Юлия Леонова - Звезда Любви

• Название: Звезда Любви
• Автор: Юлия Леонова
• Жанр: Исторические любовные романы

Казалось, они совершенно не пара: сиятельный князь и внебрачная дочь уездного помещика. Но случилось так, что влюбившись в его сиятельство и в душе лелея мечту, когда-нибудь стать достойной его, девушка отправляется в блистательный Петербург. Под покровом ночи, сбежав из дома, спасаясь от ненавистного брака, Жюли не могла и подумать, что встреча, о которой она так долго мечтала, состоится совсем скоро. Но вот чем обернется для нее эта встреча? Вспомнит ли князь скромную провинциальную соседку? Или позабыл ее, как только покинул уездные владения? Сможет ли долгая разлука охладить вспыхнувшее чувство? Или оно будет сиять вечно, как волшебная звезда, проведя героев через все испытания, что уготовила им судьба навстречу друг другу?

---

— Но кто будет аккомпанировать? Право, я сама не сильна в том, — растерялась Юленька.

— Позвольте мне, — подошел к ним стоящий чуть поодаль молодой человек.

— Юлия Львовна, позвольте представить Вам автора сего произведения, — улыбнулся Гедеонов, — Булахов Петр Петрович, прошу любить и жаловать!

— К вашим услугам, — склонил голову молодой композитор. — Прошу Вас, Ваше сиятельство! — указал он рукой на рояль.

Волнуясь до дрожи в коленях, Юленька вышла к роялю. Взгляды присутствующих устремились на нее.

— Господа, — вышел вперед граф Шереметев, — княгиня Шеховская любезно согласилась исполнить для нас романс Петра Петровича "Гори, гори, моя звезда…".

Булахов заиграл вступление. Я не смогу, — мелькнула было паническая мысль, но встретившись взглядом с серыми глазами супруга, она ощутила, как на нее снизошло спокойствие. Разве ж может она не суметь, когда он так смотрит на нее? И она запела — не для них, собравшихся здесь, для него, единственного.

Краем глаза она видела, как замерла итальянка, прислушиваясь, потом тихо заговорила с Шереметевым быстро жестикулируя. Отведя глаза от итальянской примы, она скользнула глазами по лицам гостей, внимающих ей с удивлением.

— Браво! Браво! — раздалось со всех сторон, когда она допела последнюю ноту.

— Юлия Львовна, — поднялся из-за рояля Булахов, — благодарю Вас! Это лучшее исполнение романса, что мне довелось слышать, — с чувством произнес он, склоняясь над ее рукой.

Юленька огляделась. Сеньора Гризи явно торопилась покинуть блестящее собрание, но тепло ей улыбнулась и кивнула головой, прощаясь. Сквозь толпу окруживших ее поклонников к княгине уже пробирался граф Шереметев.

— Юлия Львовна, голубушка, от всего сердца благодарю! Вот уж действительно порадовали!

— Ну что Вы, Ваше сиятельство, право, не стоит, — улыбнулась Жюли.

— Сеньора Гризи просила Вам передать, что Вы непременно должны поехать в Италию. Такой дивный голос, как Ваш, нуждается в огранке, Вы можете достичь небывалых высот мастерства.

— Благодарю, — смутилась Жюли. — Мне слава и известность без надобности, я вполне счастлива тем, что имею.

Павел собрался подойти к жене, но чье-то легкое прикосновение к рукаву его мундира заставило остановиться.

— Павел Николаевич, добрый вечер, — улыбнулась ему Александра Радзинская. — Какой сюрприз, однако! — указала она глазами на Жюли.

— Да, Алекс, жизнь наша полна сюрпризов, — задумчиво ответил Шеховской.

— Но мне не понятно: как вышло так, что супругу Вашу Юлией Львовной, а не Анной зовут?

— Анна Быстрицкая — сценический псевдоним, — улыбнулся Поль. — Жюли — дочь наших соседей по имению в Липецкой губернии.

Александра широко распахнула глаза.

— Однако как же Вы не признали ее на том вечере у нас?

— Это долгая история, Алекс, — усмехнулся Павел.

— Пожалейте меня, Павел Николаевич, — я умру от любопытства!

Склонившись к Радзинской, Шеховской вполголоса коротко поведал ей обо всех событиях, приведших его под венец с Жюли.

— Это так романтично! — не удержалась Алекс.

— Вы считаете меня романтиком?! — приподнял бровь Павел.

— Более того, влюбленным романтиком! И не отпирайтесь! — рассмеялась Александра. — Представляете, какую ужасную ошибку мы бы с Вами совершили, если бы поддались на уговоры родителей?

— Вы правы Алекс, во всем правы.

Юленька, которой поначалу бурная светская жизнь и развлечения были в новинку, как-то быстро устала от бесконечных праздников. Вот вроде и без труда давалась ей та роль, которую на нее накладывало ее положение супруги князя Шеховского, тем более, что все домашние хлопоты по-прежнему лежали на плечах ее свекрови, но в какой-то момент вся эта жизнь с ее ослепительным блеском, интригами и сплетнями вдруг показалась ей не настоящей, насквозь фальшивой. Как можно так жить? — недоумевала она. — Впустую, бездумно в вечной праздности.

Как-то после обеда, сидя у себя в будуаре, она разбирала почту. Приглашение, еще одно приглашение… Боже! Как хочется тишины и покоя. Задумавшись и уставившись невидящим взглядом в окно, она не заметила, как неслышно открылась дверь, и, тихо ступая по толстому ковру, в комнату вошел Павел и остановился за ее спиной. Тонкая рука ее с зажатым между пальцами письмом безвольно свисала с подлокотника. Юля выглядела печальной, задумчивой, в тонких чертах легко читалась усталость. Шеховской осторожно коснулся ее плеча.

— Жюли, mon coeur (сердце мое), что с тобой? Ты не захворала? — обеспокоенно спросил он, и его горячая рука скользнула на прохладный лоб жены.

— Нет, не захворала. Устала, — едва заметно улыбнулась она. — В деревню хочется! — вздохнула она.

— В деревню? — удивленно переспросил Павел.

— Ну да, в деревню. На санях прокатиться меж полей, чтобы вокруг, куда взгляд ни кинь, только белый простор да синь небесная, да колокольчик под дугой заливался — мечтательно улыбнулась она. — С горки прокатиться, чтобы щеки горели от мороза, а потом прийти домой, присесть около печки и обжигающего чайку с медом липовым испить прямо из блюдца, как купчиха, безо всякого этикету.

Шеховской задумался.

— Ну что ж, душа моя, можно и в деревню, — отозвался он. — Думаю, тебе понравится в Павлово, и горка там имеется, насколько я помню, — с улыбкой добавил он.

Не дожидаясь конца сезона и масленичной недели, когда весь светский Петербург на какое-то время впадал в не знающее удержу бесшабашное веселье — катались с ледяных гор, что сооружались на Марсовом поле, участвовали в гуляньях на Адмиралтейской площади, где строились временные торговые лотки и устраивалось нечто вроде ярмарки с непременными блинами и балаганами, лихо катались на санях, запряженных тройками резвых рысаков, — молодая чета Шеховских отбыла в Павлово. Софья Андреевна тоже пожелала оставить столицу и отправиться в родовое имение, прихватив с собой и весьма недовольную таким положением дел Мари, чтобы по пути завезти ее в имение Валевских в пяти верстах от Павлова.

Глава 17

Из ворот усадьбы на широкий простор вырвалась запряженная в сани тройка и понеслась во весь опор, подгоняемая залихватским свистом и щелканьем кнута. Высокие, в пояс, сугробы вдоль дороги переливались россыпью бриллиантов в ярком свете морозного февральского утра. Заливаясь смехом, молодая женщина прятала лицо в роскошном собольем воротнике от обжигающего ветра, несущегося ей навстречу. На повороте сани опасно накренились, и, не удержавшись, Юля вылетела через низкий бортик прямо в высокий сугроб вдоль дороги. Снег, с виду мягкий и пушистый, оцарапал нежные щеки и разом обдал холодом, набиваясь за воротник и в рукава. Муфта ее куда-то отлетела, и мороз тотчас принялся кусать тонкие пальцы.

Перевернувшись на спину, она открыла облепленные снегом ресницы и замерла от восторга, глядя в бездонное, без единого облачка, синее небо. Господи, глубина-то какая! Аж дрожь пробирает, а в душе ширится и растет восторг и опьяняющее чувство свободы, — кажется, что будь за спиной крылья, так бы и взмахнула ими, и полетела в эту бескрайнюю высь и синь.

Павел, с трудом удержав поводья на крутом повороте, оглянулся назад через плечо, и тут же похолодело и упало ледышкою вниз сердце. Вдали на белом снегу, словно капля крови, алел крытый бархатом салоп его жены. Натянув поводья, Шеховской спрыгнул к облучка и бросился к ней напрямик через поле, проваливаясь по колено в снег и путаясь в полах длинной бобровой шубы.

— Юленька! — отчаянный крик подхватил и понес ветер в бескрайний белый простор.

Задыхаясь, бежал так, что нещадно закололо в боку, дыхание с хрипом вырывалось белым облачком изо рта. Упав на колени рядом с ней, Поль обхватил ладонями ее лицо.

— Юленька, родная моя, жива!

Сердце билось где-то в горле, нежданные слезы обожгли глаза. Сердито смахнув их рукавом, Павел, обняв жену за плечи, помог ей подняться. Да так и застыли оба, вглядываясь в глаза друг друга.

— Боже! Я даже в первом бою так не боялся, как сейчас, — отряхивая снег с воротника ее салопа, прошептал князь.

Мысль о том, что он мог потерять ее, обожгла, будто его кипятком обдали, а вслед за ней пришла непонятная слабость, дрогнули и едва не подогнулись колени.

— Со мной все хорошо, — приложив ладонь к его щеке, отозвалась Жюли, заглядывая в его обеспокоенное лицо. — Правда, все хорошо! Я даже испугаться не успела, да и снег мягкий.

— Бог мой, а руки-то ледяные, — заботливо согревая ее ладони в своих руках, едва заметно улыбнулся Шеховской, все еще мысленно кляня себя за неосторожность.

За спиной зазвенели бубенчики, всхрапнула коренная, запряженная в сани. Кучер Шеховских, до того ехавший верхом следом за санями, теперь подогнал сани и остановился около застывшей на снегу пары.