Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

• Название: Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-017074-2 (ООО «Издательство АСТ»); 5-9577-0041-Х (ЗАО НПП «Ермак»)

Вы уже побывали в Мире реки?

Тогда добро пожаловать в Многоярусный мир!

В мир калейдопических «параллельных вселенных». В мир вселенных-игрушек, в которые играют странные Творцы, зовущие себя Властителями.

В мир, где мотивы классической фэнтези и классической фантастики переплелись в причудливые, увлекательные сюжеты книг, от которых по-прежнему невозможно оторваться.

Перед вами — три романа о Многоярусном мире.

Прочитайте — не пожалеете!

---

Гостеприимные темнокожие хозяева предложили ему попробовать наркотик под названием афлатук, сделанный из сока трех растений. Орк пил его, а также курил измельченную кору сомакатина. Оба снадобья вызывали у него мечтательное состояние, движения и мысли становились замедленно-тягучими. Вкус сладкого ароматного плода или жареного мяса держался во рту несколько часов — так, во всяком случае, казалось после употребления этих наркотиков; оргазмы продолжались вечность. Местные жители утверждали, что афлатук и сомакатин не обладают никакими отрицательными последствиями, к ним также не развивается привыкание.

Однако через некоторое время юноша заметил, что взрослые члены племени не отличаются хорошей памятью. А потом у жены Орка случился выкидыш, и выяснилось, что это здесь довольно частое явление. Сначала эти факты не слишком обеспокоили молодого Владыку. Но когда он начал промахиваться на охоте — а Орк всегда был превосходным лучником, — его охватила тревога. Она только усилилась, когда Орк обнаружил, что у него начались провалы в памяти. Случилось это после очередного ритуального праздника, и всю ночь, несмотря на мучительные позывы выпить сока и покурить коры, Орк устоял. Ни с кем не попрощавшись, он вышел в море на своем челноке, захватив с собой воду и пищу.

На следующий день Владыка уже сожалел, что отказался от афлатука и сомакатина. Еще до наступления ночи тело его корчилось в судорогах от мучительного неутоленного желания выпить или сделать пару затяжек, и ветер уносил его крики, которые слышали только морские птицы. Остров исчез в дали, и на горизонте, насколько хватало глаз, не было видно суши.

Джим Гримсон тоже страдал и мучился и тоже, хотя и фигурально, кусал свои запястья и раздирал пальцами тело. Он в унисон Орку вопил благим матом, видел, как и молодой Владыка, демонов, встававших из моря, и огромные призрачные фигуры, глядевшие из-за туч, чувствовал вместе с ним, как кости пытаются прогрызть себе дорогу сквозь плоть и кожу.

В просветах между этими пытками Орк, а следовательно и Джим, впадали в депрессию. В конце концов юноша чуть было не прыгнул в море, не в силах более выносить подобное состояние.

Затем его муки внезапно прекратились — кровь очистилась от наркотиков, и Орк поклялся, что никогда больше не притронется ни к какому зелью.

К несчастью, во время одного из приступов депрессии он выбросил за борт все запасы еды и питья. И теперь ему приходилось сражаться с жаждой и голодом. Орк проиграл бы эту битву, если бы его не подобрал корабль. Однако, к несчастью, это оказалось судно работорговцев, оснащенное парусами и веслами, и Владыку, заковав, бросили в трюм, где уже томились сотни других пленников.

Пираты-работорговцы, с более светлой кожей, чем поашенки, вооруженные стальными пиками, совершили два набега на какой-то большой остров и, набив свой корабль до отказа чернокожими аборигенами, вот уже три недели плыли на север.

Орк пережил заточение в трюме, но впереди его ждало рабство. Его продали на плантацию и отправили работать в поле. Тяжкий труд от зари до темна под убийственным солнцем, дурная пища, беспрестанные унижения, не знающие устали бичи надсмотрщиков — все это подвергло испытаниям его терпение и выносливость. Орк знал, какое наказание грозит за неподчинение приказам и чем может обернуться для него возражение надсмотрщику или даже чуть угрюмый взгляд. Несмотря на это, ему едва удавалось держать себя в руках. Он внимательно наблюдал за всем, что происходило вокруг, и искал пути к побегу.

Джим Гримсон не только разделял страдания Орка — у него хватало и своих. Еще когда юноша пережил самую настоящую «ломку», Джим попытался освободиться, но безуспешно. Охваченный ужасом, Джим повторял попытки вновь и вновь — но избавиться от Владыки не мог, и его поглотили без остатка кошмарные видения. Он стал слишком Орком, чтобы быть Джимом Гримсоном.

Когда муки прекратились, Джим обрадовался — теперь он сможет вернуться на Землю. И все-таки что-то мешало ему оставить Орка — возможно, то обстоятельство, что Владыка не счел плен и рабство невыносимыми. Однако в один не самый прекрасный день Джим решил: хватит, пора покидать эту вселенную. А когда пройдет достаточно времени и ситуация, возможно, изменится, он вернется к Орку. И снова Джима охватила паника, потому что он не мог вырваться. Однако теперь его удерживал мозг-призрак. Придвинувшись поближе, он «схватил» его своими призрачными клешнями (Джим почему-то знал, что мозг-призрак пустил в ход именно клешни, вроде крабьих). После этого мозг-призрак затих, словно удовольствовался тем, что держит добычу. Джим продолжал бороться — он читал заклинания и громко, хотя и фигурально, взывал к Богу, в которого не верил. Но все напрасно.

Вскоре после этого пришел черед взбунтоваться Владыке. В его намерения это не входило — просто закончилось терпение. Надсмотрщик Нагер питал неприязнь ко всем рабам на плантации, но особенно невзлюбил Орка. Он насмехался над белой кожей Орка, хлестал бичом чаще, чем других рабов, и за меньшие провинности. Тем вечером, сразу после того как Нагер велел водоносу не давать Орку пить, потому что тот не похож на жаждущего, юноша все же протянул руку и поднес ко рту ведро. В следующий миг Нагер сбил его с ног, ударив ногой в живот, а потом обрушил бич на спину. Молодой Владыка стерпел шесть ударов, прежде чем его ослепила ярость. Он ринулся вперед сквозь алый туман, который застлал все вокруг, и пнул Нигера в пах. Прежде чем подоспели другие надсмотрщики и стражники, Орк свернул Нигеру шею. Несмотря на ожесточенное сопротивление, в ходе которого он убил стражника и изувечил еще одного надсмотрщика, его все же одолели. Главный надсмотрщик отдал приказ немедленно обезглавить Орка. Владыку поставили на колени и, заломив руки за спину, нагнули голову вперед. Главный надсмотрщик приближался к нему, обнажив длинный меч.

— Держите крепко! Один удар — и я снесу ему башку!

Джим испытывал нечто большее, чем просто ужас.

Если Орка казнят, умрет и он, Гримсон был убежден в этом. Его горло напряглось, выкрикивая освобождающее заклинание, а затем возникло ощущение прохождения сквозь бесцветную пустоту, которая обжигала холодом.

В палате горел свет. Джим стоял, нагнувшись вперед, его руки сжимали горло Билла Крэнама, больничного охранника.

ГЛАВА 25

Два удара дубинкой по тыльным сторонам локтей парализовали пальцы Джима, и они сами собой разжались, отпустив горло Крэнама. Теперь самого Джима захватили сзади за шею полусогнутой рукой, оттащили его, полузадушенного, от Крэнама и швырнули на пол. Над ним стоял, держа дубинку, другой охранник, Дик Мак-Донрах.

— Не шевелись, черт бы тебя взял, не шевелись! — прохрипел он.

Несмотря на это предупреждение, Джим сел. Он был голый. Перед последними двумя вхождениями он снимал с себя одежду, почему-то решив, что она мешает легкости перехода.

— Что случилось? — прохрипел Джим, глядя снизу на Мак-Донраха и ощупывая шею.

— Мы устроили внезапную проверку по поводу наркотиков, — ответил охранник. — Тебя мы застали сидящим на стуле; ты, казалось, не слышал нас. Мы обыскали твою палату и нашли вот это!

Мак-Донрах сунул руку в карман и достал пластиковый пакет с несколькими черными капсулами.

— Стимулянты! — торжествующе объявил он.

Джим чувствовал себя ошеломленно-отупевшим.

— Это не мои... — пробормотал он. — Клянусь, не мои!

Гримсон повернул голову. В дверях толпились пациенты в пижамах и халатах. Санди Мелтон выглядела очень опечаленной, Джилмен Шервуд ухмылялся.

Билл Крэнам, осторожно ощупывая шею, нетвердыми шагами подошел к Мак-Донраху.

— Черт побери, Гримсон! — просипел он — Что это на тебя нашло? Я еле-еле растолкал тебя, а потом ты взял да и напал на меня! Почему? Разве мы не были всегда добрыми приятелями?

— Извини, Билл, — Джим вздохнул. — Я был в... том другом мире. В смысле, не совсем здесь. И даже не знал, что же делаю.

— Боже правый! — изумился Мак-Донрах. — Да у меня вся рубашка в крови!

Джим видел пятна на белом полотне, но мысли его пытались сосредоточиться на другом: он мог бы поклясться, что спустил «черных красоток», которых дал ему Шервуд, в унитаз.

— Это ты испачкался, когда схватил Джима сзади, — сказал Билл и зашел Джиму за спину. — Господи! У тебя из спины кровь хлещет, как из зарезанной свиньи! Откуда у тебя такие глубокие раны? Мы же не притрагивались к твоей спине, могу поклясться на целой куче Библий!

Теперь и Джим почувствовал боль от кнутов и жжение текущей крови.

— У меня... — Он умолк.

Как можно было это объяснить? Да и нужно ли... Важнее всего узнать, как попали наркотики к нему в палату. Сукин сын Шервуд! Без него тут наверняка не обошлось! Но зачем ему пытаться кого-то подставить? И как он это сделал?