Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3

• Название: Прикамская попытка - 3
• Автор: Виктор Зайцев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Да, намекал, он, в принципе, не возражает. Тесно ему на одном острове с Гермогеном, а в Калифорнию или Австралию его отпускать страшно, точно раскол выйдет. В Камбодже он будет вынужден за нас держаться, ну, что?

- Хорошо, приводи обоих ко мне завтра, обговорим условия, договоры я подготовлю. Подпишем и приступим. Только батальон стрелков придётся выводить постепенно, по роте в месяц, к новому году закончим, не раньше.

Через две недели на юге Камбоджи возникло марионеточное правительство кхмерского короля Анг Нона под нашим патронажем. Денежный поток в Беловодье из Кампота немного снизился, но, ненадолго. Беловодские военные советники не даром хлеб ели, обучение королевских отрядов проходило, как говорят художники, "на пленэре", проще говоря, на практике. Уже к весне 1784 года большая часть севера страны была в руках южан, а просиамский король Прах Утей бежал в Сиам. Соответственно, наша доля поступлений из Камбоджи неплохо выросла, достигнув восьми миллионов рублей серебром в год. Но, это я забегаю немного вперёд. Пока, летом и осенью 1783 года мы спешили вооружиться, чтобы встретить неминуемый конфликт с британской Ост-Индской кампанией и её боевыми отрядами, достойно. Благо, недостатка в ресурсах и средствах мастера не испытывали, рабочих рук хватало в избытке.

Защиту Невмянска усилили двумя батареями сто миллиметровых гаубиц, с противооткатными устройствами. В остальных городах дополнили оборону батареей пятидесяти миллиметровых пушек. Верфи спустили на воду три парохода водоизмещением в триста тонн, вооружённые четырьмя гаубицами каждый, с двумя паровыми машинами, разгонявшими пароходы до скорости двадцать пять километров в час. Летом новые суда патрулировали побережье острова, нарабатывая слаженность действий команды. Остальные пароходы и катера, по очереди проходили капитальный ремонт машин, с небольшой модернизацией и увеличением мощности. Три трофейных корабля переоборудовали, установили на них небольшую паровую машину с одним винтом, для применения в экстренных ситуациях, вроде сражения или полного штиля. На каждом борту разместили по десятку гаубиц, с примитивными противооткатными устройствами на пружинах, но, с дальностью стрельбы до трёх километров. Теперь эти монстры обживала команда, и наш самый опытный капитан, Александр Дегтерев, грамотно отбивший нападение на свой пароход в порту Кампот год назад, организовывал морскую оборону острова.

К осени 1783 года Иван решил, что остров укреплён вполне достаточно, дальнейшее вооружение станет бесполезной тратой средств. Мы оба знали, что крупномасштабных военных действий в Юго-Восточной Азии лет сто не будет, и, закапывать деньги в оборонительные сооружения не собирались. Тем более, что общая численность стрелков на острове составила три батальона, плюс десять миномётных и семь артиллерийских батарей. В общей сложности, больше двух тысяч бойцов, при суммарном городском населении во всех четырёх городах меньше ста тысяч человек. Не будь у нас "нетрудовых доходов" из Камбоджи, Кедаха, Цейлона, контрибуции Китая, прокормить такую армию одни мастера не смогли бы. Из Калифорнии и Австралии приходили спокойные радиограммы, в Тасле и Висле начали строить верфи, островному государству кораблей понадобится огромное количество. Палыч продал в кредит первый китобойный пароход наиболее лояльному вождю прибрежного рода айнов. К осени наступило некоторое затишье, и, тут же, навалились старые кадровые проблемы. Самым главным вопросом оставалось обучение, воспитание грамотных инженеров, педагогов, моряков.

В октябре 1783 года удалось окончательно определиться с нашими учебными заведениями. В Невмянске второй год работала начальная школа, занимавшаяся обучением русскому языку, письму и счёту. Первый вал чиновников и предприимчивых аборигенов, понявших необходимость изучения русской письменности, прошёл, освободившиеся учителя смогли заняться, как во Владивостоке, полным классическим обучением. Днём они учили русских подростков письму, географии, языкам, арифметике, этикету. По вечерам три часа учителя ускоренным темпом обучали взрослых, в основном переселенцев из России, тем же самым предметам. Тем из учителей, кто пытался жаловаться на большую нагрузку, я с чистой совестью предъявлял договор, не ограничивавший рабочий день учителя, но, освобождавший меня от любых обязательств в случае неисполнения обязанностей педагогом. После нескольких недель учителя свыклись с необычным графиком работы, а мы с Палычем стали понемногу направлять к ним наших нерусских подданных, для получения начального образования. С Нового Года в дневной школе появились два класса айнов, из числа детей вождей и шаманов, уже освоивших разговорный язык.

Школа напоминала сборную солянку, где за одной партой сидели дети от семи до четырнадцати лет. Мама рассказывала мне, что после войны так учились в советских школах, куда в 1944 году особым распоряжением правительства заставили привести всех детей, не учившихся в самые тяжёлые годы войны. Тогда тоже сидели за партами по трое, не было бумаги и учебников, дети отличались по возрасту, на три-пять лет, многие плохо говорили по-русски. Типичная невмянская школа. Учитывая, что мой Васька напросился учиться со всеми, куратором школьного обучения в Беловодье стала Ирина. Мало того, что она следила за хозяйством, за поставкой бумаги и дров, чернил и школьных досок, мела и бесплатных завтраков. В редкие свободные от хозяйственных забот часы жена вела занятия по математике и природоведению. К ней с азартом примкнула Марфа Невмянова, полностью избавив нас с Палычем от вопросов обучения подростков.

Мы с Иваном все вечера проводили в первом беловодском институте, в небольшой группе толковых парней и девушек, уже имевших начальное образование и опыт работы в наших мастерских. Этот институт, пользуясь закрытостью острова, мы решили делать по программам двадцатого века, обучать специалистов под себя, для прогрессорского скачка в технике. Поручить их обучение было некому, только мы могли вырастить себе будущих сталеваров и радиоэлектроников, механиков и гидравликов, химиков и артиллеристов, достаточно высокой квалификации. Эти семь месяцев первого учебного года стали для меня истинным мучением. Чтобы прочитать лекцию или семинар, нам приходилось готовиться весь день. Легко сказать, да трудно сделать, учитывая, что институты мы оба закончили двадцать лет назад, никаких справочников под рукой нет, и размерность ещё не существует. Доходило до того, что мы большинство лекций готовили вдвоём, как Ильф и Петров, да консультировались с Кожевниковым по радио. То, что не помнил один из нас, по частям добавлял второй, или передавал третий. Потом и Никита подключился к нашим потугам, стало выходить более-менее связно. Всё приходилось записывать в конспекты, которые позднее мы превратили в печатный курс лекций. Лекции вышли очень неровные, разбросанные, нелогичные, с отсутствием привязки к современной науке 18 века.

Многие данные больше напоминали популярное изложение, при отсутствии математических расчётов, и противоречили новейшим научным воззрениям конца восемнадцатого века. Взять хотя бы астрономию, оказывается, до сих пор действовало указание Французской академии, что камни не могут падать с неба, поскольку небесная твердь отсутствует. Им там негде взяться, среди мирового эфира. В то же время, часть из школьных законов физики уже были открыты, но, не названы именами. Хотя бы тот же закон Ломоносова-Лавуазье, или Гей-Люссака. Путаница возникла с терминологией, с обозначениями в формулах. Нам приходилось изобретать собственные названия размерности, взамен тех же Герц, Фарад и прочее. С характером Палыча, названия выходили довольно спорные, вроде "дрыга", вместо герца, и "калиты" вместо фарады. Он и без того остёр на язык и меткие замечания, а в физике развернулся по полной программе. Мы спешили, выдавливая из памяти всё, что могли, пусть нелогично, но, по-максимуму. Потом наши ученики сами разберутся и расставят всё по местам, как в таблице Менделеева.

Новый Год мы третий раз встречали, как в детстве, наплевав на все условности российской действительности. Нарядились Дедами Морозами в красных тулупах с накладными бородами, своих жён одели Снегурочками, и двое суток подряд поздравляли всех с праздником. В городе залили каток с большой елью в центре, украшенной игрушками и гирляндами, электрическими разноцветными гирляндами! Всю рождественскую неделю ёлка притягивала к себе любопытных горожан, детей и взрослых. Гирлянды не просто светились разноцветными лампами, они весело перемигивались, создавая ощущение сказки для всех. По вечерам каток освещался довольно неплохими прожекторами, если погода позволяла, играл духовой оркестр. Возвращаясь домой после занятий, мы нередко проходили мимо катка, где почти всегда нас ждали жёны с детьми. Хоть на полчаса, надевали коньки, чтобы прокатиться по льду, освещённому цветными отблесками ёлочной гирлянды. Звуки вальсов, ещё год назад заученных музыкантами с наших фальшивых напевов, далеко разносились над ночным побережьем гавани, навевая, почему-то мысли о сороковых и пятидесятых годах двадцатого века. Нас тогда и в помине не было, а, поди ты, именно то время приходило на память, и всё тут.