Алексей Яковлев - Пернатый оберег

• Название: Пернатый оберег
• Автор: Алексей Яковлев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-93682-939-0

Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».

Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима. Однако опытный сыщик сам запутывается в колдовских сетях никандровской дочери — индиго Юлии.

---

На следующий день, с утречка пораньше, Дуня с Титикакой начали камлать вокруг чурбанов и магического петуха, а уже часа через три колдовство вуду стало действовать. Правда, не совсем так, как ожидали Дуня и ее мама. И это неудивительно! Российские колдуны поднаторели по части отворотов-приворотов, сглазов, порчи и оберегов от всей этой напасти. А вот магию вуду они осваивали заочно, потому что к осиному гнезду матерых колдунов вуду они и близко не подъезжали! Наши престарелые вещуньи-ведуньи, может, вообще не знают, где эта прародина вудизма — Гаити находится. А какие получаются мастера своего дела из заочников — хоть юристов, хоть вудистов, — известно! Горе, а не специалисты: чего ни начнут делать — все у них получается сикось-накось. Как по популярной песне: сделать хотел руно, а получилось… Ладно еще, если такой вудист-заочник честно признается, что он в колдовстве вуду по-настоящему не волочет, или хоть намекнет на это обстоятельство: мол, хотите пользоваться моей не шибко квалифицированной помощью — как могу, помогу. А не доверяете мне, поезжайте на Гаити. Там практикуют потомственные профессионалы вуду-колдовства. Они хоть мертвого, хоть живого запросто превратят в зомби. Чем-то им не глянетесь — оглянуться не успеете, а вы еще ходите, как живой, а на самом деле внутри уже мертвый. Как тот высокопоставленный законодатель — виртуальный и инфернальный покровитель Додика и всех додикоподобных. Видно, нелегкая от безделья и скуки жизнь депутата занесла его на Гаити. А чего не шляться по миру, если за все платишь не из своего кармана, а путешествуешь за государственный счет?! Там бедолага и нарвался на колдуна вуду, раз-два — и наш путешественник уже зомби… То есть Титикакина родственница-колдунья честно намекнула Дуне, что магией вуду владеет не в совершенстве, если способна превратить лишь зомби в зомби-два. Выходит, ранее не зазомбированного человека сделать зомби ей слабо. Имеющий уши это честное признание вещуньи да услышит и поймет, почему вудистское колдовство ведуньи по наведению порчи на Додика поначалу буксовало, но в конце концов достигло цели, хотя и не совсем с того боку, как ожидали заказчицы.

Прошаманив часа три вокруг петуха, Дуня для проверки эффективности заговоров и наговоров включила мобильник, и из него тут же полились гнусная ругань и злобные угрозы Додика. Дуня с Титикакой просто руками развели: и колдовство никак не действует, и Додик совсем оборзел от злости, так что непрерывно трезвонит на Дунин мобильник. Но в это самое время к Ирине Степановне как раз заявилась нежданная гостья — двоюродная сестра Клава из Армавира. Она приезжала в Москву и проездом в аэропорт «Быково» решила навестить родственницу. Обнялись, поцеловались, поахали — давно не виделись, сто лет в обед. Но и двух слов не сказавши о своем житье-бытье, Клава вдруг начала костерить сильных и богатых мира сего — новорусского. И мерзавцы-то они, и бандиты, и ворюги, и все разворовали, и все разграбили и по заграницам растащили! И все никак не нажрутся, проклятые, чтоб они лопнули! И так далее, и тому подобное. Ирина Степановна и до Клавиного выступления таких речей за годы демократической благодати уже столько понаслушалась, аж уши распухли. Ну ладно, одно дело, когда ведут такие разговоры мужики — им дома делать нечего, вот и рассуждают на общероссийские темы. Господин Федотов вон большой охотник до подобных дискуссий. Но его, к сожалению, дома не было, а то бы с милой душой разговор поддержал: его чаем не пои — дай только язык почесать на политические темы. А женщине такие разговоры слушать неинтересно — все заботы о семье, о доме на ней лежат, потому ее занимают темы семейные: кто женился, кто родился, кто развелся, как дети учатся, как родители мучаются? Разве, кроме политики, не о чем и поговорить? Вот Ирина и поинтересовалась у сестрицы:

— Как там родные поживают? Часто ли с ними встречаешься?

— Да какие нынче родные?! Хуже чужих! — опять взъярилась кузина. — Вот решила навестить родню — Артюнянца, у него поместье в Малинской, от тебя неподалеку. Так охрана даже в ворота не пустила. Можно сказать, взашей прогнали! Вот каковы оказались наши с тобой родственнички!

«Ну точно: Клавка чеканулась… Хороша же, наверное, у них там жизнь, в Армавире, вроде нашей, в Разнесенске», — подумала Ирина и осторожно попыталась отвлечь недужную от ее бредней:

— Ты что, Клавушка, какие мы с тобой родственницы Артюнянцу? Я Федотова, а ты и вовсе Иванова…

— Да, по мужу я Иванова, а ты — Федотова, — согласилась Клавдия, вроде стала очухиваться. А потом опять за свое: — А девичьи фамилии-то у нас какие? Урожденные мы с тобой кто? Подосинкины!

— И с какого бодуна Подосинкины роднее Артюнянцу, чем Ивановы с Федотовыми? — опять попыталась образумить трехнутую кузину Ирина Степановна.

— Так ты до сих пор ничего не знаешь? Нужно с родственниками почаще общаться, тогда бы и удивляться не пришлось, — и Клавдия вытащила из сумки старую-престарую пожелтевшую фотокарточку на плотном картоне. Сразу видно, что еще дореволюционная. С фото улыбалась очаровательная невеста в белой фате. Рядом с ней стоял серьезный усатый и бородатый господин — новобрачные запечатлели торжественный момент в своей жизни. А на обороте фотокарточки выцветшими от времени чернилами свидетельствовалось: «Месье Подосинкин и мадам Подосинкина, урожденная мадемуазель Арабелла Артюнянц». — И эта самая Арабелла, между прочим, наша прапрабабушка, — уперла палец в улыбчивую невесту Клавдия. — И зачем только она вышла замуж за мрачного Подосинкина? Останься Арабелла в девицах тогда, во времена России, которую мы потеряли, сегодня в России, которую мы развалили, нам как родственницам олигарха можно было бы кататься как сыр в масле. Разве Артюнянц позволил бы так грубо дать от ворот поворот родственнице, носящей фамилию Артюнянц, как он турнул в шею Подосинкину?!

Ирина Степановна не стала заморочиваться нелогичностью радужных надежд кузины (не выйди Арабелла замуж, каким ветром надуло бы их с Клавдией общую прабабушку?). Ее быстрый разум (небыстрые разумом в торговле не выживают) сразу озарило: колдовство подействовало! Вудистская магия верна, потому и всесильна! Но на колдовство надейся, а сама не плошай! Опираясь на магические наработки, проявляй и собственную инициативу!

Перебирая ногами от нетерпения, госпожа Федотова распростилась с гостьей и первым делом позвонила своему любезному полицейскому поклоннику. В память их былой дружбы в патриархальные времена полицейского крышевания рынка она попросила у любезника совета и помощи в задуманной операции под названием: «Фамилий изменение ради фамилии спасения». Бывший любезный друг согласился оказать и оказал помощь и всяческое содействие, но честно предупредил, что он лично в успех задуманного предприятия не верит; и попросил не афишировать его участие в несколько авантюрном, на его взгляд, проекте. Но Ирина Степановна уже закусила удила и помчалась по кругу: загс, паспортный стол, полиция и прочие компетентные и заинтересованные организации. Везде ее заявления рассматривали, спасибо любезному другу, в условиях наибольшего благоприятствования. Весть о том, что Федотова объявила себя родственницей Артюнянца, стала известна ее родным, знакомым, полузнакомым и даже незнакомым. Родные и знакомые в глаза выражали вежливое удивление, а за глаза говорили, что Ирке моча ударила в голову. Полузнакомые и незнакомые высказывали это мнение и в глаза, и за глаза, а в придачу вертели пальцем у виска. Директор рынка господин Бабаджан-оглы тоже прокомментировал это известие и сообщил, что он глубоко чтит женщину и считает ее человеком, более того, женщина для него — святая, поэтому ее место в детской и на кухне, ибо как только она эти благословенные места покидает, сразу впадает в дурь и непотребство. А за то, что Ирина Степановна натворила, опозорив и поправ фамилию супруга, господин Федотов как мужчина и муж должен бы «зарэзать ее кинжалом».

Господин Табунов, выслушав в глубоком молчании возмущенную речь директора рынка, впал в тяжкую задумчивость и затем стал единственным из посвященных в эту историю, кто не насыпал Ирине Степановне соли на рану. ДДТ, встретив ее на рынке, вежливо ответил на приветствие и посмотрел на новоявленную госпожу Артюнянц как-то по-новому серьезно. После трех суток непрерывных хлопот Ирина Степановна получила добро от всех компетентных органов на смену фамилий для себя и дочери и выдачу им новых паспортов, а Дуня и Титикака завершили первый этап магического вуду-обряда и перед переходом к заключительному этапу — с отрезанием головы петуху — решили еще раз проверить, как подействовали на Додика их заговоры и наговоры.

Включили Дунин мобильник — в эфире тишина. Правда, спустя малое время Дуне все же позвонили, высветился номер Додикова мобильника, но опять — ни слова, только злобное сопение в трубку.