Ксандр Лайсе - Моя любимая сказка

• Название: Моя любимая сказка
• Автор: Ксандр Лайсе
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-80-87940-22-8

Их встреча стала одной из тех случайностей, которые навсегда меняют судьбы людей, соединяя две одиноких жизни в сердце гигантского мегаполиса — в одну. Но ни он, ни она не могли даже предположить, в какой кошмар превратится прекрасная, романтическая история их любви, каким потусторонним ужасом обернется внезапно обретенное счастье. Но способна ли человеческая любовь выдержать такие испытания? И если да — то какую цену придется за это заплатить?

---

Взрыв аплодисментов застал меня на этой полумысли. Несколько секунд я пытался сообразить, кто и кому хлопает. Потом уже захлопал сам.

Я бросил взгляд на Яру. Она сидела неподвижно, глядя в одну точку. А на её лице пролегли две мокрые дорожки.

* * *

Концерт продолжался. Пять девушек играли на кото что-то очень мелодичное. Пузатый юноша гортанно пел, аккомпанируя себе на трёхструнной лютне — сямисэне. Некто аскетического вида вышел на сцену с японской флейтой…

Но всё это казалось гонкой. Жалкими попытками если не догнать, то хотя бы оказаться первым среди догоняющих… даже не ощущение — отражение чувства просвеченной луной чёрной сосновой ветки. И не более того.

А потом всё закончилось.

* * *

На широкую мраморную лестницу нас буквально вытолкнула толпа, вновь наполнившая зал пчелиным гулом. Но на этот раз он был куда тише. На ступеньках, уже возле самого выхода, переругивались двое.

— Неужели так трудно было нажать на кнопку?!

— Да я нажал!

— Чего ты нажал?!

— Всё работало! Запись шла. Посмотри, там файл должен быть…

После паузы.

— Этот?

— Точно, этот. Я же говорил, что нажал!

Ещё пауза.

— Слушай… Он же пустой!

— Пустой? Значит, глюк…

— Сам ты глюк! Даже как ты дышишь слышно, а музыки нет.

— То есть как — нет?

— Так… Микрофон работал, а музыки нет…

* * *

Дождь успокоился и опять превратился в мелкую холодную морось.

— Пойдём через двор? Тут короче… — предложил я.

Яра молчала. С тех пор, как я увидел слёзы на её глазах там, в зале, она не проронила ни звука. И в этот раз она только молча кивнула. Возможно вспоминала родителей? Я осторожно взял ее за руку.

— Меня родители звали Славкой, — вдруг сказала Ярослава, — только родители. И потом ты…

В переулке, на который выходил двор, было тихо. Основная масса пошла к метро по Никитской, превращаясь постепенно в дрожащие в водяной дымке чёрно-оранжевые тени. Здесь трёх— и четырёхэтажные дома выступали из темноты как скалы, фонарей, за исключением одного, не было. Я поднял голову. Широкое полукруглое окно — «полуциркульное», занудно вякнул в голове кто-то, но это замечание я с возмущением отверг — светилось во втором этаже гладкого и тяжёлого, как маленькая крепость, дома. Тёплый жёлтый свет загораживала тяжёлая зелёная штора. Вот он — настоящий московский уют… Мы остановились.

Ярослава тоже стояла, запрокинув голову. Но она не смотрела на окно. Она вообще закрыла глаза. И улыбалась. Внезапно капельки, падавшие сверху, начали становиться заметно крупнее, предвещая новый приступ дождя… Она, не открывая глаз, засмеялась. Словно эти потяжелевшие частички тёмной осенней воды смывали с неё совсем другую воду…

* * *

В Кисловском горели фонари. Дождинки, пролетающие в их лучах, вспыхивали искрами. Славка стояла напротив меня, прислонившись к машине, и в её мокрых волосах сверкали капли. Наши взгляды встретились. Она молча опустила глаза. А потом, вдруг подавшись всем телом вперёд, поцеловала меня. Послышался металлический звон. Через несколько мгновений я понял, что это я выронил ключи от машины. Видимо рукам нашлось другое, куда более приятное применение. Её лицо пахло дождём, ночью и ещё чем-то таким, о чём нельзя рассказать.

* * *

Любой, даже самый мелодичный звук кажется неприятным, если прерывает сон. Скребущий звук виброзвонка — тем более.

Вокруг — темно. Темно? Нет, конечно. Просто я лежу на диване, уткнувшись в подушку. Между прочим, в комнате не намного светлее. Вечер? Утро? А ещё — удивительно, что рядом со мной нет никого.

Точнее — нет Славки. А должна быть?

Мобильник свалился со стола на пол дисплеем вниз и успокоился. Похоже, кнопка ответа сработала от удара. Я поднял аппарат. Действительно, соединено. С Ромкой. И тишина. Значит, уснул он раньше, чем дождался моего ответа. Я сбросил звонок и уселся на диван. Часы на телефоне показывали 17:39. А число сегодняшнее. Значит… Проспал весь день! Только непонятно, что мне обиднее — то, что день прошёл впустую, или — что оказалась сном ночь?

* * *

Странный заоконный свет делал Славку похожей на экзотический цветок… Бывают в тропиках такие гигантские мухоловки… Она втягивала меня своими дрожащими влажными лепестками и створки соцветия захлопывались за мной. Впрочем, через мгновение она уже выгибала спину исполинской кошкой и запускала свои нескромные когти прямо в меня. Потом она снова оказывалась Славкой, опускала глаза, проводила рукой рядом с собой, и… появлялась ещё одна Славка — обнажённая, тёплая, нежная. Красивая и далёкая. И вот мы уже втроём кружимся, попеременно выгибаясь назад. Вторая Славка вдруг исчезала, зато у первой возникала ещё одна пара рук. Рук с такой нежной кожей, что, казалось, её совсем нет. В тех местах, где она касалась меня этими лишёнными кожи пальцами, на теле вспыхивали лёгкие туманные огоньки, прочерчивались фосфорицирующие линии… А она снова преображалась: теперь она была водой. Она скользила по моему телу, очерчивая его, потом внезапно проникала во все поры сразу, впитывалась, закипала в каждой клетке и разрывала его изнутри. Но стоило мне поддаться взрыву, Славка снова оказывалась собой. Смотрела на меня снизу вверх, как в переулке, подставляя лицо дождю. Правда, это был уже совсем другой дождь. Неужели что-то подобное испытывает небо? Тогда я хочу быть небом. И я был небом…

* * *

В отупении я сидел на диване. Нет! Не сон! Всё, что угодно, только не сон. Не хочу! Я зачем-то ощупал подушку. Будто маленький кусочек Славки мог остаться на ней. Мог? Кусочек? Волос. Волос? Наверное, мысль пришла раньше, а облачилась в слова только сейчас. Облачилась. Обнажённая мысль. Обнажённая… Славка?

Обеими руками я провёл по подушке. Затем сложил их лодочкой… Действительно… Похоже на волос. На ощупь.

В комнате было уже совсем темно. Вопреки всему, вместо лампы я включил экран мобильника. И правда, волос… Длинный. Значит — не мой. Не мой!

Дрожа от нетерпения, я включил настольную лампу… Сцены со Славкой сейчас же поблекли, словно фотоплёнка, на которую попал солнечный свет… Я поднёс волос к глазам… Наверное, я закричал. Во всяком случае, волос я отшвырнул от себя, как отшвыривают ядовитую змею.

Длинный, жёсткий, абсолютно седой волос.

Глава 6

Я вертел в руках телефон, то и дело нажимая на первую попавшуюся кнопку. Чтобы светился экран. Любопытно, кому я собираюсь звонить? И что говорить? Может быть, Ромке? Этот, пожалуй, поймёт… Состояние у него, должно быть… Да нет, это как раз — самое подходящее состояние! Жалко, что я дома не держу…

С другой стороны — чего ты испугался? Старуха… В её квартире ты был — значит, волос вполне мог оказаться… на одежде, скажем. Тем более к этой твоей рубашке всё что можно липнет. Вот и пристал волос… А всё остальное — приснилось? Жалко, конечно… Нет, не приснилось. Не хочу.

В очередной раз я нажал на клавишу. 17:54. Без шести шесть. Славное выражение, если задуматься… Славное? А когда ушла Славка? То есть, Ярослава. Во сколько? Весь день словно провалился в никуда. Да и прошлая ночь… Сон или явь? Было это, или… Осталось только ощущение нестерпимой красоты всего, что было. Или — не было? Прощались мы вчера вечером возле её двери или нет? Как мне бы хотелось, чтобы сном оказалось именно прощание! Но, к сожалению, я знал: как раз это — не сон.

Я собирался уже отправиться в ванную за расчёской, когда телефон опять задребезжал. Ромка, кому ещё…

Разумеется, Ромка. Но сейчас — очень кстати. Не Владимиру же Леонидовичу я стану изливать душу. И не девочкам нашим.

— Алло!

В трубке царили тишина и тяжёлое дыхание.

— Алло! — я непроизвольно начал раздражаться. Если он решил изводить меня молчанием в трубку — у него это получилось с первого раза. Ничего ему не скажу!

— Алло, Ром?! Не дури, а?!

В трубке вдруг что-то грохнуло. Где-то в недрах сотовой сети упал ящик с ложками, не иначе. «Абонент не отвечает или…»

Ну что ему опять было нужно? Наговорить гадостей? Следом возникла неожиданная мысль: а вдруг у него что-то случилось? Пьяным, конечно, море по колено, но… Всякое на свете случается… Повинуясь порыву, я снова набрал Ромке. На этот раз — на домашний. И сразу же пожалел об этом. Ну, допустим, он дома, жив-здоров, пьян в сосиску. Что я ему скажу? Зачем позвонил? Он-то решит, что меня совесть заела, и начнёт… Ладно!

Трубку сняли сразу после первого же гудка. Но не Ромка.

— Мишенька? Алло? Это ты? — задрожал в трубке голос Ольги Владленовны.

Вот тебе и раз! Ольга Владленовна, мать Ромы, — женщина сдержанная и интеллигентная, преподаватель истории в университете — мне она всегда казалась образцом хладнокровия. Ромка рассказывал, что плачущей её видели один-единственный раз — когда умер Сталин. Ей тогда было шесть лет. Теперь же, судя по голосу, она готова была разрыдаться в любую секунду. И, кстати, она впервые за десять лет знакомства назвала меня — «Мишенька».