Владимир Неволин - Иметь королеву

• Название: Иметь королеву
• Автор: Владимир Неволин
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00163-3

Владимир, солдат срочной службы, становится случайным свидетелем падения в Камчатской тайге боеголовки, начиненной контейнерами с неведомым ему металлом. Спустя двадцать лет он узнает, какое богатство тогда спрятал в тайге: цена галлия баснословна.

Владимир отправляется на Камчатку на поиски боеголовки, но каждый его шаг уже под контролем мафии. А на Камчатке тем временем разворачиваются драматические события вокруг ракеты с ядерной боеголовкой, нацеленной на Лос-Анджелес…

---

— И если ты, Забейворота, — грозно сказал полковник, показывая кукиш, — хоть вот на столько не оправдаешь возложенное на тебя доверие партии и советского народа, то я тебя, засранца, в порошок сотру. Ты у меня всю оставшуюся жизнь будешь тюремные нары задницей полировать. Понял? Понял, я спрашиваю?

— Так точно, — пискнул Забейворота.

— Ну вот и хорошо, Коля. Я в тебя верю. Инструкции получишь в спецотделе. Иди.

Забейворота пулей вылетел в коридор.

Полковник вызвал к себе зама.

— Дурак дураком, — сказал он недовольно. — Где вы отыскали такого?

— «Почтальон». С головой у него, конечно, напряженка, но исполнитель отменный. Сделает все от и до.

— Ну ладно, — буркнул полковник, подписывая сопроводительную, — может, оно и к лучшему. В этом деле ума большого не требуется. Подстрахуйте его на всякий случай.

— Сделаем, товарищ полковник.

На следующий день Забейворота прибыл на аэродром. Обычный «АН-24» уже «разводил пары». Внешний вид груза немного разочаровал исполненного решимости биться не на жизнь, а на смерть Николая. Небольшой металлический бочонок лежал между сиденьями в кабине самолета. Николай поправил в подмышечной кобуре тяжелый ТТ и сделал знак пилоту — поехали.

Полет от Свердловска до военного аэродрома в Подмосковье занял три с небольшим часа. Самолет укатился на край летного поля, и тут же к нему подлетел «ГАЗ-51». Настороженно поглядывая по сторонам, Забейворота тщательно изучил документы шофера и бережно, как ребенка, перенес шестидесятикилограммовый бочонок в кабину под сиденье. «Газон» буркнул хорошо отрегулированным двигателем и по проселочной дороге поехал в сторону Люберец.

Машина шла по укатанной дороге. В кабину врывался запах созревающих хлебов, перемешиваясь со сладким ароматом подвяленных на жарком июльском солнце копешек сена. Места были знакомые. Совсем недалеко располагалось село, где добрая половина жителей была Колиными родственниками — двоюродными сестрами, троюродными братьями и бог весть какими дядьками и тетками. Эвакуированные во время войны с Украины, многие односельчане так и осели на новом месте. Николай поерзал на кожаном сиденье. В этом селе была не только родня. Там жила и его зазноба Натаха, с которой они так сладко любились в доармейские времена. Эх, увидеть бы ее хоть одним глазком!

Впереди показался мост и люди на нем. Забейворота насторожился. Империализм не дремлет! Он нащупал под пиджаком рубчатую рукоять ТТ и приказал шоферу:

— Сбавь обороты!

«Газон» на цыпочках приблизился к мосту и остановился.

— Выдь, узнай.

Шофер хлопнул дверцей и вразвалочку направился к трем ребятам простецкого вида, копошащимся около настила.

Через слово вспоминая мать, один из тружеников постарше громко поведал шоферу:

— Вчерась… твою мать. Видишь трактор… твою мать.

В речке купался, высунув на поверхность кабину, трактор. Перила и часть настила моста давно куда-то уплыли по течению, вывороченные при падении его грузной тушей.

Шофер вернулся к машине и стал объяснять Николаю ситуацию. Забейворота прервал его:

— Слыхал я… твою мать.

Он до коликов в животе не любил нештатных ситуаций. Когда происходили незапланированные, а потому казавшиеся опасными вещи, его бросало то в жар, то в холод, и, как результат от такой термотренировки, прошибал понос. Вытерев испарину со лба, Забейворота приказал шоферу:

— Давай по запасной.

Такой вариант предусматривался, но как резервный и не очень желательный. Предстояло выехать на трассу и, минуя несколько селений, прибыть к пункту назначения.

«Газон» повернул, покатил вдоль берега и через несколько километров вышел на ухоженное асфальтированное шоссе. Шофер дал по газам и лихо полетел к селу Шибаево.

За годы службы и учебы Забейворота изменился внешне, но срок от двадцати двух до двадцати семи лет не делает человека неузнаваемым. Николай поднял стекло и надвинул поглубже на уши кепку, опасаясь, как бы кто из односельчан ненароком не признал в нем своего сородича. Когда они въехали в село, длинно растянувшееся вдоль дороги, Николая уже морозило. В животе забурчало. Зная, что произойдет дальше, он отчаянно крикнул:

— Гони!

Давя гусей и уток, «ГАЗ-51» на последней передаче попер вдоль села. До околицы было еще как до Луны, когда наступила третья и последняя стадия. Ужом провернувшись на сиденье, Забейворота выпучил глаза и простонал:

— Стой!

Шофер остановился. Николай выскочил из кабины и пулей бросился к ближайшей избе, возле которой сидел и смолил самокрутку загорелый моложавый дедок.

Танцуя от нетерпения, Николай скороговоркой выпалил:

— Батько, мне до ветру. Где тут нужник?

— Колька! — присмотревшись, завопил старик, но Забейворота уже летел в огород.

Он сидел под кустом малины и стонал от болезненного наслаждения, а дед тем временем побежал по избам, колотя в ставни клюшкой и крича:

— Колька на побывку приехал! Здоро-овый! Руки ишо длиннее сделались!

Когда Забейворота сделал свое дело и снова появился во дворе, то около избы и на дороге стояла толпа односельчан. Отбиваясь от наседающих родственников, Николай бросился к машине.

— Не могу я. Некогда. На службе я.

— Так и уедешь, не взглянув на меня, Коленька?

Этот нежный, почти девичий, голосок раздался под ухом, когда Николай уже открывал дверцу кабины. Натаха стояла, подбоченившись, и, склонив набок голову, смотрела на Николая вишневыми глазами. И Коля «поплыл».

С годами он вспоминал ее все реже и реже. Инструкции, параграфы, наставления действовали на его голову, как лекарства на алкоголика, отучая от естественных человеческих чувств. Но, как ни забивай медикаментами желание пить, а при виде вывески «Закусочная» у всех «бывших» появляется заветный образ стеклянной подружки. Они заходят — вроде бы так, поболтать «сухарем» с пьяненькими друзьями. И постепенно образы, запахи, звуки будят в мозгу дремавшего зверя. И вот она в руке — запотевшая пузатенькая рюмка. Бульк — ах, кажется, я чего-то проглотил! Так ведь одна, ничего. И понеслось. Что одна, что бочка — все едино. Поздно. Ты — не тот, что минуту назад.

Поздно, Коленька! Забейворота захлопнул открытую было дверцу машины.

— Натаха! Какая ты!

— Ты на побывку, Коля?

Николай замялся:

— Да вот… ехал мимо, дай, думаю, загляну.

— Меня вспоминал?

— А як же! — перешел от волнения на украинский Забейворота. — Ты ж мени каждую ночь снилась. Какая ты стала!

— Красивая?

— Ага.

— Ну так что же мы на дороге стоим? Пошли в хату.

Николай для приличия поборолся с собой. Груз, шпионаж, инструкция… и сказал:

— Ну разве ненадолго.

— Почему ж ненадолго? Смотри, как народ тебя встречает. Я тебя просто так не отпущу.

В хате уже сдвигали столы. Появились четверти горилки, заскворчало на сковородах сало вперемешку с картохой. Тем, кому не хватило места в доме, накрыли в саду. И понеслось.

Накатили сумерки. В машине, притулившейся в углу двора, шофер, которому Забейворота строго-настрого запретил куда бы то ни было отлучаться, меланхолично жевал кусок домашней колбасы. По двору шарахались в обнимку девки с парнями, в саду лились развеселые украинские песни.

Доев колбасу, шофер выскользнул из «газона». Ошалевший от впечатлений пес равнодушно посмотрел на человека и лениво гавкнул. Шофер перелез через плетень и огородами побежал к ближайшему лесу. На опушке он остановился, мигнул в темноту фонариком. Рядом с ним появились три силуэта.

— Время, — сказал шофер. — Народу — все село собралось. Никто ни хрена не разберет.

— Славно, — сказал старший, — выйдет без шума…

Вчетвером они пробрались во двор. Извлекли из-под сиденья металлический бочонок и, заменив его на точно такой же, бесшумно удалились. Шофер внимательно посмотрел по сторонам, лег на сиденье и задремал. Среди ночи его разбудил пьяный Николай:

— Спишь?! На службе?! Да я тебя… под трибунал! Под суд! Пусти!

Забейворота откинул сиденье и, увидев бочонок, успокоился.

— Неси службу. Приедем — награжу!

— Да ну его, Коля, — капризно сказала подошедшая Натаха. — Пошли.

И повела его в сарай, где на сеновале так славно отдыхать в короткие июльские ночи. И трудиться. Запутавшийся в юбках, ошалевший от горилки и сдобного женского тела Николай уснул под утро. И приснился ему сон, где был он простым сельским мужиком, сидел в чисто беленой хате, а его жена Натаха наливала ему в глиняную кружку парное молоко. И куча детишек — сразу не сосчитать — щебетали звонкими голосами. И не было рядом этого долбаного КГБ. И он был счастлив.

Группа страховки «почтальона» обложила хату, когда все еще спали. Старший группы сразу бросился к машине. Вытащив за ноги шофера, он гаркнул: