Ангелика Мехтель - Но в снах своих ты размышлял...

• Название: Но в снах своих ты размышлял...
• Автор: Ангелика Мехтель
• Издательство: Известия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-206-00036-1

Рассказы сборника разнообразны по тематике, но объединены общей мыслью: современное западное общество остается обществом отчуждения. Для многих людей жизнь в нем нередко оборачивается стрессами, ведет к трагическим развязкам.

---

Замечательные соседки, и цветы у них прекрасные.

В определенный, заранее оговариваемый день все собираются в одной из квартир на восьмом этаже.

О чем-то беседуют.

О чем-то рассказывают.

Справляют годовщины свадеб и дни рождения.

Иногда читают вслух.

Например — Фонтане.

Образованные женщины.

За кофе обсуждают «Будденброков» Томаса Манна. «Будденброкам» посвящено целых три месяца.

В квартиру на третьем этаже въехала новая семья.

Однажды новая соседка поднялась на восьмой этаж — к дамам.

Я бываю свободна только вечером после работы, объясняет она.

Жаль, что вы не сможете приходить к нам в послеобеденные часы, сетует Ирена.

Ирена дотошно расспрашивает новоселку, и та рассказывает, что трудится на кукольной фабрике.

В такие дома, как наш, жалуются друг другу соседки с восьмого этажа, кто только не вселяется. В этих новых районах живут все без разбора.

Следует уклоняться от подобных контактов.

И они дружно приходят к решению — никогда не принимать женщину с третьего этажа.

Подобные людишки просто созданы для работы на фабрике — выносят они приговор.

И вот однажды Хайнц открывает большую коробку в столовой и обнаруживает в ней кукол, разорванных на части.

Ирена — прекрасная жена.

К счастью, куклы не ощущают боли.

И Хайнц Келлер успокаивается.

Летом они поедут в Грецию.

На фотографиях, отснятых там, Ирена будет все так же постоянно улыбаться.

Пойдут воспоминания о Крите, об Акрополе.

Мера всех вещей — человек.

Иногда в руки им попадают газеты с сообщениями о греческих тюрьмах.

Однако Ирену больше всего интересует греческая королева.

В свидетельства очевидцев, повествующих о пытках, они не очень-то вникают.

Я не интересуюсь политической обстановкой в стране, где собираюсь отдыхать, провозглашает Келлер.

А Ирена, поливая цветы на балконе, с пристрастием допрашивает мужа, какие формы жестокости ему известны. Он прихлебывает из стакана яблочный сок.

Есть супруги, которые дерутся между собой, замечает Ирена и обрывает вялый лист герани.

Если нет дождя, по вечерам они сидят на балконе и читают письма от сына и дочери, прибывающие регулярно, каждую неделю.

Жестокость — это абсурд, возвещает супруг.

Он, к примеру, никогда и руку на своих детей не поднял, а малышке внучке ко дню рождения они обязательно пошлют куклу, выговаривающую целых восемь фраз.

Ирена тянет за шнурок, прикрепленный к кукольной шее…

«Я всегда буду послушной», — произносит магнитофонный голос.

Кукла одета очень опрятно.

Соседка с третьего этажа аккуратно сшила ее из обрывков нейлоновыми нитками.

«Хочу спать», — говорит кукла.

Дамы в восхищении.

Просто так вышло, что Ирена случайно повстречалась с соседкой с третьего этажа на лестнице и спросила, не делают ли они на фабрике говорящих кукол.

Я как раз вставляю говорящее устройство, работаю сдельно, ответила женщина.

Ирена держит в руках кукольное тулово. Руки-ноги повисли на резинках. Голова отсутствует.

Ирена нащупывает говорящее устройство и вытаскивает его из кукольного живота.

Торс откладывает в сторону.

Через три недели Келлеры отправляются в Грецию.

В приходо-расходную книгу записывается сумма, предназначенная на путешествие.

В большой сумке для покупок Ирена притаскивает домой еще одну куклу.

Зачем она тебе? — интересуется муж.

Она мне так понравилась, отвечает жена и тянет за шнурок у куклы на затылке.

«Поиграй со мной», — скрипит магнитофонный голос.

По-моему, тебе не по возрасту играть в куклы, шутит муж.

В тот вечер у Ирены замечательное настроение, она так разыгралась с куклой, что забыла полить герань.

Соседки тоже приобретают кукол.

Делая вид, что те предназначены для внучат, в том числе и для тех, которые еще не появились на свет.

Она вставляет куклам говорящее устройство, поведала дамам Ирена, и соседка с третьего этажа невероятно выросла в их глазах. Однако сама она никак не может взять в толк, чего же от нее добиваются, повторяя: «Что я вам должна рассказывать, просто я делаю свое дело».

Она вставляет магнитофоны тридцати куклам в час.

Разочарованное и неудовлетворенное общество вынуждено вернуться к заведенному порядку. А что им еще остается, как не отмечать даты свадеб да дни рождения!

Таким, образом, Ирена умело управляла подругами, формируя их интересы, пробуждая страсть к исследованию кукольных частей тела.

Разбирать кукол — это не жестокость, убеждала она приятельниц.

Конечно, соглашались те. Вот другие, например, охотятся на зайцев. Это дело кровавое, жестокое.

А пластмасса не взывает о помощи.

Шестеро подруг в течение часа разбирают на части тридцать кукол. Оторванные куски спускаются в мусоропровод на лестничной площадке.

В воскресные вечера Келлеры обычно совершают прогулку вокруг озера.

Дорожка, выложенная гравием, всегда аккуратно подметена. Купаться в озере запрещается.

Левой рукой Ирена берет под руку Хайнца, в правой у нее — сумочка.

Хайнц Келлер не замечает жестокости, проступающей сквозь улыбку жены на всех цветных фото.

Она из хорошей семьи.

А ты кто? — спрашивает она кукольную голову, которую крутит в руках.

Дамы всегда готовы оказать содействие.

Они приступают к делу при помощи ножей и вилок.

Только, пожалуйста, спохватывается Ирена, только не обычными приборами, сейчас я достану свое серебро.

Хозяйка раздает гостям салфетки из тончайшей ткани.

Еще кусочек? — осведомляется одна из гостий у другой.

Нож в правой, вилка в левой руке, салфетки аккуратно расстелены на коленях, все усердно работают: колют и режут.

В день отъезда в Грецию как раз исполняется пять лет с тех пор, как Келлеры переселились в новый дом.

Чемоданы упакованы и стоят наготове в прихожей.

Крит и Акрополь.

Ирена все предусмотрела, не забыла и о провизии на дорогу, захватила бананы, яйца вкрутую, апельсины и бутерброды. Ведь буквально через час пути в поезде захочется перекусить.

Ирена хорошая жена.

Супруги заказали такси до вокзала.

Новое платье тебе к лицу, говорит муж.

Двумя пальцами жена проводит по его лысине.

Как ты можешь быть такой жестокой?

Разве я жестокая?

Усевшись в такси, они вдруг замечают, что в подъезде что-то загорелось. Кто-то уже успел вызвать пожарную машину.

Площадку поливают из шланга.

Восемьдесят четыре семьи толпятся у озера.

А в это время оставшиеся пятеро соседок с восьмого этажа прилежно поливают свою герань.

Газеты сообщили о пожаре. Кто-то облил бензином кукольные обрывки, сложенные рядом с одной из квартир, и поджёг.

Женщина, вставлявшая говорящее устройство тридцати куклам в час, отделалась легкими ожогами.

Хайнц Келлер заявил: тот, кто уродует кукол, способен истязать и людей.

Для Ирены Келлер пора игр в куклы миновала.

Она любит повторять: «Мера всех вещей — человек» — и мечтает получить в подарок на рождество учебник по анатомии.

Пересменка Перевод И. Кивель

Ветер задувал в дверь: пришлось придержать ее рукой. Лиза повесила свое темное зимнее пальто на вешалку. Уселась за круглый стол. Мужчина у стойки приготовил чистую чашку из грубого фарфора. Открыв краник кофейного автомата, он наполнил чашку и, поставив ее на ладонь, протянул Лизе. Заодно подал и сливки.

Сирена на шоколадной фабрике напротив оповестила о конце смены. Следующая начнется через четверть часа.

Снег еще не весь растаял и лежит клочками на тротуаре, в воздухе еще чувствуется зимняя промозглость, а фабрика уже готовит изделия к Пасхе: шоколадные конфеты с начинкой, пасхальные яйца, фигурный шоколад — в общем, все что полагается.

Лиза работает на сортировке: откладывает в сторону брак. Через пятнадцать минут ей вставать к конвейеру.

Дверь распахнулась. Внутрь хлынул народ, отработавший смену. Потолки в кафе низкие, и столы низенькие, выкрашенные черной краской. Лиза поднесла кофе к губам: слишком горячий. Тогда она взяла чашку обеими руками. Сделав пару глотков, подержала кофе на языке. Он крепкий. Горький, без молока и без сахара. Кафе, набитое до отказа, наполнилось шоколадным запахом, принесенным с фабрики.

К Лизе подсела женщина. Большая, дородная. Светло-рыжая, в веснушках.

— Ты с фабрики? — обращается она к Лизе каким-то металлическим голосом.

— Да, — отвечает та, — через четверть часа заступаю.

Женщина вынимает сверток из своей кожаной сумки. Развертывает. Вытаскивает бутерброд. Скомкав засаленную бумагу, кладет ее на стол рядом с собой. У нее хорошие, крепкие зубы. Она откусывает большой кусок.