Юлия Кузнецова - Самые прекрасные истории о любви для девочек

• Название: Самые прекрасные истории о любви для девочек
• Автор: Юлия Кузнецова
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69026-8

«На что похожа любовь?»

На что похожа любовь? На игру, на сочинение, на болезнь, на стихийное бедствие, на тайфун, на доверие… Каждая девчонка сама продолжит этот список. Изо дня в день Вера записывала в блокнот свои мысли о любви. Грустные, печальные, порой неожиданные. Но только после того, как девушка познакомилась с Даней, она узнала, на что действительно похожа любовь.

«День всех влюбленных»

Никакой любви на свете не существует! Девятиклассница Катя Прокофьева была уверена в этом на сто процентов. Но накануне дурацкого Дня влюбленных вся школа, кажется, помешалась – девчонки учили стихи из «Евгения Онегина», мальчишки собирались палить на сцене из дуэльных пистолетов. А еще все строчили друг другу «валентинки». Катя была выше этого и в общем безумии не участвовала. К тому же знала: ей любовное послание никто не напишет. Ведь даже Руслан, с которым она целовалась накануне, адресовал все свои записки другой девчонке…

«Песчинка на ладони»

Родители никогда не прислушиваются к мнению Лики. Дочери для них словно не существует. Вот и теперь ей предстоит отправиться в Турцию – в молодежный лагерь «Тропикана» – только потому, что этого хотят мама с папой. И конечно, они даже не спросили, желает ли этого она сама. Предстоящие каникулы обещают стать самыми ужасными за всю Ликину жизнь! Ни ласковое море, ни яркое солнце не могут унять ее душевную боль… И это никак не сможет исправить симпатичный парень!

---

Юлия Кузнецова, Светлана Лубенец, Ирина Щеглова Самые прекрасные истории о любви для девочек (сборник)

© Кузнецова Ю., 2014

© Лубенец С., 2014

© Щеглова И., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Юлия Кузнецова На что похожа любовь?

Глава 1 Лужа-глаз

Мы опаздывали. Мы очень опаздывали, и я еле сдерживалась.

В кармане у меня был резиновый мячик, размером с яблоко, достаточно мягкий, чтобы сжать его в кулаке, а то и впиться ногтями, если что-то или кто-то доводит тебя до бешенства, а наорать ты не можешь. Можешь, конечно. Но не позволяешь себе.

А мы с мамой шли по улице, точнее, не шли, а я волокла её, придерживая за локоть, и следила за тем, чтобы она не поскользнулась, чтобы не столкнулась с дядькой, выгуливавшим грустного бассет-хаунда, чтобы не оступилась, споткнувшись о тротуар, ну в общем, обычная моя работка.

Работка, которую я не хочу выполнять, и не выполняла бы, если б не…

– Смотри! – вдруг остановилась мама и поправила на носу очки. – Какая лужа! Вытянутая! Похожая на глаз!

Ох уж мне эти писатели… Лужа как лужа! Затянутая коркой льда. Какой ещё глаз? Она что, моргает?! Или, может, щурится?

– Погоди, мне надо сфотографировать её на телефон!

– Мама!

– Но мне нужна как раз такая лужа для одной сказки… Погоди… где-то был фотоаппарат… то есть телефон…

– В наружном кармане сумки!

– Да, точно, спасибо, Верочка, ага, сейчас, найду камеру… Нет, ты посмотри, какой чудесный глаз! Он смотрит на нас… За нами…

«Может, бабуля что-то ей подсыпает в утренний кофе, что у неё просто глюки?» – с подозрением подумала я, а вслух сказала:

– Он смотрит не на нас, а на часы! И вообще, кому из нас нужно на эту встречу?

– Тебе! – отреагировала мама.

– Что-о?!

– Ну, хорошо, мне, но я не знаю, что им говорить…

– Мама…

Я сжала мячик изо всех сил.

– Мама, мы же обсудили дома. Ты скажешь, что пишешь истории. Для тех, кто только научился читать. Что они смешные. Интересные.

– Но это же книжный фестиваль, Вера. На нём выставляют книги. Не рукописи! А мои сказки никто не печатал!

– Тебе же приглашение прислали!

– На фейсбуке, дорогая. Там ещё двести тридцать приглашённых! Неужели ты думаешь, что это крошечное кафе способно вместить двести человек?

– Мама!

Хлоп! Мячик прорвался у меня в кармане. Она была права, моя маленькая близорукая мама, в красивом клетчатом пальто, но с бестолковой малиновой шалью на плечах, которую она наотрез отказалась снимать, рассеянная и слабая, с сухими маленькими руками, вечно тонущими в рукавах любых свитеров. Она была права: нас там никто не ждал, и её лично туда никто не звал. Она была права, и от этого я разозлилась ещё больше.

– Дорогая мама, – сказала я, – по-моему, это не меня. Это тебя никто не печатает. И ты вечно ноешь, что мечтаешь о своей книге. Мечтаешь, чтобы кто-то придумал картинки к твоим сказкам. Чтобы они продавались в магазинах. Чтобы дети могли их прочесть. И как это должно случиться, дорогая мамуля? К нам придёт домой дядька-издатель и скажет, что прослышал о том, что у нас инкогнито остановилась Джоан Роулинг, а мне тебя за неё выдать? А что? Наденем тебе шляпу и очки, будешь сидеть, изредка вставляя: «Yes», «No» и «ждраштвуйте»? И тогда он тебя сразу напечатает в ста тысячах экземпляров?

Мама сняла очки, стала протирать их рукавом пальто и, конечно, уронила телефон. Сейчас октябрь, дождя уже не было пару дней, и асфальт сухой, но мамуля, конечно, нашла где-то островок грязи и уронила телефон именно в него. Впрочем, это, может, и плюс, грохнись он на асфальт – разлетелся б на сто кусков.

Мама наклонилась за телефоном. Распрямилась. Сунула телефон в карман, надела очки. И, внимательно глядя на пуговицы моего пальто, принялась кусать нижнюю губу.

– Или, может, хоть сходим, посмотрим на тех людей, которые издают детские книжки, – продолжила я, – попробуем познакомиться? Ну и что, что они собрались для того, чтобы обсудить программу своего книжного фестиваля, на котором они будут продвигать уже напечатанные ими книги? Мама, надо познакомиться с ними. Тебе надо как-то о себе заявить. Чтобы они узнали, что ты пишешь хорошие истории.

– Но я не уверена, что они хорошие…

– Я тоже, – отрезала я, – но всем же вроде понравилось, когда ты их в садике читала.

– Что значит – ты тоже? – ахнула мама.

– У тебя зубы в помаде, вытри, пожалуйста, – попросила я.

– Нет, погоди, тебе не нравится, что я пишу?!

«О боже, – подумала я, – мне срочно нужен запасной мячик!»

– Зубы, – напомнила я.

Мама полезла в карман, достала салфетку, попыталась развернуть, но не смогла, в центре застрял какой-то комок, который мешал раскрыть салфетку.

– Мама, я просто не целевая аудитория, – сказала я, догадавшись, что комок – это жвачка, и протянула маме чистую салфетку.

– Нет уж, – наседала мама, – говори!

Она выхватила салфетку, но ничего не стала вытирать, а выжидательно уставилась на меня.

– Если бы ты такая настойчивая вчера в ЖЭКе была, – не выдержала я, – когда я пыталась объяснить, почему у нас столько неоплаченных счетов за электричество! Или в магазине, когда я доказывала кассирше, что она нам пробила пять лишних шоколадок!

– Я не умею спорить с кассиршами, – смутилась мама и всё-таки вытерла помаду с зубов. А заодно – и с губ.

Между прочим, эту помаду я нанесла ей на губы час назад по всем правилам: от внешних углов – к центру, сначала на верхней губе, потом – на нижней.

– Зато я умею, да? – возмутилась я. – Ладно, если хочешь начистоту – мне не нравится то, что ты пишешь! А знаешь почему? Потому что ты только и делаешь, что развлекаешь детей! Хи-хи, ха-ха! Этому герою ведро упало на голову. Этому – лопатой по лбу! Этот в грязь залез, этот таз с бельём перевернул. Вот зачем ты это делаешь?

– Ну как, – растерялась она, – чтобы детям было интересно читать. Они ведь только научились. Нужна мотивация.

– А ты не думала, что ты им всё портишь? – сощурилась я. – Что они привыкнут, что все тексты вот такие – шаляй-валяй! Что везде всё должно быть интересно, смешно и весело! А по-моему, в жизни всё далеко не так весело и смешно, как в твоих рассказиках. Зачем же обманывать детей, а?

Мама принялась хлопать себя по карманам.

– Она в сумке, – сказала я, имея в виду электронную сигарету.

От курения я её отучаю. Скоро и от кофе по утрам отучу, пересажу на горячую воду с лимоном. Мама достала электронную сигарету, потом покачала головой и выудила пачку антиникотиновой жвачки, похожую на упаковку с таблетками. Вытащила одну, сунула в рот и, яростно жуя, сказала:

– Ну раз так – нечего нам там ловить, на этой встрече!

– Ну не-ет, – прошипела я, – из-за тебя я отменила английский и математический кружки. И на йогу явно не успею.

И ещё я вспомнила бабушкино тихое: «Отведи её туда, это нужно всем нам». Да, было бы неплохо пристроить мамины сказки, денег от сдачи бабушкиной квартиры не так уж и много, лишние бы нам не помешали.

– Кружок у тебя по Интернету, – возразила мама.

– Онлайн, мамуля, онлайн! Как раз – сейчас! Поэтому ты пойдёшь!

– Зачем?

– Зачем, что этого хочу я, и…

– И ты всегда добиваешься, чего хочешь, – закончила мама.

– Но это же ради тебя! – не выдержав, заорала я. – Ты! Сама! Ноешь! Что! Тебя! Не печатают! Пошли! Спросим! Почему?!

Губы у мамы снова задрожали.

– Спасибо, что рассказала об этом всей улице, – прошептала она, опустив голову и сгорбившись, – и нечего на меня кричать!

– Ты сама меня довела, – буркнула я.

Я была страшно расстроена. Столько ночей потрачено на медитации, концентрации, на аутотренинги, и всё равно милая мамочка умудряется заставить меня кричать.

«Никто не должен знать о твоих истинных чувствах» – вот мой девиз. Я уверовала в него после той истории. А может, и раньше.

«Ну всё, всё, я допустила ошибку, взорвавшись, но теперь главное – успокоиться», – подумала я, глядя вслед маме. Совершенно забыв о том, что на ней элегантное пальто, а не зелёная короткая куртёха, в которой она любит гулять по речке в поисках вдохновения, мама сунула руки в карманы и, как бешеный белый кролик, помчалась в кафе, словно нарочно выбирая самые грязные отрезки дороги. Как будто чистый асфальт придумали не для неё, а чтобы произвести хорошее впечатление на инопланетян, которые вдруг могут решить заскочить на чай к землянам.

– Мам! Ну подожди! Ну, мам!

Её надо было догнать. И похвалить.

– Послушай, твои сказки…

Она остановилась, с остервенением жуя жвачку и раздувая ноздри, как дракон из её же сказки.

– Ну?

А я увидела её штанины. Они были заляпаны грязью. Где она взяла грязь?! Дождя уже нет два дня!

– Мам! Нельзя было надеть чистые брюки? Ты не заметила, что на этих – разводы, когда из шкафа доставала?

Она посмотрела на меня долгим взглядом. В книге бы написали: «пригвоздила». Да так оно, собственно, и было: я даже лоб пощупала – не торчит ли из него гвоздь.