Юлия Леонова - Звезда Любви

• Название: Звезда Любви
• Автор: Юлия Леонова
• Жанр: Исторические любовные романы

Казалось, они совершенно не пара: сиятельный князь и внебрачная дочь уездного помещика. Но случилось так, что влюбившись в его сиятельство и в душе лелея мечту, когда-нибудь стать достойной его, девушка отправляется в блистательный Петербург. Под покровом ночи, сбежав из дома, спасаясь от ненавистного брака, Жюли не могла и подумать, что встреча, о которой она так долго мечтала, состоится совсем скоро. Но вот чем обернется для нее эта встреча? Вспомнит ли князь скромную провинциальную соседку? Или позабыл ее, как только покинул уездные владения? Сможет ли долгая разлука охладить вспыхнувшее чувство? Или оно будет сиять вечно, как волшебная звезда, проведя героев через все испытания, что уготовила им судьба навстречу друг другу?

---

— Весьма недурно, сударыня, — авторитетно заметил он. — Голос у Вас прекрасный; хотя до оперной дивы Вам, конечно, далеко, но для домашнего музицирования — весьма недурно.

Едва сдержав ядовитую реплику по поводу его "превосходного" аккомпанемента, Юленька, сделав несколько глотков вина, вежливо улыбнулась.

— Благодарю Вас, Александр Алексеевич!

— О, я надеюсь, что в самом ближайшем времени смогу чаще наслаждаться Вашим пением, — самодовольно улыбнулся он в ответ.

От ответа Юлю спасло появление в дверях Докки.

— Господа, прошу всех к столу! — изображая из себя гостеприимную хозяйку, широко улыбнулась она.

Четихин на правах жениха предложил Юленьке свою руку, и ей ничего не оставалось, как только поблагодарить его и пройти вместе с ним в столовую. Барон предупредительно отодвинул для нее стул и уселся рядом. Вечер превратился в пытку. Серж оказался за столом напротив нее, и она съеживалась каждый раз, когда он поднимал на нее глаза, попытки Четихина пошутить наводили на Жюли тоску. Она насилу дождалась окончания обеда и, проводив дорого гостя, поспешила к себе, послав умоляющий взгляд Полине. Оставалась одна надежда, что Полине как-то удастся уговорить Сержа не спешить со свадьбой и взять ее с собой в столицу. Господи, пожалуйста, — молила она, лежа в постели и глядя в потолок, — сделай так, чтобы он согласился.

Проснувшись поутру, она накинула на себя халат и, выскользнув из своей спальни, пробежала по коридору к комнате Полины. Дверь была не заперта. Плотные бархатные портьеры не пропускали утренние лучи солнца, поэтому в комнате сестры царил полумрак. Полин еще спала, но у Юли уже не было сил дожидаться, пока она проснется.

— Поля, — потрясла она сестру за плечо, — Полина, проснись!

Сонно моргая, Полина села на кровати.

— Который час? — недовольно поинтересовалась она.

— Семь, — тихо ответила Юля.

— И чего тебе не спится? — потянулась девушка.

— Да как же спать можно, когда все мысли только о том, возьмет меня Серж с вами или нет? — воскликнула она.

— Не возьмет, — хмуро отрезала сестра. — Брачный договор уже подписан. Венчание в следующую пятницу.

Юля побледнела и, ухватившись за столбик кровати, сползла на пол.

— Нет-нет. Только не это! Ведь Четихин обещал обождать! — глаза ее наполнились слезами.

— Как же, будет он ждать! Ты разве не видела, какими глазами он вчера на тебя смотрел? Что кот на сметану, — спуская ноги с кровати, отозвалась Полин. — Да не реви! — нахмурилась она. — Подумай лучше — он тебя на тридцать лет старше. Лет эдак через десять помрет, останешься молодой богатой вдовой, да и заживешь в свое удовольствие.

— О, Господи! Полина, как у тебя язык поворачивается говорить такое?! — зарыдала Юля. — Я на него смотреть не могу, а только представлю, что он коснется меня… — девушку передернуло от отвращения.

— Да что ж я, не понимаю, что ли?! — присела подле нее Полина. — Но что мы сделать-то можем? Только в монастырь вслед за маменькой, иного пути-то нет. Неужели против воли Сержа пойдешь? Ну, все, успокойся! Глаза вон красные какие стали, — погладила она сестру по голове. — Ты лучше с Александром Алексеевичем поговори. Скажи, что согласна, но тебе время нужно, — чтобы приданое подготовить, да самой с этой мыслью свыкнуться, — глядишь, и согласится барон свадьбу-то отложить.

— Хорошо, я поговорю с ним, — вытерла Юля рукавом халата слезы.

Поднявшись, она неуверенно улыбнулась сестре.

— Спасибо тебе, Полина.

— Ох, да было бы за что спасибо говорить! — вздохнула Полина.

Юленька вернулась в свою комнату и в изнеможении опустилась на кровать — голова болела так, что ломило виски, резало припухшие от слез глаза. Разговор с Полиной, на которую она возлагала такие надежды, забрал последние силы, и теперь она едва могла назвать свое имя. Пелагея, войдя в комнату и увидев ее в таком состоянии, всплеснула руками.

— Батюшки-светы, да ты, никак, занемогла, птичка моя?!

— Ой, дурно мне! — прошептала Юля. — Передай Сергею Львовичу, что я больна и сегодня останусь в постели.

— Да ложись же ты скорее, ложись! Я тебе сейчас чайку с мятой да ромашкой принесу, — засуетилась нянька, укладывая ее в постель и укрывая одеялом.

Странная усталость и опустошенность навалилась на нее. Закрыв глаза, Юленька то ли задремала, то ли провалилась в забытье. Пелагея, вернувшись с полным подносом, только покачала головой. Поставив все на туалетный столик, пожилая женщина подошла к окну и задернула шторы.

Юля не знала, сколько она проспала, но когда открыла глаза, в комнате было совершенно темно. Бесшумно поднявшись с кровати, она подошла к окну и отодвинула портьеру. На улице смеркалось. Густые осенние сумерки окутали старинный парк и усадьбу. Окно было приоткрыто, и, поежившись от прохлады, девушка вернулась к постели. Голова болеть вроде бы перестала, но была какая-то совершенно пустая, и еще нестерпимо захотелось что-нибудь съесть. Она выглянула в будуар и окликнула Пелагею, которая при тусклом свете свечи что-то штопала, сидя в кресле.

— Проснулась? Я тебе сейчас чего-нибудь горяченького принесу, — поднялась няня.

— Сергей Львович дома?

— Барин с барыней уехали, и Полина с ними. Сегодня бал дают у Крупенских.

— А я и забыла, — вздохнула Юля, глядя вслед направляющейся на кухню Пелагее.

Хотя что ей толку ехать на бал? Серж прав: вряд ли кто из молодых людей в уезде пожелает спасти ее от брака с Четихиным, сделав ей предложение.

От этих безрадостных мыслей ее отвлекло появление Пелагеи с пирогом с зайчатиной и горячим чаем. Медленно пережевывая тающий во рту пирог, Юля опять задумалась. Из раздумий ее вывел звук захлопнутой порывом ветра оконной рамы и звон разбитого стекла.

— Ой, батюшки! Да что же это делается? Ветрище-то какой поднялся — не иначе, гроза будет, — запричитала нянька, кинувшись убирать осколки стекла.

И тут шальная мысль пришла Юле в голову. Ежели пойдет дождь, то в такую погоду никто из дворовых и носа на улицу не покажет, и можно будет незамеченной выбраться из дому. До почтовой станции рукой подать, и до утра ее никто не хватится, а утром как раз почтовые в сторону столицы пойдут. Чем дольше она думала об этом, тем больше в ней крепла уверенность в правильности принятого решения.

Сказав Пелагее, что не будет спать в своей комнате из-за выбитого ветром стекла, Жюли перебралась из своей спальни в спальню для гостей и насилу дождалась, когда в доме все утихнет. Непогода разыгралась не на шутку. Пробравшись обратно в свою комнату, Юленька прошмыгнула в гардеробную. Поставив свечу на комод, девушка нашла старый саквояж, засунула в него первое попавшееся платье и смену белья и поняла, что больше в саквояж ничего и не положишь, разве что гребень да книгу на дорогу. Подумав про книгу, она скользнула в спальню, вытащила драгоценный томик Пушкина и торопливо засунула его в саквояж.

Быстро переодевшись в темно-серое платье из плотного сукна с высоким воротником-стойкой и удобной застежкой спереди, Жюли накинула сверху черный бархатный плащ и, задув свечу, крадучись прошла к кабинету брата. Дверь была не заперта. Юленька знала, где Серж хранит довольно внушительную сумму в ассигнациях. Спрятанный под панелью потайной ящик, к ее великому огорчению, оказался заперт на ключ. Времени искать ключи у нее не было, поэтому, взяв со стола нож для разрезания бумаги, она, высунув от усердия язык, подцепила собачку замка и что было силы надавила на рукоятку ножа. Внутри механизма что-то щелкнуло, и замок поддался. Открыв ящичек, она вытащила толстую пачку ассигнаций.

— Прости меня, Господи, — прошептала девушка, засовывая деньги в саквояж, — но уж лучше я буду воровкой, чем монашкой!

Выбравшись на улицу через черный ход и сжимая ручку потертого саквояжа, девушка шагнула в черноту ночи. Ветер будто с цепи сорвался — раздувая полы ее плаща, он закручивал вокруг ног юбку, срывал с головы черный капор и сбивал дыхание. Дойдя до ворот усадьбы, Юля в последний раз оглянулась на отчий дом, и именно в этот момент раздался первый раскат грома. Тоска сжала сердце. Знать бы, что ждет ее впереди? Вздохнув, она торопливо зашагала в сторону почтовой станции по едва различимой в темноте дороге. И хотя идти было недалеко, и она спешила изо всех сил, но гроза все же настигла ее в пути. Холодные косые струи дождя быстро промочили и плащ, и платье. Мокрая одежда неприятно липла к телу и затрудняла движение, но девушка упрямо двигалась вперед. Она вздрагивала при каждом раскате грома и всполохе молнии, но у нее не возникло даже мысли о том, чтобы повернуть обратно. К чему? Вернуться, чтобы в полной мере испытать на себе гнев брата и выйти замуж за этого отвратительного Четихина? Уж лучше я гувернанткой устроюсь куда, — думала она, — чем стану женой этого великовозрастного шута.