Женевьева Шастенэ - Лукреция Борджа

• Название: Лукреция Борджа
• Автор: Женевьева Шастенэ
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02666-7

Лукреция Борджа — «менада, отравительница, вакханка, убийца, кровосмесительница», обвиняемая во всех грехах, — долгое время оставалась излюбленной мишенью многочисленных романистов и поэтов. Вот уже пять веков дочь папы Александра VI подозревают во всяческих низостях, хотя в подтверждение им до сих пор не приведено ни единого доказательства. Для одних — дьявол, для других — ангел, она — олицетворение скандальности, непристойности и соблазна, а может быть, жертва клеветы, цель которой — возбудить любопытство публики… Где же истина?

Ответ на этот вопрос вы найдете в книге, которую держите в руках. Ее автор — историк, правнучка философа и историка Ипполита Тэна, для работы над этой биографией привлекла огромное количество архивных материалов, воспоминаний современников, а также переписку Лукреции с ее отцом, папой Александром VI, которая проливает свет на «эпоху роскоши и варварства, оставившую после себя утонченные произведения искусства и воспоминания о великолепных празднествах, прекрасно сочетавшихся с насилием, предательством и заказными убийствами».

Ouvrage réalisé avec le soutien du Ministère des affaires étrangères français et de l'Ambassade de France en Russie.

Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Посольства Франции в России.

---

Александр VI ждет детей и свиту в окружении одиннадцати кардиналов. У его ног положили плюшевые подушечки, а на землю — четыре большие красные атласные подушки. Проходит несколько минут; из соседней комнаты доносятся перешептывание, женские голоса, приглушенный смех, шуршание шелков, позвякивание шпор. Когда двери наконец отворяются, первым заходит Гоффредо, он целует ногу папы и, поднявшись, бросается в объятия к отцу, который на минуту прижимает к груди голову сына; потом он обнимает Лукрецию и принцессу Арагонскую. Затем принц Скуиллаче и его супруга приветствуют кардиналов, которые в свою очередь дарят им «поцелуй примирения»; затем дамскому эскорту Санчи позволено преклонить колени перед папой. «Придворные дамы вполне достойны своей госпожи», — сообщает посланник Мантуи. Церемония — то ли светская, то ли церковная — продолжается, каждый торжественно занимает свое место, и начинается веселая и игривая беседа между папой и двумя молодыми женщинами. Лишь Чезаре, сидящий среди кардиналов, похоже, не разделяет семейной радости. Его взгляд, брошенный на принцессу Скуиллаче, не ускользает от Скалоны — мантуанского оратора, который отмечает, что, «судя по жестам и выражению лица, овечка готова легко сдаться волку».

Два дня спустя в соборе Святого Петра была отслужена литургия и на ней присутствовал понтифик со всей семьей. Некий испанец, капеллан епископа Сегорбо Бартоломео Мартини, произносит длинную и нудную речь. Все, включая папу, явно скучают и с трудом переносят бесконечные рассуждения, слабо приправленные риторическими красотами. Внезапно, будучи не в силах сдержать свою живость, Санча увлекает за собой Лукрецию к креслам, предназначенным для каноников. Все хорошенькие дамы следуют за ними, и тяжелые одежды ничуть не стесняют их быстрых движений, они карабкаются на помост и устраиваются там. Все они притворяются, что внимательно слушают проповедника, но глаза их шаловливо блестят. Естественно, Бурхард возмущается: «Санча и сопровождающие ее Лукреция и другие молодые женщины самым неприличным образом уселись на помосте для певчих (pulpitum) и вокруг него, и их постыдное поведение возмутило народ».

В подобного рода происшествиях нет ничего необычного для тех времен. В летописи событий Вечного города сообщается, что, к примеру, на праздник святого Августина в монастыре «публичные девки расположились между алтарем и кардиналами» и что «в церкви Святого Цельса два каноника подрались до крови». Сам Александр VI разрешает своему любимому шуту Габриэлетто, когда папа поворачивается спиной, изображать, будто он проповедует на латыни или по-испански, и благословлять толпу, как то делает его хозяин.

Два месяца спустя работники, реставрирующие церковь Санта-Кроче, вынимают из земли свинцовый ящик, на крышке которого видна надпись: «Hic est titulus verae crucis»[11]. Внутри на маленькой табличке, изъеденной червями, можно разобрать слова «Jesus Nasareus Rex Judaeorum»[12]. Тем самым начиная с 25 июля 1496 года Александр VI регламентирует специальной буллой культ обряжения Креста и впервые служит в его честь литургию в базилике Сан-Джованни в Латерано в Римском соборе, основанном императором Константином Великим. В этот день, окруженный толпой, где бок о бок стоят простолюдины и аристократы, Александр VI подходит к алтарю, однако мессу он служит в большой спешке и причастие раздает столь рассеянно, что дважды облатка падает к его ногам.

Он всегда носит с собой священную облатку в золотой коробочке. «Так я всегда пребываю с Богом», — повторяет он своим приближенным, но при этом глава Церкви ничуть не заботится о том, чтобы радикально изменить нравы ватиканского двора, где все крайне снисходительны к плотскому греху. В свое время святой Августин писал: «Изгоните блудниц из человеческого общества, и разгул страстей все погубит».

В эти годы Флоренция живет под властью Савонаролы. Город превращен в некое подобие монастыря с весьма строгими правилами: застигнутые на месте игроки подвергаются пыткам, богохульникам прокалывают язык, все доносят друг на друга, дети шпионят за родителями, слуги — за хозяевами. Околдованные доминиканским фанатиком, Боттичелли и Фра Бартоломео Венециано, кроме всего прочего, предают огню свои произведения, написанные на светские сюжеты, во время обряда «Сожжение тщеславия» в феврале 1497 года. Проповедник, столь легко отправляющий на костер своих врагов, нечестивые картины и их авторов, тем не менее отступает, когда Франческо Пулья бросает ему вызов и предлагает пройти испытание огнем вместе с ним. Годом позже Александр VI, вначале проявлявший терпимость к Савонароле, подписывает бумагу об отлучении от Церкви этого идола, от которого теперь отказываются и флорентинцы.

Гоффредо и Санча принесли с собой в Ватикан аромат молодости. Лукреция и ее невестка становятся подругами, ведь обе находятся на положении принцесс, вынужденных подчиняться политической воле своих семей. И все же, хотя явной ревности в их отношениях нет, они ведут себя друг с другом довольно сдержанно. У обеих достаточно благоразумия, чтобы понять, что принадлежат они к разным лагерям.

О Санче давно было известно, что она ведет себя в высшей степени свободно, поскольку при неаполитанском дворе стыдливость не в почете; на глазах у всех принцесса покрывает поцелуями своего дорогого мужа, а вскоре она уже не будет довольствоваться им одним. Альковная хроника приписывает ей множество возлюбленных, однако в делах такого рода и мужчины, и женщины, должно быть, из милосердия, зачастую проявляют непривычную душевную щедрость. «Любовь из всех страстей является наиболее доступной, поскольку никто не может ее избежать, и каждый прощает себе этот грех, если он случился», — исповедуется она дочери папы. Смелая, дерзкая неаполитанская принцесса, заговаривающая с незнакомыми мужчинами и устраивающая им сцены, оказалась единственной, способной дать отпор невыносимому Чезаре, хотя по-прежнему позволяла ему надеяться на ее благосклонность.

Александр VI не отказался от идеи, что его второй сын Хуан Гандийский должен пойти по доблестным стопам своего покойного сводного брата, и, поскольку он опасается, как бы Фердинанд Католический (Арагонский) не лишил его владений, а также зная, что армия Папского государства нуждается в главнокомандующем, он призывает его в Ватикан. Хуан бросает в Валенсии свою беременную жену и первого ребенка Хуана II, третьего герцога Гандийского, который станет отцом святого Франческо Борджа, советника Карла V, вице-короля Каталонии, а затем генералом ордена иезуитов.

В совершенстве владея искусством организовывать торжественные процессии, папа отправляет Чезаре и Лукрецию встретить брата у ворот Портезе, чтобы препроводить его в папский дворец, где он должен разместиться. Рыжая лошадь Хуана сверкает золотой сбруей с серебряными колокольчиками, на герцоге темное одеяние, рукава которого расшиты драгоценными камнями, на голове его бархатная шляпа, отделанная жемчугом. «Этот принц-комедиант с головы до ног увешан драгоценностями», — насмешливо сообщает Бурхард. Римляне ошеломлены, хотя давно уже знают толк в роскоши.

За исключением донны Марии, все родные Лукреции живут неподалеку от ее дворца: герцог Гандийский — в Ватикане, Гоффредо и Санча — у кардинала д'Алериа. Хотя муж Лукреции по-прежнему постоянно находится в Пезаро, она участвует во всех праздниках, кавалькадах, боях быков на площади Святого Петра, маскарадах на Кампо деи Фьори, где несколько прелатов, сидя верхом на арабских лошадях и одевшись в венгерские костюмы, изображают настоящий поединок, размахивая кривыми турецкими саблями.

В хрониках того времени, повествующих о подобных развлечениях, нет ни намека на скандал и никакой критики по поводу личной жизни Лукреции. Она дружна с Санчей, которая настолько почувствовала себя членом семьи, что стала сначала любовницей Чезаре, а затем — герцога Гандийского и, таким образом, приходилась теперь трижды невесткой папе; и все же дочери Александра VI удалось сохранить благоразумие. Лукреция всегда находилась под пристальным вниманием современников, и если они ничего о ней не говорили, значит, им действительно еще нечего было сказать.

Пока Гоффредо продолжает свою испанскую карьеру, а Чезаре шаг за шагом поднимается по ступенькам церковной иерархии, Хуан, «правая рука папы», по всеобщему мнению, призван обеспечить величие дома Борджа.

Объявив о лишении прав римских баронов, сопротивлявшихся укреплению власти Ватикана, и конфисковав их земли, Александр VI объявляет Гоффредо гонфалоньером Церкви, то есть главнокомандующим армией Его Святейшества, и ставит перед ним задачу: уничтожение семейства Орсини. Однако поскольку он не полагается полностью на его полководческий талант, то дает ему в помощники Гвидубальдо, герцога Урбино.

Началу кампании сопутствует успех. У Орсини отняты десять замков, однако возникают трудности с осадой крепости Браччано, которую защищает супружеская пара Альвиано и Бартоломеа Орсини; наделенные воинскими талантами, они доблестно отбивают атаки Борджа и не отказывают себе в удовольствии отправить ему осла с табличкой, гласящей: «Разрешите пройти, я посланник к герцогу Гандийскому»; под хвостом животного привязано шутовское письмо. Неслыханная наглость: Орсини удается продвинуть свои войска до самых окрестностей Рима, и Чезаре, охотившийся возле Тре-Фонтане, чудом ускользает от них. Это полное поражение. Папские воины снимают осаду и вскоре натыкаются на Вителлоццо — знаменитого кондотьера, который 25 января 1497 года одерживает над ними победу, ошеломившую всех. Герцог Урбинский Гвидубальдо, который должен был поддержать Хуана, захвачен в плен. Раненому герцогу удается скрыться бегством. Он возвратится в Ватикан, где сначала на него обрушится гнев отца, а потом он получит во владение имения Беневенте, Террачино и Понте-Корво с правом наследования. Странное поведение папы, наградившего сына за поражение, будет иметь для семьи Борджа самые серьезные последствия.