Стэн Барстоу - Любовь... любовь?

• Название: Любовь... любовь?
• Автор: Стэн Барстоу
• Жанр: Прочая старинная литература

---

— Он ничего не знал? — спрашивает мистер О.— Ты будто говорила, что это произошло еще дном?

Должно быть, миссис О. делает ему какой-то знак у меня за спиной, потому что он больше но задает вопросов.

— Я сегодня весь день чувствовал себя как-то неважно, — бормочу я, и он смотрит на меня.

— А теперь вам стало совсем худо? — спрашивает он, подходит ко мне (этакий здоровенный дядя в одной рубашке без пиджака), кладет свою ручищу мне на затылок, пихает мою голову между колен и держит меня в таком положении примерно с минуту. — Ну, а теперь откиньтесь на спинку стула и расслабьте мышцы, — говорит он, отпуская мою голову. — Сейчас вы получите чашку чаю, и вам станет легче.

Миссис О. наливает мне чаю. Я покрепче ухватываю чашку и блюдечко, боясь выронить их из рук, и спрашиваю, нет ли у нее двух таблеток аспирина. Она уходит на кухню и возвращается с лекарством. Я проглатываю таблетки и принимаюсь за чай. Он довольно жидкий и теплый. Двое олифантовских мальчишек с диким визгом врываются в дом со двора, но мистер О. тотчас поворачивает их обратно и выставляет за дверь.

— Должно быть, миссис Росуэлл была так потрясена несчастьем, что не смогла вам позвонить, — говорит миссис О. — У вас ведь там есть телефон?

Да, у нас в магазине есть телефон. И прошло уже целых четыре часа с тех пор. Как это случилось. Вполне достаточно времени, чтобы позвонить. Я прекрасно это понимаю, и мистер и миссис О. понимают тоже.

— Может быть, вы хотите позвонить от нас? — спрашивает мистер О. — Пожалуйста, звоните, не стесняйтесь.

— Спасибо, — говорю я. — Сейчас позвоню.

«А что, если она умрет? — думаю я. — Что, если она умерла? Что, если сейчас, в эту самую минуту, я уже вдовцом и только не знаю об этом? Снова стал свободным...»

Я допиваю чай, и мистер О. ведет меня в прихожую, где на маленькой полочке стоят телефон.

— Номер вы знаете?

Я отрицательно качаю головой, и он начинает перелистывать, справочник. Потом берет трубку, называет номер, ждет и наконец говорит:

— Больница? Одну минутку. — И протягивает трубку мне. — Вот, говорите.

— Хэлло! Я хочу справиться о миссис Браун. Ее доставили сегодня днем. Несчастный случай, выкидыш... Что? Это говорит мистер Браун. Меня зовут Виктор Браун, а ее Ингрид... Да, да, правильно.

Я оглядываюсь, но мистер О. уже ушел. Стою, держу трубку, жду. В углу у входной двери детский педальный автомобильчик и трехколесный велосипед, а на площадке лестницы — большой резиновый мяч. Мне нравится, как отделана у них прихожая: стены оклеены светло-коричневыми обоями, а потолок — темно-синими с крошечными звездочками. По-моему, мистер О. все делает сам. Я толком не знаю, какая у него профессия, но по всему видно, что на жизнь им хватает. Они славные люди. Славные, положительные, спокойные и счастливые...

— Хэлло!

— Да?

— К сожалению, у нас пока еще нет сведений, мистер Браун. Миссис Браун еще находится в родильном отделении.

— А когда вы будете знать?

— Позвоните примерно через час. Или зайдите сюда и подождите. Тогда мы сообщим вам сейчас же, как только получим сведения.

— Хорошо, спасибо. Я зайду.

«Небось удивляется, почему меня до сих пор там нет», — думаю я, возвращаясь в столовую, где моего сообщения ждут мистер и миссис О.

— Я уверена, что все будет в порядке, — говорит миссис О. — У меня тоже был раз выкидыш, и даже в больницу не увозили. А потом двоих ребятишек родила, так что, видите, мне этот выкидыш ничуть не повредил. И у Ингрид была ведь еще не очень большая беременность?

Она, конечно, не подозревает, что Ингрид была уже на третьем месяце, когда мы с ней поженились, думаю я и говорю:

— Нет, не очень большая. — И предпочитаю дальше не уточнять.

— Все будет в порядке, — повторяет миссис О., — вот увидите.

— Вы теперь поедете туда? — спрашивает мистер О., и я киваю:

— Да, я сейчас, пожалуй, поеду.

Он встает.

— Я подвезу вас на машине, — говорит он.

— Большое вам спасибо.

— Через пять минут будем там, — говорит он. — В таких случаях не очень-то приятно изнывать на остановке, дожидаясь автобуса.

— Да, конечно. Очень вам признателен.

— Может, еще чаю выпьете? — спрашивает миссис О. — Небось ничего не ели? Куда вы помчитесь на голодный желудок? Все равно там ждать придется.

— Я не хочу есть, спасибо большое.

— Обождите минутку, я сделаю вам бутерброд.

— Спасибо, но, право, мне сейчас кусок не идет в глотку.

Мистер О. завязывает галстук и натягивает пиджак. — Ну, тогда пошли, — говорит он. — Прокачусь с вами в город.

В справочной дежурит другая женщина — не та, что подходила к телефону. У той был приятный звонкий голосок, а эта разговаривает так, словно набила полный рот липкими конфетами и едва-едва проталкивает между ними слова, — с трудом можно разобрать, что она там лопочет.

Объясняю ей, кто я такой и зачем пришел, и она предлагает мне обождать в приемной — по коридору направо. Прохожу в этот большой высокий зал со стеклянным потолком и длинными скамейками, обитыми голубой кожей, сажусь. Смутно припоминаю, что был здесь однажды еще мальчишкой. Смотрю на бронзовые дощечки с именами всех местных заправил, которые жертвовали деньги на постройку этого крыла, потом перевожу взгляд па двустворчатые двери с надписью: «Скорая помощь». Кажется, это было в тот раз, когда я рассек себе лоб, свалившись с изгороди, и, наверно, я сидел здесь и дрожал весь, от макушки до пяток, воображая, какие ужасы готовятся для меня там, за этими, похожими на иллюминаторы стеклами. За дверью горит свет, но в приемной, кроме меня, никого нет. Вероятно, они там всегда наготове — на всякий случай. Кто-то может позвать на помощь, и они всегда начеку.

«Неужели она умрет? — снова мелькает у меня в голове. — Неужели она умрет и унесет с собой ребенка? Неужели этим все должно было кончиться?..» — А еще говорят, что в жизни есть свой порядок и смысл. Что все предначертано. Как же это было предначертано? Чтобы я влюбился в нее, а потом разлюбил, но и после этого желал ее настолько сильно, что сделал ей ребёнка и поставил нас обоих перед необходимостью пожениться — и всё это для того, чтобы она потом упала с лестницы и убила себя и ребенка и сделала меня снова свободным? Какой же в этом, смысл? Разве только тот, чтобы заставить меня после этого всю жизнь думать, что это я убил ее, что если бы в ту ночь, в парке, я не позволил себе лишнего, она сейчас была бы жива?

Я не желаю ей смерти. Я не люблю ее, но я не желаю ей смерти.

От больничного запаха меня начинает мутить. Голова разламывается по-прежнему, аспирин не помог. Не люблю я больниц. Меня, как, вероятно, и других людей, пугает вид больных, пугает чужая боль, которая заставляет чувствовать свое превосходство. Усаживаюсь боком на скамейку, ставлю на нее ногу, опираюсь локтем о спинку и, примостившись так, хочу положить голову на руку.

— Мистер Браун?

Я вскакиваю. Она подошла так неслышно на своих каучуковых подметках. Я смотрю на эту маленькую темноволосую женщину в очках и белом расстегнутом спереди халате, под которым темное платье.

— Да.

— Я доктор Паркер. Я только что была у вашей жены.

— Как она?

— Лучше, чем можно было ожидать. Она очень натерпелась сегодня, потеряла много крови, но мы сделали ей вливание, и теперь всё будет в порядке. К сожалению, мы не могли спасти ребенка, хотя делали все, что в наших силах.

— Я понимаю. — Я опускаю глаза в пол.

— Вы давно женаты?

— Три месяца.

— Вот как... Вы...

— Она уже была беременна, когда мы поженились.

— Понятно. Ну, она поправится, и у вас будут еще дети. 3а этим дело не станет.

— Могу я повидать ее? — спрашиваю я как-то автоматически, словно уверен, что она ждет, чтобы я это скажу. Сам я даже не знаю, хочу ли я сейчас видеть Ингрид, и, пожалуй, чувствую некоторое облегчение, когда доктор Паркер говорит:

— Сегодня лучше не стоит.

Я боюсь увидеть Ингрид в таком плачевном состоянии. А вдруг мне станет противно, и она это заметит.

— Ее мать только что ушла, — говорит доктор Паркер. — Боюсь, что ее посещение не принесло пользы больнице. Несколько экзальтированная особа. Вашей жене нужно сейчас уснуть. Если бы вы пришли пораньше...

— Я ничего не знал.

— Но это произошло еще днем.

— Я был на работе. Узнал только, когда вернулся домой.

— Неужели ваша теща не оповестила вас?

— Я узнал от соседей. Меня-то она оповестила бы в последнюю очередь.

Доктор Паркер смотрит на меня молча, и я встаю.

— Завтра утром можете позвонить нам, а вечером, в семь часов, придете навестить вашу жену.

— Если она не придет.

— Ну, вы пользуетесь преимущественным правом.

Она провожает меня до двери.

— Вы можете передать ей, что я был здесь и что я пришел, как только узнал?

— Могу. Больше вы ничего не хотите ей передать?