Наталья Кременчук - Смерть на фуршете

• Название: Смерть на фуршете
• Автор: Наталья Кременчук
• Жанр: Детектив
• Год: 2014

Роман из жизни литературной тусовки.

Словами авторов романа:

«Все такие сытые и довольные, но вот если бы кого-нибудь сейчас убили…»

«Лучше бы они дома сидели и писали свои произведения».

Ксения Котляр, человек далекий от литературы, случайно сталкивается на улице со своим университетским приятелем Трешневым. В Москве ежедневно проводятся сотни фуршетов, и Трешнев - завсегдатай на лучших из них. Принимая приглашение Трешнева составить ему компанию на фуршете по случаю вручения крупной литературной премии, Ксения даже не подозревает, в какую авантюру ввязывается.

---

И в это мгновение кто-то уже знакомым истошным голосом прокричал в микрофон:

— Дамы и господа! Установлен первый гурман! Приглашаем всех заинтересованных лиц к роялю, где Игорь Горчаковский даст автограф счастливцу!

— Пойду посмотрю, — сказала Ксения Трешневу.

Что и говорить, руководители Академии фуршетов, несмотря на то что они меланхолически отправились мыть руки и не появлялись невесть сколько, каким-то образом ухитрились занять один из столиков и уставить его, кажется, всеми деликатесами, которые были предложены организаторами мероприятия.

— Ты бы поела сначала, — лениво проговорил Трешнев, отхлебнув виски.

— Не хлебом единым… — отшутилась Ксения и, затолкав в рот канапе, пошла к роялю, стоявшему у одной из стен фойе.

На опущенной клавишной крышке лежала довольно толстая книга Горчаковского, а сам писатель-лауреат сидел за инструментом с золотистой ручкой в пальцах. Изготовился для дачи автографа.

В сопровождении шеф-повара и официанта появился сухопарый мужчина с потрепанным дипломатом в руках. Подошел к Горчаковскому, и они обменялись рукопожатиями.

Вдруг откуда-то сбоку выскочил молодец с микрофоном и сунул его под нос награждаемому:

— Будьте добры, представьтесь, пожалуйста!

Мужчина то ли хмыкнул, то ли хрюкнул в микрофон и срывающимся голосом проговорил:

— Гатаулин Артур Спиридонович… — Помедлил. — Из города Нижний Тагил. Инженер теплоустановок. — Горчаковский медленно продолжал писать, так что самопредставление продолжилось: — В Москве проездом, из командировки. Пересадка. — Покосился на все еще трудящегося над словом Горчаковского. — Дело в том, что я тоже пишу стихи и вот зашел…

Горчаковский захлопнул книгу, встал и протянул ее Гатаулину. Под крик «Шампанское победителю!» официант на подносе вынес два бокала.

Ухнув, Гатаулин выпил до дна, а Горчаковский только пригубил…

Ксения поплелась назад, к Трешневу. Чувствовалось, что запал взвинченной торжественности начал угасать. Все сосредоточилось на жратве и питье.

Президент всегда появляется вовремя

— Ну что, получила впечатления? — с отцовской ласковостью спросил Трешнев. В его руках был стакан, вновь наполненный виски почти до краев.

— Слушай, — удивленно спросила Ксения, — у вас, кажется, лежала здесь эта самая… стерлядь по-горчаковски… Неужели съели?

— А ты что, тоже хотела поиграть в эту угадайку?! Ну, пожалуйста, сейчас принесу. Не ожидал, что заинтересуешься — отдал рыбок действительным членам нашего семейного стола.

— А вы что же с Владимиром, даже попробовать не захотели?!

— У Воли сегодня изжога, он, увы, почти на диете. Я при всей своей страстной любви к любой рыбе почему-то не переношу фаршированную. А президента нашего все нет, телефон его не отвечает.

— А эти… члены семейного стола… им-то что, подходит?..

— Конечно, подходит! Люди семейные, непривередливые. Да я тебя с ними познакомлю.

— А почему семейного стола?

— А как еще? В стандартной академии — отделения, а в нашей, фуршетной, разумеется, должны быть столы. Молодежный стол. Стол пенсионеров… Есть православный стол, его возглавляет Леша Бутырко…

— А он чем отличен?

— Он пресс-секретарь митрополита…

— Да не Леша, а православный стол!

— Понятно чем: постами. Во время постов его члены вкушают только постную часть фуршета. Правда, алкоголь они, в большинстве своем, себе позволяют. Очень просто: объявляют себя путешествующими, а путешествующим прерывать пост можно. Находят компромисс.

— Это им профессор Полоскухин Герман Гурьевич подсказал, — пояснил Воля. — Однажды к их столу прибился, увидел, что они страдают без пития, и промыслительно помог. Объяснил, что поездку на фуршет по Москве из дома, а тем более если живешь в Подмосковье, вполне можно считать путешествием.

— А кто это? — спросила Ксения. — Полоскухин…

— Сейчас мы тебе его покажем, — сказал Воля, осматриваясь. — Это наш постоянный и непременный член.

— Сегодня не покажем, — возразил Трешнев. — Он уже напился, и его увела жена.

— Увы! Однообразный финал. — Воля грустно посмотрел на парочкой стоявших Ксению и Трешнева. — Для Германа Гурьевича до банальности стандартный. Они с женой могли бы войти в наш семейный стол, но эта трагическая дама появляется на фуршетах только затем, чтобы депортировать своего охмелевшего супруга…

— Таких мы числим заочными членами Академии фуршетов. Соответственно, здесь только очные. В том числе члены семейного стола. Обычно они — по привычке — за одним столом и по соседству друг от друга. Но мы все между собою дружим. Дружим столами.

За одним из недальних столиков двое мужчин среднего возраста и соответствующие им дамы вели беседу, возможно как раз обсуждая, ху из ху на тарелке, переданной им Трешневым.

Ксения всмотрелась:

— Послушай, это же, по-моему, Верстовский.

— Естественно, Верстовский.

— Мне очень нравятся его романы о композиторах и путешественниках. А как здорово он выступал против ЕГЭ по литературе и свертывания литературного образования в школе!

— Ну, если ты думаешь, что все остальные здесь — сторонники ЕГЭ и сливания в один предмет русского языка и литературы, то — увы! Ты не на тусовке министерства образования!

— Это понятно. А рядом кто?

— Естественно кто: законная жена. Тоже филолог. Профессор МГУ. И ведут они беседу с такой же законной семейной парой… Хочешь, я тебя с ними познакомлю, тем более что жена другого мужа, Карина, по образованию зоопсихолог, доктор наук. Но зоопсихологию потеснила — хочет возвратить гнедичевско-жуковский гекзаметр в русскую поэзию и уже премного преуспела в этом. Получила премии «Киприда» и «Ромей», избрана почетной понтийской гречанкой.

— И муж ее — зоопсихолог?!

Ксении приглянулся рослый бородач, одетый, несмотря на жару, в какую-то странную куртку, похожую на телогрейку.

— Нет, Адриан, это тебе понравится, — лесничий. Они вообще до недавнего времени жили где-то в восточносибирской тайге, работали по долитературным специальностям, вырастили кучу детей. Благодаря Интернету стали посылать свои труды в Москву и вот — пробились.

— Адриан тоже пишет гекзаметром?

— Он полиглот. Знает то ли шесть, то ли семь… да, семь языков… Ну, словом, Карина рожала, а он изучал языки. Очередной ребенок — новый язык. Когда стало можно, Адриан начал подрабатывать на переводах всякой бывшей запрещенки, а теперь один из ведущих переводчиков с мертвых и новых языков.

— Интересные у вас здесь люди!

— В общем, случайных нет, — скромно потупился Трешнев. — У нас даже халявщики свои, постоянные.

— Что за халявщики?

— Ну, те, кто приходит сюда только затем, чтобы выпить и закусить. Ты что, ничего о них не слышала? Таких в Москве целые рои перемещаются, со специализацией. О них даже статья в Википедии есть… А Гриша Бурцевич взял на себя планомерность борьбы с халявщиками и неуклонно дает репортажи об их деятельности в массмедиа. Неужели не читала?

— Увы!

— Что ты! Гриша даже заслужил от халявщиков почетное, хотя и злобное прозвание Эспумизан. Действительно, при виде Гриши у них сразу аппетит пропадает. Он и сейчас где-то среди нас, на боевом посту…

— Но кто же здесь халявщик? Может, как раз ваш невидимый президент, который, как вы говорите, приходит только к фуршету?

— Воля, ты слышишь? Пожалуй, сразу исключим ее из нашей академии, не принимая туда. Запомни: халявщик — это тот, кто проникает на мероприятия без каких-то профессиональных оснований. А наш Алексей Максимилианович — старший научный сотрудник Института истории гуманитарной культуры. Воля заведует отделом в Ассоциации распространения научной информации. Я принадлежу к массмедиа. Попросту, как нас величают в народе, журналюга. Так что всюду свой, ибо собиратель новостей и фактов…

— Жареных тоже?

— Фаршированных! Ксюха, можешь издеваться надо мной сколько угодно: я толстокожий… Вон, кстати, прошел Амазасп Гивиевич… да-да, этот седой, благообразный джентльмен с пластиковым пакетиком от издательского дома «Бестер», уже порядком набитым… Полагаю, там упокоилась изрядная часть лотерейной стерляди… Сейчас мы тебе и Позвонка покажем… Воля, ты не видишь его?

— Я вообще давно его не вижу. То есть он промелькнул, когда мы еще у входа стояли… а потом… затерялся где-то… Вот Парасолька здесь… И Клара Кораллова…

— А это кто?

— Тоже халявщики!

— Парасолька — это же зонтик по-украински!

— И по-польски тоже… А Парасолька она потому, что на одном фуршете в Литературном музее, где подавали жареных поросят целиком, недолго думая, полураскрыла зонтик, который у нее был с собой, затолкала туда одного, а может, и двух поросят, сунула то, что получилось, под мышку — и сделала ноги! Но вот попала высокая профессионалка кому-то на язык. То ли она полячка-украинка, то ли тот, кто ее так назвал. Или песенку вспомнил, была такая… Про парасольку.