Олег Кулаков - Найденыш

• Название: Найденыш
• Автор: Олег Кулаков
• Жанр: Фэнтези

Мальчишка-подросток по кличке Даль, подобранный в море пиратами и за его особые способности принятый в команду, принимает участие в походе за магическим артефактом, который необходим Светлым магам. В ходе похода у него начинают проявляться задатки мага, которые доставляют ему как неприятности, так и приносят пользу, выручая в сложных ситуациях. Добыв артефакт и чуть не погибнув от рук Темных магов, Даль оказывается перед выбором: стать учеником мага и достичь немыслимого могущества или опять пиратствовать…

---

После всех приключений меня стало клонить в сон — то ли вино сморило, то ли еще что-то. Напоследок я подумал о том, что скажет кормчий, когда проснется, и, поскрежетав зубами, провалился в дрему.

Проснулся я внезапно — словно кольнуло внутри. Я разлепил веки и еще со сна смутно разглядел нависшую надо мной фигуру. Я рывком сел и помотал головой, разгоняя пелену перед глазами. Я было решил, что это кормчий заявился по мою душу, но с громадным облегчением обнаружил перед собой капитана. Ожерелье пока ничего не знает о моем позоре, а значит, издевательства начнутся позже. Я зевнул и посмотрел на капитана.

Взгляд Ожерелья был устремлен в открытое море. Небольшой шрам на левом виске шевелился, подрагивая в такт бившейся жилке.

— Даль, как оно все прошло? — спросил он.

— Ожерелье! — запротестовал было я и запнулся: вид у капитана был странный, будто он здесь и не здесь одновременно.

— Палубного, кормчего и Три Ножа ко мне. Быстро! — приказал он.

— Слушаюсь, капитан. — Я вскочил на ноги. Меня опять замутило. Я покачнулся и ухватился за борт, проклиная в душе вчерашнюю свою дурацкую браваду.

К счастью, Ожерелье этого не видел. Он, даже не выслушав ответа, круто развернулся и пошел прочь. Наткнувшись на кусок каната, валявшийся на палубе, капитан с размаху поддал его ногой, отправив канат за борт. С Ожерельем явно было что-то не так. Вздохнув, я поплелся в кубрик.

Кормчий храпел на своей койке, выпятив подбородок и раскинув в стороны тяжелые руки с выпирающими из-под кожи буграми мышц. Однажды его пригласили принять участие в состязании, которое время от времени устраивал Хлуд в своем кабаке, дабы морская братия могла утолить буйный нрав более мирно, нежели валтузя друг друга по мордасам кулаками, а также скамейками и обломками столов. Тогда кормчий оглядел своих возможных соперников с ног до головы и спросил Хлуда, есть ли у него лом. Кабатчик удивился, но ответил, что да, имеется. Кормчий попросил принести. Хлуд сходил за ломом. Получив железяку, кормчий взвесил ее на руке, а затем на глазах у всех безо всякой натуги завязал лом тремя узлами: по узлу на каждый конец и узел посередине с имеющимися уже двумя. Изуродовав лом, он положил его на пол и предложил любому желающему вернуть предмету первоначальный вид. Желающих не нашлось, а кормчему единодушно присудили победу с правом никогда не участвовать в состязании. Хлуд, этот жмот, поначалу осатанел и потребовал возмещения убытка, но, когда кормчий тяжело вздохнул и поднял лом с полу, намереваясь запустить им в окно, быстро изменил свое отношение к происшедшему. Теперь этот лом висит у него в зале на стене как украшение, и Хлуд грозится поставить бочку самого лучшего вина тому, кто сумеет лом развязать. Без помощи магии, само собой.

Я похлопал кормчего по животу. Он сразу открыл глаза, будто и не спал вовсе, и сел на койке.

— Ожерелье зовет, — сказал я быстро, не давая ему рта раскрыть. — Тебя, Руду и Три Ножа. Срочно!

Он кивнул и принялся натягивать рубаху.

— А где палубный и Три Ножа? Знаешь? — спросил я. Кроме кормчего, в кубрике никого не было: дрыхнуть до посинения, когда «Касатка» в гавани, — это его право, а в море Йошен спит меньше всех.

— Не-а, — ответил он, зевая.

Я побежал наверх. На палубе я налетел на Руду, едва не свалив его с ног.

— Ты чего? — недовольно проворчал он и ехидно добавил: — Не протрезвел еще?

Вот зараза!

— Тебя, кормчего и Три Ножа капитан зовет, — сказал я. — Где баллистер?

Палубный не ответил. Подскочив в два прыжка к борту, он свесился с него и заревел на всю гавань:

— Улих! Три Ножа! — А потом яростно замахал. — Сейчас придет, — сообщил он мне и пояснил. — Три Ножа в Шуху собрался. К оружейникам.

На палубе появился озадаченный баллистер. За ним, как огромная тень, вперевалку шагал Крошка.

— В чем дело? — спросил Три Ножа. — Ты надсаживал глотку так, что и на вершине Рапа слышно было.

— Ожерелье зовет, — ответил палубный. — Пошли к нему.

Три Ножа пожал плечами.

— Дрон, подожди меня, — сказал он напарнику.

Крошка почесал пятерней в затылке и сел там, где стоял. Руду и Три Ножа быстро ушли. Я поразмыслил малость, что делать дальше, и поспешил на корму, где уселся под раскрытым окном капитанской каюты, — мало ли что: вдруг Ожерелью снова понадобится гонец. На «Касатке» секретов не бывает: она ведь небольшая — на носу чихнешь, с кормы отвечают.

— Наконец-то, — услышал я голос капитана.

— Зачем звал, Ожерелье? — Это Три Ножа.

— Точно. Зачем? — Это Руду рыкнул.

— Урезонь свою глотку, чудище морское. — Голос у Ожерелья какой-то странный, на обычный непохожий. — От твоего рева у меня в каюте лампа качается. — Он сделал паузу. — Так. Наши планы меняются.

Ожерелье вдруг умолк. Остальные ждали продолжения, но капитан молчал.

В каюте что-то брякнуло, а потом заговорил кормчий:

— Не тяни, капитан.

Кто-то шумно вздохнул.

— Готовьте «Касатку» к выходу в море. На рассвете уходим, — сказал Ожерелье.

— Клянусь громыхающей задницей Старца! — Изумление палубного было безмерным. — Ожерелье, ты спятил!

— Инра несколько раз пыталась затащить меня к себе в постель. Я отказывался, потому что чувствовал — это плохо кончится, — пробасил кормчий.

Три Ножа разразился громким уханьем, заменявшим ему смех. Палубный с кормчим присоединились было к нему, но Ожерелье их резко оборвал.

— Стоп, — сказал он. — Я не шучу.

Смех стих. Они переваривали услышанное.

— Тогда ты либо на самом деле спятил, либо… — подвел итог Руду после молчания. — Выкладывай, — потребовал он.

Ожерелье ничего не ответил. Они ждали.

— Не тяни, капитан. — Это опять кормчий.

— Не могу.

— Что?!

Они были не то что удивлены, они поверить такому не могли. Впрочем, и я тоже. Я сидел и слушал, затаив дыхание.

— Сказать не могу ничего, — добавил Ожерелье. — Пока.

Он сказал это так, будто все уже было делом решенным.

— Послушай, Ожерелье, мы же собирались как следует подлатать «Касатку», — по голосу палубного было слышно, как он обескуражен, — сменить изношенную оснастку. Мага нет. Лекаря потеряли… — Руду внезапно оборвал себя и взорвался: — Да что случилось-то?!

— Мага я уже нашел. И нанял. Он — маг и лекарь. Дешево, — бесцветным голосом произнес капитан.

— Ожерелье, да ты, видать, и вправду сбрендил. — Палубный аж осип, чего с ним отродясь не бывало.

В капитанской каюте повисла настороженная тишина. Потом заговорил Ожерелье:

— Вы что же… Решили, что я и впрямь того? Ах… — И тут капитан загнул такое, чего я и от кормчего ни разу не слыхивал, а он мастер не только ломы в узлы завязывать.

После такого и видящим не надо быть, чтобы понять: капитан в полном порядке. Я попытался запомнить услышанное хотя бы отчасти, но быстро врюхался, что это мне не по силам. Такое учить надо. По отдельности. И не один день.

После того как раскаты капитанского голоса отгремели, кормчий осторожно нарушил тишину:

— Тогда, может, все-таки объяснишь почему?

— Нет. Повторяю: пока нет.

— Однако, — уронил кормчий.

В беседу вмешался ровный говор баллистера:

— Ожерелье, так не годится: все уже было оговорено, полватаги по кабакам не просыхает — и тут ты резко меняешь намеченные планы да еще и темнишь при этом, как девица на выданье. Чего-чего, а такого я, например, от тебя никак не ожидал. Думаю, палубный и Сова со мной согласны.

Руду и кормчий дружно заворчали.

— Хорошо, — произнес Ожерелье. — А если я скажу, что мы можем взять хороший куш? Такой, какой еще ни разу не брали.

Из окна донеслось удивленное разноголосое кряканье, а затем снова заговорил Три Ножа.

— Хороший куш? — переспросил он. — Допустим. Тогда другой вопрос: а стоит ли этот куш подобной спешки?

— Стоит.

— Каков же тогда этот куш?

— Большой, — отрезал Ожерелье раздраженно. — Три Ножа, я сказал достаточно.

— А по-моему, нет, — парировал баллистер.

— Ладно, — в сердцах сказал Ожерелье. — Это приказ. «Касатка» к рассвету должна быть готова. Пошлите людей по шухским борделям, чтобы вся команда к ночи была на борту. С отливом уходим. Кто не желает, пусть берет свою долю и катится в тартарары. Это и вас троих касается. Ясно?

— Ого, — произнес кто-то.

Я не понял кто. Я сидел под окном, сжавшись в комок и боясь шелохнуться. Творилось что-то странное, непонятное. В каюте капитана опять воцарилась тишина.

— Э-э, Ожерелье, так тоже не годится, — неуверенно протянул кормчий. — Мы ведь ничего не понимаем.

— А я ничего не могу сказать! — рявкнул капитан.

— Хватит! — перебил его палубный. — Мы сейчас просто-напросто перегрыземся, как свора псов над костью, — и этим все кончится. Три Ножа, отстань от капитана! Лучше вспомни — мы уже раз прошляпили богатый хабар из-за того, что излишне распустили языки. Помнишь?