Лорен Грэхэм - Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе

• Название: Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе
• Автор: Лорен Грэхэм
• Издательство: Издательство политической литературы
• Жанр: Науки: разное
• Год: 1991
• ISBN: 5-250-00727-9

В работе профессора Массачусетского технологического института (США) Л. Р. Грэхэма на большом фактическом материале анализируется полная драматизма история взаимодействия диалектического материализма и советской науки в период с 1917 до середины 80-х годов. Автор подробно рассматривает дискуссии вокруг генетики, физиологии, психологии, кибернетики, химии, космологии, и других дисциплин, а также роль в истории нашей науки отдельных политических деятелей и ученых (И. В. Сталина, А. А. Жданова, Н. И. Вавилова, Т. Д. Лысенко, Б. М. Кедрова, О. Ю. Шмидта, А. И. Берга и др.).

Книга представляет интерес как для специалистов, так и для широких читательских кругов.

---

В связи с этим заметим, что подчеркивание Богдановым значения организационной структуры и средств передачи информации спустя много лет вызовет в Советском Союзе новую волну интереса к его работам, связанного с применением средств кибернетики и теории информации в области психологии и эпистемологии.

Как уже отмечалось выше, обращение Ленина к философии явилось результатом его обеспокоенности по поводу взглядов, высказываемых такими русскими марксистами, как Богданов и Плеханов. Побудительная причина носила тактический характер — Ленин хотел защитить материалистический взгляд большевиков на природу и историю. Только спустя много лет он всерьез заинтересовался собственно философскими проблемами.

В 1908 г. Ленин ставит перед собой задачу написать большую работу по философии, имея в виду, как он сам об этом говорит, «разыскать, на чем свихнулись люди, преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное»[71]. По мнению Ленина, они «свихнулись» на том, что неправильно поняли значение достижений науки того времени и их влияние на философию.

В начале XX в. многие были убеждены в том, что ученые сами поставили под сомнение основы материализма[72]. Относительной уверенности ученых-естествоиспытателей в истинности своих знаний о природе, характерной для времен Маркса и Энгельса, пришло на смену чувство растерянности и неуверенности. Исследования радиоактивности радия и урана, в результате которых были открыты альфа- и бета-лучи, фактически дискредитировали концепцию неделимого атома. Ученые, подобно Л. Ульвигу, говорят о том, что «атом дематериализуется, материя исчезает»[73]. Пуанкаре говорит о том, что физика столкнулась со «всеобщим разгромом принципов»[74].

Своеобразным ответом на эти события, происходившие в науке, явилось возникновение таких философских школ, как эмпириокритицизм на континенте и феноменализм в Англии. По мнению Ленина, следуя этим тенденциям в вопросах, связанных с материей, философы подчиняют процесс поиска истины попыткам дать некие общепринятые объяснения отдельным изолированным перцепциям. Вновь возрождаются идеалистические теории Беркли, но на этот раз уже от имени науки, а не от имени Бога.

Выступая против названных тенденций, Ленин подчеркивает значение двух основных принципов собственной интерпретации диалектического материализма: теории отражения (copy-theory), относящейся к проблемам взаимоотношений материи и сознания, и принципа, в соответствии с которым природа рассматривается как бесконечная. Представляется очевидным, что Ленин рассматривает эти принципы в качестве минимального условия, обеспечивающего философский смысл и последовательность концепции диалектического материализма. Ленин не пытается навязывать науке философию, он скорее пытается определить основные принципы материалистической философии науки; он убежден в том, что наука не может противоречить названным выше принципам.

«Теория отражения», выдвинутая Лениным, означала, что материализм основывается на признании существования «вещей-в-себе» или их существовании независимо от сознания. Согласно этой теории, «идеи и ощущения являются понятиями или образами этих предметов». Ничего, правда, не говорится при этом о том, насколько эти идеи похожи на сами предметы. Есть, однако, основания полагать, что во время написания книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин считал, что образы предметов, возникающие в мозгу человека, достаточно похожи на соответствующие предметы. В то время его эпистемология была весьма близка к представлениям реализма здравого смысла; иероглифическую эпистемологию Плеханова Ленин критиковал за ее «неопределенность» (vagueness). И все же даже в этой книге Ленина можно обнаружить замечания, указывающие на то, что наиболее существенным аспектом теории диалектического материализма Ленин считал принцип объективного существования материи, а не степень соответствия между предметами материального мира и их образами, возникающими в мозгу человека. В самом деле, он был близок к сведению основ материалистической эпистемологии к единственному принципу: «Неизменно, с точки зрения Энгельса, только одно: это — отражение человеческим сознанием (когда существует человеческое сознание) независимо от него существующего и развивающегося внешнего мира»[75]. К этому Ленин добавлял, что этот объективный мир, существующий независимо от человека, может быть познан им: «Быть материалистом значит признавать объективную истину, открываемую нам органами чувств»[76].

Следует заметить, что если понимать последнюю цитату буквально и в качестве ленинского определения материализма, то тогда вполне оправданным будет утверждение о том, что Ленин смешивает здесь представления, свойственные реализму («все существующее — реально») и материализму («все существующее — материально»), и что Ленин фактически является реалистом, а не материалистом. Другими словами, в приведенной выше цитате слово «материалистом» можно с полным основанием заменить на «реалистом». Был ли в таком случае Ленин скорее реалистом, нежели материалистом? Точный ответ на этот вопрос, который бы принимал во внимание все написанное Лениным, а не только одну названную книгу, должен был бы быть отрицательным. В своих работах Ленин всегда говорил о материализме, а не о реализме, и он видит разницу между этими концепциями, что особенно заметно в его последних работах; эпистемологию реализма он дополняет предположениями материалистической онтологии, будучи убежденным в их концептуальном значении. Тот факт, что материализм Ленина основан на предположениях (assumption), не обсуждается открыто в Советском Союзе, где диалектический материализм обычно изображается как доказуемая теория, даже как неизбежный вывод современной науки. Думается, однако, что лучшая аргументация в пользу материализма должна начинаться с признания того факта, что это лишь один из возможных взглядов на действительность и взгляд этот вполне совместим с имеющимися свидетельствами и вполне приемлем для многих ученых. Разумеется, эта аргументация должна признавать право выбора за теми, кто захочет с самого начала сделать другое допущение, отличное от допущений материализма. Отдельный ученый, например, вероятнее всего предпочтет то или иное допущение. Известный американский биолог Г. Меллер сознавал предположительный характер материализма Ленина и вполне одобрял его, о чем говорит в статье, написанной в 1934 г.

Как пишет Меллер, «некоторые ученые станут утверждать, что мы не должны создавать себе предвзятых мнений о научных возможностях на основании заранее принятого философского материалистического мировоззрения, а должны в каждом отдельном случае следовать в том направлении, куда указывают эмпирические факты. Мы вместе с Лениным можем на это ответить, что все явления нашей повседневной жизни, все научные факты с неоспоримой силой свидетельствуют о правильности материалистической точки зрения (нам незачем уклоняться от темы, чтобы приводить доказательства) и что поэтому мы будем вполне правы, приняв такой принцип за основу всех наших дальнейших обобщений. Этот принцип является, в сущности, эмпирическим в лучшем смысле этого слова, причем он имеет то громадное преимущество, что он основан на всей совокупности свидетельств, а не только на какой-либо части их»[77].

В 1908 г. Ленин еще не был способен осознать именно такой характер материализма, хотя позднее в «Философских тетрадях» он приближается к такому осознанию. Тогда, в 1908 г., Ленин концентрирует свое внимание на критике русских исследователей Маха, а потому вполне естественно, что он более всего заинтересован обнаружить уязвимые места их анализа, нежели своего собственного. Он утверждает, что идеалистическая философия Богданова на самом деле скрывает веру в Бога, и такой ее характер нисколько не изменяется от того, что сам Богданов усиленно отрекается от всякой религии. Если, пишет Ленин, физический мир приравнивается просто к «социально-организованному опыту», то это означает фактически, что природа приравнивается к Богу, «ибо бог есть, несомненно, производное от социально-организованного опыта живых существ»[78].

По мнению Ленина, проблемы эпистемологии нельзя рассматривать отдельно от вопроса о природе самой материи. Психическое нельзя отрывать от материального, поскольку первое является результатом второго, но на более высоком уровне. Материя вовсе не исчезает с открытием явления делимости атома, поскольку «электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно существует»[79]. Ленин считает, что выражение «материя исчезла» явилось своеобразным показателем философской незрелости тех ученых и философов, которые не поняли возможности науки постоянно открывать новые формы материи и новые принципы ее движения.