Сабина Тислер - Я возьму твою дочь

• Название: Я возьму твою дочь
• Автор: Сабина Тислер
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1551-6, 978-966-14-1266-7

Мужчина похищает из больницы младенца. Он уверен, что имеет на это право. Теперь ребенок принадлежит ему!

Несколько лет назад пьяный водитель убил горячо любимую дочь Йонатана. Убийца отделался лишь небольшим штрафом, ведь его отец дружил с судьей.

Семья Йонатана распалась. Когда жизнь наладилась и он снова полюбил, то встретил человека, напомнившего о былой трагедии…

Если закон не смог покарать убийцу, то он сделает это сам! Он отнимет у него самое дорогое…

---

Сейчас ее муж предпочитал парк и общество бродяг своему любимому креслу и хорошему красному вину.

Он сидел за столом, подперев подбородок руками, и вид у него был потерянный.

Она села напротив и задумалась, любит ли его до сих пор. Она хорошо помнила то время, когда он был мужчиной, который просто фонтанировал идеями и предпринимательской инициативой, который был расположен к шуткам, с которым она пережила незабываемые мгновения любви… И который был фантастически прекрасным отцом. Он был человеком, который превращал в деньги все, за что ни брался, потому что был единственным в своем роде и никто не годился ему даже в подметки. Этого мужчину она любила.

Жалкое существо, которое теперь сидело напротив нее, которое могло быть безучастным, молчаливым, погруженным в себя, а теперь еще и озлобленным и яростным… Нет, к нему она ничего не испытывала.

Но он снова был дома, и это хорошо. Во всяком случае, хотя бы на эту ночь. Хотя бы до следующего утра ей не нужно беспокоиться о нем.

— Спасибо, что ты вернулся со мной домой, — сказала она и погладила его по голове.

Он не шевелился.

Тишина в комнате была гнетущая. Для Яны было бы лучше, если бы играла негромкая музыка или хотя бы были слышны голоса с улицы. Или хотя бы часы каждые пятнадцать минут отбивали время.

Ее муж, который страстно любил фотографировать и взбудоражил общественную жизнь Берлина, теперь стал словно восковой фигурой, которую какой-то мастер усадил за стол, но которая никогда больше не будет двигаться.

В его присутствии она чувствовала себя словно мертвой. Поэтому повернулась и пошла спать.

Йонатан остался в гостиной, достал бутылку граппы и начал пить. Постепенно его охватила усталость, сознание помутилось. Когда он был пьян, ему удавалось забыть, кем был он и кем была она. Сожаление исчезало на минуты или на несколько часов, этого он не мог точно сказать. Но желанное беспамятство было в парке более длительным и совершенным, чем в знакомой обстановке дома, где он не мог избавиться от иллюзии, что сейчас откроется дверь и Жизель вдруг появится перед ним.

13

На Рождество не долина, а гора была окутана густым туманом. Йонатан вышел из своей квартиры и очутился перед молочно-белой стеной. Невозможно было разглядеть даже кипарис, стоявший у дороги всего в десяти минутах ходьбы от дома. Через открытую дверь туман заползал в комнату, и было видно, как его тянуло сквозняком в спальню. Йонатан снова закрыл дверь, разжег огонь в камине и порадовался тому, что это будет, наверное, самый спокойный сочельник в его жизни. Больше не было никаких дел, и, пока огонь медленно вгрызался в поленья, Йонатан вскипятил чай.

Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь было так много свободного времени.

Аманда проснулась оттого, что окно в ванной громко хлопнуло на ветру. Она с трудом повернулась и посмотрела на часы. Десять минут двенадцатого. Собственно, еще рано, обычно она не вставала раньше двенадцати часов. Она подумала, стоит ли пытаться заснуть, но затем почувствовала сильное давление в висках, и это ее напугало. Кроме того, у нее пересохло во рту, следовательно, срочно надо было что-нибудь выпить. Какое-то время она неподвижно лежала на спине. В голове у нее стучало.

«Ну его все к чертовой матери! — подумала она, сползла с кровати и наступила прямо на осколки ночной лампы с разбитым абажуром, которая валялась на полу. — Черт возьми, что опять случилось? Как я вообще попала в постель и когда?»

Она попыталась вспомнить, что же делала вчера вечером. Смотрела ли она телевизор вместе с Риккардо? Или София и Йонатан были весь вечер в кухне? Разговаривали ли они друг с другом? Кто, собственно, навел порядок в кухне или никто этим не занимался?

Она ничего не помнила. Абсолютно ничего. Ну ладно, это не имеет значения. Она выковыряла осколки стекла, застрявшие между окровавленными пальцами ног, и с трудом встала. Ей пришлось держаться за стену, чтобы не упасть. Она сунула ноги в домашние тапочки и потащилась в ванную.

Когда она увидела в зеркале свое опухшее лицо, то вдруг вспомнила: «Madonna puttana,[45] сегодня же Рождество!» В принципе, для нее это особой роли не играло. Аманде было абсолютно все равно, вливает она в себя вино в святой вечер или в обычный.

Когда Йонатан в восемь вечера зашел в кухню семьи Валентини, на столе и на окнах горели свечи, пахло розмарином и шалфеем. На Аманде было синее платье с пятнами, на шее несколько длинных нитей жемчуга. Она вымыла голову, но ярко-красная помада, которой она попыталась накрасить губы, уже размазалась, и выглядело это так, словно она, подобно клоуну, разрисовала себе лицо.

На Софии было облегающее черное платье до колен и, кроме тонкой золотой цепочки, никаких украшений.

«Ты так прекрасна! — подумал Йонатан. — У меня разрывается сердце при мысли, что ты не можешь видеть себя».

— Счастливого Рождества! — сказала Аманда необычно спокойным голосом, — Риккардо сейчас придет. Он должен кое-что принести из кладовки. Садитесь же. Может, хотите чего-нибудь выпить?

Это снова была привычная Аманда, которая не могла выдержать и пяти минут без бокала вина в руке.

Пока она искала штопор, чтобы открыть бутылку, Йонатан взял руку Софии и сжал ее. Сначала она вздрогнула, потом ответила на его пожатие и улыбнулась.

Аманда с бульканьем вылила красное вино в графин и стукнула кулаком по столу.

— Так, — сказала она, — сегодня Рождество, сегодня у нас будет праздник.

Она щедро налила всем вина и чокнулась с Йонатаном.

— Salute! E buon natale![46]

— Buon natale, — сказал Йонатан и, взяв руку Софии, опустил ее на ножку бокала.

Затем прикоснулся своим бокалом к ее, раздался нежный звук.

— Выпьем за тебя, — прошептал он так тихо, что Аманда не могла его услышать, поскольку была занята тем, что открывала следующую бутылку.

— Нет, за нас, — тоже тихо сказала София и посмотрела на него большими карими глазами.

И какую-то секунду Йонатану показалось, что она видит его, а не бесконечную и неизменную темноту.

У Риккардо, когда он вошел в кухню, вид был усталый. Он не переоделся. На нем были все те же вытертые вельветовые брюки, что и каждый день, и одна из многочисленных рубашек в клеточку, которые Йонатан уже привык видеть. Он протянул Йонатану руку.

— Chiao.

Потом сел за стол и принялся протирать большим пальцем свою ложку.

— Мама, папа, — начала София, — Йонатан и я, мы уже перешли на «ты», и мне кажется, что вам тоже надо так сделать.

— Прекрасная идея! — Аманда подошла к Йонатану, обняла его, смачно расцеловала в обе щеки и сказала: — Я Аманда, и за это мы выпьем!

Риккардо взял полный бокал и чокнулся с Йонатаном.

— Salute! — сказал он. Больше ничего.

— Salute, — ответил Йонатан. — Я рад, что могу быть здесь, с вами, — сказал он улыбаясь. — Спасибо за гостеприимство.

Риккардо лишь кивнул и почувствовал, как ледяной холод поднимается по спине. Он всегда испытывал страх, если чего-то не понимал. У Йонатана был с собой полиэтиленовый пакет, он увидел это сразу, и больше ничего. Ничего, что выглядело бы как большая картина, задрапированная тканью.

С Аманды хватило праздничных речей. Она встала, порылась в ящике стола между зачитанными поваренными книгами, рецептами, записанными на бумаге, неиспользованными шампурами, ветхими инструкциями и порванными справочниками, нашла фартук, надела его, хлопнула в ладоши и вытащила из духовки противень с зажаренными до хрустящей корочки кусками мяса.

— Allora,[47] — довольно фыркнула она, — почти готово. Значит, можно начинать.

Она задвинула противень снова в духовку, понизила там температуру и достала из холодильника закуску.

За те шесть недель, что Йонатан провел в Тоскане в семье Валентини, он привык питаться у них. Он подавлял в себе отвращение и старался представить, что из этой кухни можно сделать. Здесь, на этой горе, с которой можно было видеть все холмы Тосканы вплоть до Сиены, семья Валентини обладала настоящим сокровищем. Только они этого не осознавали. Едва ли где-то в округе есть еще место, которое было бы таким уникальным. На нем можно было бы сколотить капитал. Конечно, не с помощью двух гостевых квартир и не в том виде, в каком они пребывали сейчас. Постояльцы, которых заманивали сюда, приезжали, как правило, один раз и больше не возвращались, потому что всерьез эти квартиры нельзя было никому предлагать. Было наглостью требовать за них пятьсот евро, как это делали Валентини.

Пока Аманда рассказывала истории времен своей молодости, Йонатан ел и размышлял, хватит ли трехсот пятидесяти тысяч евро, чтобы сделать здесь все по первому классу и превратить этот дом в настоящее солидное семейное предприятие, которое могло бы на длительное время обеспечить семью Валентини.