Ирина Ульянина - Все девушки любят опаздывать

• Название: Все девушки любят опаздывать
• Автор: Ирина Ульянина
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3231-4

С вернисажа все и началось. В тот вечер Юля Малиновская подобрала жестоко избитого фотографа, чья юркая камера подсмотрела что — то такое, чего ей видеть совсем не следовало. Мало того что нахальный папарацци навязался пожить у девушки под видом ее жениха, девушка оказалась впутанной в опасное дело о компромате. Зато личная жизнь Юли оживилась необыкновенно. Женихи посыпались на нее, словно из рога изобилия. Разной степени пригодности и с разной степенью серьезности намерений. Она не спешила — как известно, все девушки любят опаздывать, а джентльмены обязаны ждать. Только бы не опоздать на встречу с собственным счастьем…

---

— Жюли, о чем ты задумалась, дорогая? — спросил Ткач.

— О том, что у меня тоже есть мама, и она будет рада, если мы с тобой придем к ней в гости, — сообщила я и подумала, что моя мама гораздо больше обрадовалась бы, если бы мы с Андрюшей родили двоих детей. Ведь ей уже целых сорок шесть лет, а в этом возрасте нет ничего более естественного, чем нянчить внуков… Хотя бы одного… мальчика… или девочку…

— Ну, это как — нибудь в следующий раз, — рассеянно пообещал Андрей, глядя на битком забитую машинами дорогу.

Фордик успел выбраться из больничного двора и теперь дрейфовал на ужасно узкой улице имени Бориса Богаткова — дергался, скользил и замирал. В салоне стало нечем дышать от халявного «Зеленого чая», подогретого печкой, и я опустила стекло со своей стороны. Воспользовалась паузой и решила позвонить с сотика маме. Пусть Ткач не думает, что он самый нежный и заботливый сын на свете. Другие тоже способны испытывать любовь к своим родителям… Я сказала как можно теплее:

— Здравствуй, мамочка, дорогая моя! Чем вы с папочкой занимаетесь?

— Чем занимаемся?.. Да ничем особенным, — откликнулась мама. — Сидим на диване и пытаемся разгадать кроссворд. Кстати, ты не знаешь, как звали возлюбленную Геракла? Четыре буквы.

— Кажется, Гера. Или Леда, — брякнула я наугад, поскольку никогда не отличалась знанием древнегреческой мифологии, и свернула разговор в другое русло: — Так приятно сидеть на диване в теплой квартире в непогоду, да ведь, мамулечка?

— Угу, приятно. А ты разве не дома, ребенок?

— Я — нет! У меня на сегодняшний вечер грандиозные планы, — вздохнула я. — Как раз сейчас я еду на званый ужин к маме моего друга, — с гордостью отчиталась я и подставила щеку ветерку и легким, ласковым снежинкам, залетевшим в окно автомобиля.

— Ты едешь к матери Александра? — с надеждой уточнила мама.

— Нет, его зовут Андрей, и ты его пока не знаешь…

— Ох, опять новый, — не одобрила она. — Ты совсем закружилась с женихами, дочка! Почему бы не остановиться на Саше? Он надежный, добродушный. Конечно, не блещет интеллектом и манерами, но, если его развивать…

— Александр лежит в больнице, он… э — э — э… снова подрался.

— Снова подрался?! Ну, это уже переходит всякие границы! — насторожилась мама. — Надо же, как обманчива внешность: с виду увалень, тюлень тюленем, а постоянно дерется. У него какая — то нездоровая агрессивность!

— Совершенно нездоровая, — согласилась я с ее мнением.

— Да, я еще заметила, что Александр не равнодушен к алкоголю.

— К сожалению, — скорбным тоном подтвердила я.

— А Андрей не пьет? Сколько ему лет? Кто он по профессии?

— Мамочка, мне не совсем удобно говорить… Мы застряли в пробке, сидим в машине вдвоем. — Я намеренно сделала упор на последнем слове, а мама сделала соответствующие выводы:

— Ах, вдвоем и у него есть машина?! Значит, он не бедный, не пьяница и не дебошир. Что ж, уже… обнадеживает.

— Он вам обязательно понравится, — пообещала я, торопясь распрощаться. Трафик — то мне оплачивать!.. — Счастливо, мамуль. Папе — привет. До скорого!

— Все — таки ты, Юленька, неисправимая лгунья, — улыбнулся Ткач. — Всех вводишь в заблуждение!

— Не будь занудой, Андрюша! Я не лгунья, просто меня иногда тянет приукрасить, немного сгладить действительность. Это примерно такой же фокус, как с оптикой. Грубая, корявая реальность нуждается в корректировке. Знаешь, как рассуждали древние мудрецы?

— Как? — заинтересовался он.

— «Ложь во спасение правде равносильна», вот!.. Кажется, это латинское изречение. Ну, не суть важно.

В дорожной пробке образовался просвет, и Ткач, воспользовавшись им, нажал на сцепление. Тормоза надсадно скрипнули, и этот звук вызвал у меня неожиданную ассоциацию.

— Понимаешь, жизнь — настолько ржавая штука, что ее надо постоянно чем — то смазывать, чтобы она катилась дальше. Вот как детали машины мажут маслом… Одни смазывают свою жизнь водкой или наркотиками, другие — карьерой и преумножением благосостояния, третьи — разными увлечениями, хобби, азартными играми и прочими самообманами. А на самом деле лучшая смазка для жизни — это любовь.

— Наверное, ты права, — без всякой убежденности в голосе согласился со мной замороченный человек, вынужденный следить за дорогой. Он опять выжал тормоз, поскольку впереди «форда» еле колебался широкий, неуклюжий, раздолбанный троллейбус, объехать который не представлялось возможности.

— Не понимаю, зачем они нужны, эти троллейбусы? — возмутилась я. — Какой идиот ими пользуется?! Кажется, пешком дойти быстрее, чем трястись в таких розвальнях. — Выпустив раздражение, я сразу вспомнила одного идиота, точнее, идиотку, которая еще днем добиралась до больницы троллейбусом.

Я посмотрела сквозь ветровое стекло на пассажиров — заложников тихохода. На хорошо освещенной задней площадке было столпотворение. Лиц с моим зрением было не разобрать, зато цвет одежды я отчетливо разглядела, заметив знакомый зловещий коричневый ватник и трикотажную шапку. Я возбужденно дернула спутника за рукав:

— Смотри, Андрюша, это же тот самый дворник, который прирезал Сашу!

— Какой дворник?.. — непонимающе уставился на меня Андрей. — Юленька, ты о чем?!

Ну, разумеется, Ткач ничего не знал о подозреваемом дворнике — самозванце, ведь показания милиционерам я давала до его приезда, а после нам было не до разговоров о посторонних!.. Андрей повел машину дальше, а я горячей скороговоркой выложила все, что знала о коричневой телогрейке, караулившей меня под прикрытием метлы и выслеживавшей папарацци.

— С чего ты взяла, что это именно тот самый мужчина? — удивился Ткач. — По — моему, на нем не телогрейка, а обыкновенная непромокаемая куртка, а в подобных черных шапках ходит полгорода, — заспорил со мной Андрей.

— Нет, я чувствую — это мой дворник! — объявила я.

— А я чувствую, Юля, что тебя посетили галлюцинации!.. — попытался охладить меня Андрей. — Не думай, я не осуждаю, я понимаю: ты пережила сильные стрессы, ты еще не оправилась от простуды, но во всем надо знать меру!..

Троллейбус как вкопанный замер перед светофором, наш автомобиль тоже остановился. Я еще раз посмотрела на незнакомца и закричала не своим голосом:

— Выпусти меня скорее! Его надо схватить!

— Я тебя и не держу, хватай, — с подчеркнутым спокойствием предложил Андрей, но потом тоже разнервничался: — Давай гоняйся за миражами!.. Только каким способом ты надеешься схватить этого мнимого дворника? Нокаутируешь его? Ты что, такая сильная? Ты — самбистка или дзюдоистка? Или, может, мастер спорта по вольной борьбе?

— Не издевайся! Как ты не понимаешь?! — возмутилась я. — Пусть я не мастер спорта, а вот ты точно — трус и ренегат, ты — оппортунист! — Не найдя других доводов, я распахнула дверцу «форда» и ступила одной ногой в лужу на проезжей части шоссе. В тот самый миг светофор зажег зеленый свет, и троллейбус, раскочегарившись, тронулся. Пришлось вернуть мою мокрую ногу обратно и остаться там, где я сидела.

Благоразумный Ткач, против моих ожиданий не оскорбившийся на «труса и ренегата», тем временем предложил:

— Позвони следователю или в дежурную часть, сообщи маршрут движения и номер троллейбуса, пусть они вышлют группу захвата. Каждый должен заниматься своим делом. Мы с тобой, как мирные люди, поедем ужинать, а милиция пусть ловит криминальных элементов. Иначе за что мы платим налоги?!

— Они не успеют! Вдруг он выйдет на ближайшей остановке? — опять заволновалась я.

— Звони, наказанье ты мое! Никуда он не денется! — успокоил меня Андрей.

Сотик, как назло, заклинило: он не желал разблокировываться. А может, на счете не осталось денег? Я уж не помню, когда в последний раз вносила абонентскую плату за телефон… Андрей протянул мне свой Siemens, но, пока я искала визитку Арнольда Леонидовича Левина, несколько драгоценных минут было потеряно. Троллейбус за это время успел притормозить дважды: возле очередного светофора и остановки. Я с тревогой проследила за теми, кто из него вышел: несколько подростков, две женщины и обтерханный мужичок, нисколько не похожий на моего соглядатая. И все же коричневый ватник исчез с задней площадки. Скорее всего, переместился в глубь салона или сел на освободившееся сиденье. Когда я набрала номер, проклятый следователь, естественно, не ответил: время перевалило за восемь часов вечера, и он не обязан был торчать на работе. Я прождала долгих одиннадцать гудков и, сбрасывая вызов, воскликнула в сердцах:

— Твою мать!

— Не трогай мою маму, — возмутился Андрей.

— Да мне и в голову не приходила конкретно твоя мать! — отрезала я.

— Все равно, не ругайся, ты же девушка, а не…

— А не шалава, — подсказала я, не спуская глаз с троллейбуса.