Андрей Николаев - Клуб любителей фантастики, 2005

• Название: Клуб любителей фантастики, 2005
• Автор: Андрей Николаев
• Жанр: Научная Фантастика

В антологии собраны рассказы современных российских писателей, опубликованные в разделе «Клуб любителей фантастики» журнала «Техника — молодежи» за 2005 год.

_{Рубрику ведет писатель Анатолий ВЕРШИНСКИЙ}

---

Хворостов перевернулся на спину и уперся взглядом в ов-ный потолок. Он отходил. Он содрогался от ноющей боли. Но он дышал, он был жив, и сознание возвращалось к нему. Новые запасы слюны хлынули из-под языка, и Хворостов сделал сухой глоток, сразу же пожалев об этом, потому что этот глоток толкнул раненую мышцу в шее. Хворостов застонал, зато уже громко, своим голосом.

Между стонами он еще прислушивался к тишине, которая царила в прихожей. Ее ничто не нарушало. Дверь в ванную была надежна и крепка. Здесь он мог собраться с силами и, может быть, вооружиться чем-нибудь вроде щетки с длинной ручкой или просто звать на помощь. Ничего безумного он в этом не видел… То, что ждало его в прихожей, превосходило собой все возможное безумие.

Он огляделся. Щетка с ручкой не подходила, она казалась слишком легкой, где ей сломать твердый хитиновый панцирь. Он содрогнулся, представляя его…

Над ванной, между стенами, в пазах крепилась металлическая перекладина, на которой висела занавеска и которая легко вынималась. Ее Хворостов устанавливал сам и помнил, что весу в ней изрядно. Вполне достаточно, чтобы крушить ею эти изогнутые под неестественным углом вооруженные иглами лапы…

Гаснущий разум еще ухитрился послать ему тревожный сигнал, когда в глубине черепа родился шорох.

«Не надо! — молча вопил он. — Не думай о ней!»

Но взгляд уже скользнул ниже спасительной перекладины, охватывая сдвинутые занавески. Высоко стянутые складки их наводили на мысль о чем-то смутно знакомом, и сознание Хворостова, против воли, уже знало ответ. Концентрация захватывала его.

Вот эта треугольная складка в центре и две вертикальные по краям…

— Так кричал, так кричал, — говорила в прихожей соседка. — Ой, сердешный…

— Ну ладно, ладно, мамаша, — успокаивал ее замешкавшийся участковый, которого оперативники, выломавшие дверь, отправили опрашивать свидетелей.

Старший опергруппы, стараясь не наступить на труп, цаплей шагнул в угол, к ванной.

Эксперт оторвался от тела и сказал ему:

— Чистый несчастный случай… Я даже так могу сказать.

— А это? — спросил старший, указывая на рваную рану поперек голой груди, — Как пилой резануло…

— А это когда он падал — эксперт задумался и порыскал глазами. — Вот видишь, перекладину свернул, а она его острым краем и… Вскрытие, как говорится, покажет, но я думаю, что спекся мужик от микроинсульта. Я такое видел, — он устало помял пальцами переносицу. — Уже…

Старший нагнулся и двумя пальцами с усилием приподнял железную трубу, с которой с неприятным грохотом съехали последние кольца, державшие занавеску. Край ее и впрямь был срезан неровно, скорее всего, сваркой, сильно зазубрен и окровавлен. Впрочем, он и лежал в лужице крови…

— Может, имитация? — с надеждой предположил стажер, высовываясь из-за плеча эксперта.

— Иди на хрен, а, — без интонации и не оборачиваясь сказал тот.

— Ну что писать-то?

— Пиши… — эксперт осторожно приподнял желтую мертвую руку и освободил из-под нее фотоаппарат. На безымянном пальце этой руки была намотана нитка.

— Пиши… «Смерть наступила предположительно около часа ночи по не установленным причинам, вероятно, естественного характера. Предварительный осмотр тела показал, что рана 1 не могла служить таковой причиной…», скобку открой, пиши: «от потери крови», закрой… дальше пиши: «поскольку рана поверхностная, сосуды не задеты и кровоизлияние из нее было недостаточным…»

Он закусил губу и повторил напевно:

— Недостаточным…

— Соседи говорят, пил он много, — произнес старший опергруппы и взмахом руки показал стажеру освободить проход. — Фотограф уже ушел?

— Ушел, — кивнул эксперт. — Чего ему тут делать…

— Ну, дописывайте, — распорядился старший и снова, далеко расставляя ноги, чтобы не задеть лежащего на полу мужчину в халате, шагнул из ванной.

Он миновал прихожую, повелительно подтолкнул участкового раскрытой ладонью к двери и скрылся в гостиной. В ней уже никого не было. Только плавал под потолком дым от выкуренных сигарет, напоминая о чужих людях, сновавших здесь недавно.

Он обошел журнальный столик и осмотрелся.

Альбом с репродукциями, похожий на тот, что жена привезла из Эрмитажа, валялся на полу, явно скинутый кем-то по неосторожности, и старший опергруппы подобрал его и повертел в руках. Если это и были репродукции художников то явно авангардистов. Впрочем, он увлекался фотоискусством и в этих цветных калейдоскопических картинках разглядел нечто, уже, казалось, виденное раньше…

«Ладно, — подумал старший опергруппы, устраивая альбом под мышкой. — Потом разберемся…»

Была у него привычка иногда забирать что-нибудь с места происшествия, что-нибудь незначительное и не тянущее на улику, но интересное и запоминающееся. Сувенир…

Рис. Виктора ДУНЬКО

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 9 2005

Владимир Данихнов СЕДЬМОЙ УРОВЕНЬ

Василию Жеглову

Не проходи мимо, друг! По твоим пустым рыбьим глазам вижу: ты нуждаешься во мне. Тебе ведь не хватает знаний, правильно? Так вот, хорошая новость — сейчас ты их получишь! Бери меня в руки. Открывай… Шутка, конечно. Я ведь аудиокнига, зачем меня открывать?

— Дождь — это как время, правда, Миш? Кажется, что его много-много, что он будет идти вечно, а он — раз! — и заканчивается.

Миша подставил ладонь под дождь, растопырил пальцы: вода-время собиралась на ладони, но задерживаться на ней не собиралась. У «времени» было другое предназначение — питать лужи, превращать их в быстрые асфальтовые ручейки.

Ручейки исчезали в приоткрытом канализационном люке. Мишка тупо смотрел на воду, следил за щепками, бумажками и окурками, которые несло течение, и размышлял. Он пытался провести параллели между дождем и собственной никчемной жизнью, но мозг сопротивлялся, не хотел думать про такие гадости. Внутренний голос говорил: ты что, Миша? Ты же мачо! Медведь, вот ты кто, настоящий русский мужик. Какие, к черту, капли-время, спички и окурки — ты, парни-ша, имеешь призвание. Запомни: ты его имеешь, а не оно тебя! Призвание, кстати, такое: шагать по жизни, поплевывая по сторонам. И если по сторонам этим шагают люди и плевки твои нечаянно попадают на них — забей, Миша!

Дождевые капли с тупой настойчивостью продолжали стучать по голове: в конце концов, от Мишкиной прически не осталось и следа. Черные и, кажется, набухшие от воды волосы липли к коже. Они служили водостоком, орошая многострадальный Мишкин нос, опухший и красный, грязной водой. Михаил отчаянно шмыгал носом, желая таким немудреным способом вылечить насморк, но ничего не получалось. Холодная вода была заодно с проклятой болезнью.

Двор, где сейчас стоял Мишка, был окружен со всех сторон «сталинскими» домами. Имелось три выхода-выезда, мусорный контейнер и заброшенная детская площадка — все это огорчало Мишкин взор. Почти до слез. А еще этот проклятый дождь.

Козырек был в шаге. Шаг назад, и вот оно — подъезд: сухо и воняет кошками. Да пускай, в принципе, ими воняет, никому они не мешают, кошки эти — зато укрытие от дождя плюс иллюзия, что время замерло, осталось там, в ночном дворе, исполосованном грязными ручьями.

Но рядом стояла Наташа, и Мишка не делал шаг назад. Потому что истинный мачо не сделает шаг назад: ни за что и никогда, пусть даже молнии начнут бить в детскую площадку, прямо в проржавевшую насквозь двухметровую горку. Он не отойдет, пока Наташа будет стоять на месте. Может быть, наоборот: уйдет в дождь. Навсегда.

«А ей-то хуже моего приходится, — подумал Мишка. — Я хоть курточку нацепить успел, а она, глядите-ка, в легком сарафане. Не зима, конечно, но и не лето все-таки, сентябрь, дождь холодный: заболеет, с температурой сляжет».

Мысли были добрые, крайне положительные, и это разозлило Мишку. Ему стало казаться, что на него глядят из окон соседних «сталинок». Пьют пиво, тычут пальцами, приглашают друзей подивиться на непостоянного придурка. Парень, ты что? Ты же злишься на Наташу, ты же мачо, плюнь на нее. иди прочь, пусть стоит под дождем, как дура, подхватывает воспаление легких — так ей и надо. Заслужила своим мерзким поведением!

Мишка на секундочку скосил взгляд, увидел, что Наташа улыбается, нахохлился, сунул руки в карманы, сказал со злостью:

— Не похож дождь на время. Ни капельки.

— Мне нравится с тобой стоять, — ответила Наташа. — Вот так, под дождем.

«Дура», — подумал Мишка.

— Мы в ссоре вообще-то, — сообщил он ей. Наташа снова улыбнулась — получилось глупо, будто он с ней в ссоре, а она с ним — нет. И как это называется? Поссориться нельзя уже? Если человек наезжает морально на другого человека, тот должен в ответ обидеться, заорать что-нибудь этакое, нецензурное — это хорошо, это правильно, это ссора. Так у Мишки было со всеми женщинами до нее. Так было проще.