Клод Изнер - Три изысканных детектива (сборник)

• Название: Три изысканных детектива (сборник)
• Автор: Клод Изнер
• Издательство: Аст
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2013

Детективы Клода Изнера так полюбились читателям во всем мире... Обаятельные герои, захватывающий сюжет, интриги, приключения и романтика - и все это проникнуто неуловимо притягательной атмосферой Парижа конца девятнадцатого века, когда дамы все еще носили корсеты, но уже осмеливались ездить на велосипеде, фильмы братьев Люмьер вызывали панику в зрительном зале, а Л а Гулю отплясывала канкан в "Мулен Руж". ...Куда на этот раз неуемное любопытство занесет сыщика-любителя Виктора Легри? В парижские трущобы? В особняки зажиточных буржуа? Что означает череда странных убийств, почему все говорят о леопарде, кто и зачем охотится за экзотической чашей? Виктор и его друг Жозеф начинают расследование - и желательно, чтобы об этом не узнали их жены. В сборник входят три детектива Клода Изнера: "Тайна квартала Анфан-Руж", "Леопард из Батиньоля" и "Талисман из Ла Вилетт".

---

— Вы меня прекрасно поняли, маленькая лиса. Я имею в виду фуросику.

— Ах, я поняла. Вы хотите рассмотреть узор этой ткани и подарить Таша платье в восточном стиле.

Виктор поднял брови, наморщил лоб.

— Как вы догадались?

— Перестаньте! Вам не удастся меня обмануть! Лжец, лжец, лжец!

При каждом слове «лжец» она шутливо била его кулачком в грудь, и он рассмеялся, впервые пробуя на вкус заговор между братом и сестрой.

— На помощь! Айрис, хватит! Неужели вы сомневаетесь в моих намерениях…

— Дорогой Виктор, почему вы оправдываетесь? У вас совесть нечиста? Что ж, как бы там ни было, я вас прощаю. Пойдемте.

И они вошли в комнату Кэндзи. Пока Айрис приподнимала матрас, Виктор разглядывал висевший на стене пейзаж: черепичные крыши Парижа, освещенные утренним солнцем. Он был благодарен Кэндзи за то, что тот повесил эту работу Таша у себя в спальне.

Айрис протянула ему сверток.

— В ней завернуты бумаги, касающиеся моего рождения, и письма моей… нашейматери.

Виктор взволнованно разглядывал фуросику, не разворачивая ткань. Ошибки быть не могло: белые аисты на ярко-бирюзовом фоне были в точности такие же, как на шейном платке Фортуната де Виньоля. Виктор молча вернул сверток Айрис, и та положила его на место.

— Благодарю вас за… содействие.

— За мое любопытство, которое позволило вам полюбоваться на такую же ткань, в какую был завернута похищенная чаша. Да-да, и не заговаривайте мне зубы, братец!

— О чем это вы? — прикинулся простачком Виктор.

Айрис только вздохнула.

— Бедняжка Таша! Она очень рассердится, когда узнает, что вы снова взялись расследование!

— Вы ей расскажете? — встревожился Виктор.

— Хм… Это зависит от вас. Я буду нема как рыба при условии…

— Это что, шантаж?

— При условии, что вы будете на нашей с Жозефом стороне.

— Послушайте, Айрис, это несерьезно. Жозеф — наш служащий.

— И я его люблю. Скажите на милость, чем служащий хуже художницы?

— Но это разные вещи, мы…

— Вы друг друга любите. И мы друг друга любим. Виктор, глагол «любить» спрягается во всех лицах, во всех временах, на всех языках.

Она ласково взъерошила ему волосы.

— Итак, нас — тебя и меня — связывает общий секрет. Не сердись, что я позволяю себе «тыкать»: англичанка во мне бунтует против французского «вы». Обещаю, я буду держать язык за зубами, ведь ты — мой старший брат, и я люблю тебя.

Виктор понял, что побежден. Айрис — такая хрупкая и такая сильная — оказалась более решительной, чем он сам. Их объединяла и делала союзниками общая черта характера: стоило им, подобно Одиссею, услышать сладкоголосых сирен, как оба они, вместо того, чтобы заткнуть уши, преисполнялись такого неудержимого любопытства, что с легкостью открывали самые неприступные двери.

— Я поддержу вас, — согласился Виктор. — В конце концов Жозеф — толковый парень.

— И талантливый писатель.

Виктор иронически усмехнулся и отправился вниз, к Жозефу, который потирал руки от радости: ему только что удалось продать неполное собрание сочинений Делиля. [54]

— Жожо, меня заинтересовала та визитная карточка, которую вы забыли передать месье Мори. Как выглядел тот, кто ее принес?

— Ох, патрон, вы хотите от меня слишком многого! Я-то не фотограф…

— Поскольку вы намерены заниматься сочинительством, вам необходимо развивать наблюдательность.

— Меня завораживает мир фантазий, а не реальность! Дайте-ка подумать… Ну, он, кажется, был вполне обычным, ничем не примечательным посетителем. Шляпа дыней, очки… Похож на буржуа или полицейского в штатском… Не особенно любезен.

— Да уж, ценные сведения. Он что-нибудь говорил о себе?

— Нет. Только то, что хотел бы встретиться с месье Мори. А чем он занимается?

— Зоологией.

— Он что — директор зоопарка? Как, вы сказали, его зовут?

— Антуан дю Уссуа, — проворчал Виктор, устраиваясь за столом и погружаясь в изучение каталогов.

Его не переставал занимать вопрос: каким образом у старого Фортуната де Виньоля оказалась ткань-фуросику? Не мог же он быть вором, который забрался в квартиру Кэндзи и унес чашу! Но тогда кто это сделал? Кто-то из его домочадцев? С какой целью? Виктору казалось, что перед ним забрезжил огонек — слабый, дрожащий, но дающий надежду размотать цепочку странных совпадений. Он просто изнывал от желания немедленно вернуться на улицу Шарло и пролить свет на это дело.

«Не глупи, ты рискуешь нарваться на полицию, — убеждал себя Виктор, — или тебя узнает консьерж, не говоря уже о кузене из музея, которого весьма удивит твое появление».

Так и не приняв решения, что предпринять, он задумчиво рисовал на бюваре карандашом птичку — тощую, с длинными лапками. «Ты столь же хорош в дедукции, сколь в рисовании. Если это аист, то ты… семилетняя девчушка!»

Цилиндр съехал набок, галстук сполз к плечу, кадило болталось из стороны в сторону: Фортунат де Виньоль проводил каббалистический обряд, бормоча что-то себе под нос. Внезапно его ухо уловило шум на улице. Шаги. Кто-то расхаживал взад-вперед. Стремительно темнело, небо набухло тяжелыми тучами. Фортунат осторожно отодвинул занавеску и обнаружил, что посреди двора стоят двое полицейских и с ними — высоченный мужчина в брандебуре. [55]Они о чем-то разговаривали с консьержем.

Мужчина в брандебуре поправил меховую шапку и легко взбежал по ступенькам крыльца.

— Черт побери! Гусар и с ним два шпика!

Не выпуская из рук кадила, Фортунат де Виньоль вдел ноги в растоптанные домашние туфли, прошаркал по вестибюлю, прокрался в конец коридора и одним глазом заглянул в приоткрытую дверь гостиной.

Его дочь Габриэль лежала на диване, прижав руки к сердцу. Люси, ее камеристка, горестно поджав губы, промокала ей глаза платочком.

— Вавилонская блудница! — прошипел Фортунат; он не выносил Люси.

Алексис Уоллере и Шарль Дорсель стояли у камина, повернувшись к человеку в брандебуре. Тот подошел к безутешной Габриэль.

— Примите мои искренние соболезнования, мадам дю Уссуа, и позвольте представиться: инспектор Лекашер. Понимаю, вам сейчас очень тяжело, но я задам всего пару вопросов. Простая формальность. Итак, ваш супруг ушел из дома в прошлую пятницу довольно рано?

— Да, он всегда выходит рано. В тот день он должен был забрать документы из музея, а потом уехать в Медон на четыре дня. С профессором Гере. Я поднялась в восемь. Мы позавтракали.

— Мы?

— Месье Уоллере, месье Дорсель, мадемуазель Робен и я. Мой отец не выходил из своей комнаты, он очень стар и немного не в себе. Он ни с кем не общается, кроме Бертиль Пио, нашей кухарки. Она готовит ему отдельно.

Фортунат, завернувшийся в тень, как в плащ, возмущенно сплюнул.

«Вот уж поистине дочерняя благодарность! Назвать меня сумасшедшим! Висельники! Тратят мои деньги, а мне приходится их выпрашивать… А этот жулик в мундире, чем он промышляет?»

Инспектор вытащил из кармана коробочку с леденцами и машинально переложил их из одной руки в другую.

— Что вы делали потом?

— Потом была примерка у… О, это невыносимо. Я так устала! Люси…

— Я вышла около девяти, — заговорила Люси Робен, — именно я приношу хозяину корреспонденцию. В одиннадцать я встретилась с мадам Габриэль на улице Рише — у мадам Кусине. Мадам заказала ей два платья на весну. Мы перекусили в городе и отправились за покупками. К семнадцати часам мы вернулись. Месье Уоллере и месье Дорсель работали здесь над диссертацией. Августина — это горничная — подала нам легкий обед, после чего я доехала на фиакре до улицы Виктуар — там у меня была назначена встреча с ювелиром мадам. Я вернулась к ужину. Боже правый! Бедный месье дю Уссуа! Подумать только, пережить столько опасностей в дальних странствиях и быть убитым в Париже! Как это ужасно! Инспектор, быть может, на этом закончим? Мадам устала…

— Разумеется, — ответил инспектор, — мое почтение, дамы.

Фортунат де Виньоль потрясенно сглотнул.

«Антуан убит?! Невероятно. Черт возьми, проклятие сделало свое дело».

— Инспектор, — произнес Алексис Уоллере, — вы подозреваете в убийстве моего кузена кого-то из членов семьи?

— Нет, конечно же нет, месье. Но дело в том… Понимаете, я должен составить полный отчет. Судмедэксперт установил, что смерть наступила примерно за шестьдесят два часа до момента обнаружения тела. Это отсылает нас к пятнице. Определить точное время смерти проблематично. Итак, в пятницу вы были здесь…

— Месье Дорсель и я весь день разбирали записи Антуана.

— Позвольте возразить, Алексис, — заметил Шарль Дорсель, — утром вы отсутствовали.

— Ах, да! Так и есть. Я встречался с коллегой на бульваре Сен-Жермен. Он подтвердит.

— А как насчет вас, месье Дорсель? — повернулся к нему инспектор.