политическая победа: 6 июня он внезапно умер от обширного инсульта. Ему исполнилось всего 50 лет.

Если бы Камилло Кавур прожил всего на десять лет больше, он увидел бы, как последние две части пазла, который представляла собой территория Италии, очутились на своих местах. Что касается Рима, то папа Пий не уступал ни на йоту, ссылаясь на то, что в глазах всего католического мира он является правителем Папской области и клятва, произнесенная им при принятии сана, обязывает его передать эти земли своему преемнику. Напротив, Наполеон III постепенно все больше склонялся к тому, чтобы провести переговоры; по условиям документа, подписанного 15 сентября 1864 года и названного Сентябрьской конвенцией, он соглашался вывести свои войска из Рима в течение двух лет. Со своей стороны вновь созданное Итальянское королевство обещало гарантировать защиту Папской области против любого нападения и выражало согласие на перенос столицы из Турина во Флоренцию в течение шести месяцев. Конвенция, которая должна была оставаться в силе шесть лет, не улучшила перспективы включения Рима в новое Итальянское государство, но все же казалось, что она, по крайней мере временно, гарантирует status quo. С другой стороны, положив конец пятнадцати годам французской оккупации, она подготовила почву для новых шагов, какими бы они ни были; заморозив ситуацию в Риме, она позволила правительству обратиться к решению другого вопроса, в то время имевшего первоочередное значение: речь шла о возвращении Венето.

Но в тот момент, благодаря удаче, внезапно появился dens ex machina, бог из машины, которому суждено было фактически, если можно так выразиться, бросить обе желанные для Италии территории прямо к ней в подол. Благосклонная судьба приняла в высшей степени неожиданный образ прусского канцлера Отто фон Бисмарка, который в то время успешно воплощал в жизнь замысел объединения всех германских государств в целостную империю. Единственной помехой оставалась Австрия. Вследствие этого Бисмарк предложил Виктору Эммануилу военный союз: Австрия будет атакована одновременно с двух сторон, Пруссией — с севера, Италией — с запада. В случае победы наградой Италии станет Венето. Король согласился; не нашлось возражений и у Наполеона III. Подписание договора состоялось 8 апреля 1866 года, и 15 июня началась война. Через шесть недель она завершилась: ее исход определило одно-единственное сражение. Оно произошло при Садове, примерно в 65 милях к северо-востоку от Праги, и в ней приняло участие самое большое количество войск — около трети миллиона человек, — когда-либо собиравшееся на европейских полях сражений (разумеется, на тот момент). Пруссия одержала полную победу, и договор, подписанный в должном порядке, обеспечил передачу Итальянскому королевству Венето. Передача территорий подкреплялась плебисцитом, результат которого был предсказуем заранее. Венеция наконец стала итальянским городом, и Италия приобрела новый порт в Северной Адриатике, значение которого невозможно было переоценить.