Юлия Леонова - Звезда Любви

• Название: Звезда Любви
• Автор: Юлия Леонова
• Жанр: Исторические любовные романы

Казалось, они совершенно не пара: сиятельный князь и внебрачная дочь уездного помещика. Но случилось так, что влюбившись в его сиятельство и в душе лелея мечту, когда-нибудь стать достойной его, девушка отправляется в блистательный Петербург. Под покровом ночи, сбежав из дома, спасаясь от ненавистного брака, Жюли не могла и подумать, что встреча, о которой она так долго мечтала, состоится совсем скоро. Но вот чем обернется для нее эта встреча? Вспомнит ли князь скромную провинциальную соседку? Или позабыл ее, как только покинул уездные владения? Сможет ли долгая разлука охладить вспыхнувшее чувство? Или оно будет сиять вечно, как волшебная звезда, проведя героев через все испытания, что уготовила им судьба навстречу друг другу?

---

— Так поведайте мне об этих обстоятельствах, — присаживаясь в кресло, ответил Павел.

Жюли присела на диванчик напротив него, и, собираясь с мыслями, расправила на коленях платье. Привлеченный этим жестом, Павел, как завороженный, следил за ее тонкими пальцами, нервно комкающими складки траурного одеяния.

— Однако Вам идет черный, ma cheriе, — заметил он.

Вздрогнув от его слов, Юленька подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

— Я не люблю черный, — тихо ответила она. — Сегодня похоронили моего приемного отца, графа Закревского. Василий Андреевич преставился три дня тому назад.

Шеховской нахмурился:

— Примите мои соболезнования! Я вижу, что для Вас это тяжкая утрата.

Жюли кивнула головой:

— Дядюшка эти годы был для меня всем, — вздохнула она.

Вспоминая свою первую встречу с Закревским, когда она пришла в себя в совершенно незнакомой комнате после того, как Василий Андреевич нашел ее, едва живую, на берегу Финского залива, Юленька начала свой рассказ. Павел слушал молча, не перебивая ее, и чем больше она говорила, тем мрачнее он становился.

— Это правда, что Вы встретились с графом Левашовым в Милане? — небрежно поинтересовался он, когда она дошла в своей истории до поездки в Италию.

— Да, папенька тогда послал за мной, чтобы представить своему знакомому, но Серж признал меня и назвал по имени, и тогда я вспомнила… Все вспомнила. Это было так странно, будто я проваливаюсь в какую-то дыру, а вокруг меня кружатся лица, мелькают картины, видения, чьи-то голоса наперебой говорят со мной, — прикрыв глаза, медленно произнесла она, восстанавливая в памяти картины из прошлого. — Сначала я услышала твой голос, а потом увидела твое лицо. Это было так отчетливо, так ясно, будто и в самом деле ты был предо мною, — продолжила она, невольно забывшись и перейдя на интимное "ты". — Мне снились сны до того, но в них я никогда не видела твоего лица, — распахнула она полные слез глаза.

Павел сжал ладонями виски и отвел глаза:

— Мне бы хотелось верить Вам, mon coeur, — вздохнул он. — Видит, Бог, как я этого хочу! Поклянитесь, что не солгали мне даже в малом!

Жюли вздрогнула. Она не солгала, но умолчала, потому как не смогла подобрать нужных слов. Как ему сказать, что Николенька его сын? То, что поначалу казалось ей таким простым, вдруг стало неимоверно сложным. Как признаться в этом, когда он не верит ей, и это недоверие легко читается во взгляде — напряженном, пристальном, как если бы он пытался проникнуть им в самую глубину ее души и там найти ответы на мучающие его вопросы?!

А Павел, слушая ее рассказ, клял себя в душе за то, что не додумался поискать жену в окрестностях Стрельны, не опросил тамошних помещиков, ведь она была совсем рядом, в Александровском.

— Клянусь в том, что не солгала Вам! — прошептала она и поднялась с диванчика. — Однако утро вечера мудренее, Павел Николаевич, — запнулась она на его имени, так хотелось назвать его, как раньше — Поль, будто не стояли меж ними пять лет разлуки. — Вы с дороги, да и у меня сегодня день был не из легких. Я распоряжусь, чтобы Вам ужин подали, а комнаты Вам уже приготовили.

Стараясь не оглядываться, Юленька направилась к двери и едва не вскрикнула, когда его ладони легли на ее плечи. Павел развернул ее к себе лицом, его ладонь скользнула по точеной шее, захватила в плен ее затылок, не давая возможности отвернуться. Широко раскрыв глаза, Жюли смотрела, как он склоняется к ней, ей казалось, он собирается поцеловать ее. Сердце забилось в груди так сильно, что стало больно дышать, но он лишь обжёг горячим дыханием щеку, коснувшись сухими губами кудрявого локона, выбившегося из косы около виска.

— Ступайте, ma cheriе, — выпустил он ее из своих объятий. — Ступайте, я не голоден.

Жюли выскользнула за дверь, и лишь только она за ней закрылась, Поль с трудом разжал сведенные судорогой пальцы левой руки.

Спустя несколько минут к нему явился дворецкий и проводил в спальню, где его уже дожидался Прохор. В комнате было еще прохладно, чувствовалось, что печь затопили совсем недавно.

— Виделись, Павел Николаевич? — не утерпел денщик, помогая князю раздеваться.

— Свиделись, — вздохнул Шеховской.

— Что-то Вы, барин, вроде не больно-то рады, — осторожно заметил Прохор.

— Сам не знаю, то ли радоваться, то ли огорчаться: встретились, будто чужие, — грустно усмехнулся Павел, чувствуя невыносимую щемящую тоску.

Был ли страх в ее глазах, когда смотрел в них так близко в неверном пламени свечей? Может, показалось ему, или и вправду его общество нынче было ей в тягость, и оттого она поспешила покинуть его? В дверь тихо постучали, явился лакей с полным подносом и принялся сервировать ужин на небольшом столике, с любопытством поглядывая на нежданного гостя, которого, как он доподлинно знал от горничной барыни Таши, так долго ждали в Закревском. Закончив, он с поклоном удалился.

— Присаживайся, — обратился к Прохору князь, — чай, не впервой нам за один стол садиться.

— Увольте, барин! — замотал головой денщик. — То, Ваше сиятельство, в тайге было, а здесь не по чину мне.

— Садись, говорю, помянем старого графа, сегодня его схоронили, — указал ему на стул Шеховской.

Прохор осторожно присел к столу и глядя на то, как князь, сжав губы разливает по рюмкам бренди, боязливо поежился. Видно было, что барин не в духе, а в такую пору ждать от него можно чего угодно — и разговора задушевного, и оплеухи, коль забудешь место свое.

— Царствие небесное рабу Божьему Василию, графу Закревскому, — вздохнул Поль, залпом выпивая рюмку.

— Говорят, хороший человек был, — поддакнул Прохор.

— Тебе-то откуда знать? — удивился Павел.

— Так покуда Вы с княгиней разговоры вели, я на конюшню сходил — проверить, как там лошадок наших устроили.

— Ну, и что узнал? — спросил Шеховской, явно заинтересовавшись.

— А на конюшне я с Егором познакомился. Он там хоть и не самый главный, а барина покойного уж больше десяти лет только он и возил, а до него отец его был у барина кучером, он ему, можно сказать, вожжи и передал. И в Италию тоже он барина возил, только вот назад ехали невесело, барин хоть и совсем плох был, а держался, все в Петербург спешил, да не доехал, пришлось домой поворачивать. И перед смертью тоже говорил, что надо в Петербург ехать, мужа Юлии Львовны, то есть Вас, искать, переживал за нее очень, — Прохор умолк на минуту, а потом продолжил. — Они туда чего поехали-то? Барин, Егор сказывал, Юлию Львовну как дочь родную любил. У него, знаете ли, была дочка, Аннушкой звали. Так в тот год, когда барыня пропала, ровно год исполнился, как померла она от лихорадки, отец и приехал, чтобы могиле ее поклониться. Жена его еще раньше померла, а как дочку схоронил, так один как перст остался.

— Вот как? Жаль, конечно…

— Того барин и велел всем Юлию Львовну Аннушкой величать, когда она в себя пришла, а имени-то своего не помнит, чтобы вроде как дочка к нему вернулась. А как Юлия Львовна простудилась сильно и тоже с лихорадкой слегла, барин так перепугался, что и она, как дочка его, помереть может, всех самолучших врачей к ней приглашал, вот они и сказали ему, что нужно ее в Италию везти, там вроде как солнца больше и море, они и поехали. И когда Юлию Львовну нашли, он тоже с барином был, говорит, в карету ее нести помогал, так что все на его глазах было. Барин тогда как ее увидел, так аж лицом побелел: уж больно сильно Юлия Львовна на прежнюю графиню Закревскую походит, он все понять не мог, как такое быть может, — выпив вторую рюмку, осмелел Прохор. — Ее-то, прежнюю графиню, тут все старики и до сего дня помнят, уж такая красавица была, а потом оказалось, что нашей Юлии Львовне она бабка родная, вона как вышло-то!

— Ты, коли закончил трапезничать, то ступай. Один хочу остаться, — поднялся из-за стола Павел.

— Конечно, Ваше сиятельство, — вскочил Прохор. — Я в людской нынче переночую.

Оставшись один, Павел прилег. Сон не шел, хотя видит Бог, он безмерно устал в этой поездке. Не такой ему виделась встреча с той, чей образ так бережно хранил в памяти долгие годы. Да, неизменным остался тонкий аромат фиалки, что он уловил, едва Жюли приблизилась к нему, так же струился мягкий шелк волос, такими же, как он помнил, были огромные карие глаза, но вот взгляд стал другим. Не было в нем более той наивности юной девушки, слепо влюбленной в него и готовой ради него на любые самые безумные деяния, нынешние глаза смотрели настороженно. Не моя, — горько вздохнул Павел, переворачиваясь на живот, — не моя более! Чужая женщина в самом расцвете своей красоты, холодная и чужая, но от того не менее желанная, и при взгляде на нее быстрее бежит кровь по жилам, а желание туманит разум. Оттого и не смог удержаться в порыве коснуться ее и, кажется, напугал. Каждое слово из ее рассказа впивалось иглой боли в сердце, а уж то, как она Левашова величать изволила… Не Сергей Александрович, а Серж, будто не посторонний человек, а милый сердцу друг. Что предпринять теперь? Увезти с собой в Петербург? Да захочет ли? Мучимый сомнениями, Павел уснул уже под утро, когда улеглась наконец бесновавшаяся всю ночь за окнами метель.