Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания.

• Название: Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания.
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Крим-пресс, МП «Асмадей»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5–86558–006-Х

«Многоярусный мир» — сериал увлекательных фантастических романов популярного американского фантаста Ф. Ж. Фармера. Его герой, внешне заурядный житель Земли, внезапно оказывается в необычном мире, порожденном буйной фантазией всесильной расы Всевышних.

Романы Фармера отличают невероятные коллизии сюжета, яркие, запоминающиеся образы, захватывающие приключения героев.

---

Ударом ртути, или, как его здесь называли, живого серебра, у Вольфа выбило из рук лучемет. Наклонившись, он подобрал его и возобновил бег. На минуту перед люком образовалась пробка: Всевышние расталкивали друг друга, ругались и взывали к Лосу. Некоторые даже молили Уризена о пощаде или поминали давно умершую мать.

В какое-то мгновение у Вольфа мелькнула мысль очистить себе путь лучеметом. Именно так и поступил бы любой из них, за исключением разве что Луваха. Оставаться здесь, снаружи, значило быть убитым. Каждая секунда была дорога.

Однако каким-то образом столпившиеся все-таки протиснулись в люк, и уже следующие пробивали себе путь к спасению.

Что-то раскаленное прожгло Вольфу брюки, свистнуло над ухом, задело затылок. Вольф сиганул в люк вниз головой и, пролетев вдоль невысокой лестницы, приземлился на обе руки, выпустив при падении лучемет. Паламброн, стоявший у люка, ведущего в следующий пролет, вскрикнул и нырнул в отверстие. Вольф заглянул в колодец, увидел, что все Всевышние попадали в кучу, крича и ругаясь. Паламброн восседал сверху. Однако никто вроде бы не пострадал.

В другое время Вольф рассмеялся бы. Теперь же он был слишком занят соскабливанием горячей ртути с волос и одежды. Затем осмотрел ноги и, удостоверившись, что раскаленные капли лишь задели его, спустился вниз по лестнице. Следовало укрыться как можно ниже. Если ртутный ливень продолжится, верхние палубы будут разрушены. А если огненные капли поразят большие пузыри, то останется лишь сказать всему «прости-прощай.»

Глава 7

Вала со смехом приветствовала его в полумраке у круглого отсека. Ее веселье не являлось истерикой, она испытывала истинное наслаждение поворотом событий. Вольф не сомневался, что будь здесь немного светлее, он разглядел бы в ее глазах радостный блеск.

— Рад, что ты находишь это смешным, — произнес он. Его качало от усталости, кровь ничидлоров покрывала его с головы до ног, одежда стала липкой от пота.

— Ты, Вала, всегда была со странностями. Даже ребенком обожала всех дразнить и жестоко подшучивать. А став женщиной, испытывала куда больше удовольствия при виде крови и страданий, чем от любви.

— Не забывай, я — богиня, — сказала она. — Дочь своего отца. И добавлю — сестра своего брата. Ты был точно таким же, дорогой Джэдавин, пока не превратился в сентиментального, человеколюбивого Вольфа — выродка и полуземлянина. — Приблизившись и понизив голос, Вала продолжала:— У меня давно не было мужчины, Джэдавин. И ты не касался женщины с тех пор, как прошел через Врата. А ведь я знаю твою мужскую силу, брат: ты страдаешь, если не переспишь с женщиной хоть день. Отбрось свою непонятную ненависть ко мне! Пойдем! На острове найдется сотня укромных местечек, где тепло и темно и где нам никто не помешает. Смотри, я поступаюсь своей гордостью, я прошу тебя.

Вала говорила правду. Как мужчина он был исключительно силен. И сейчас Вольф почувствовал, как им овладевает желание, которое он день за днем подавлял делами. А по ночам, укладываясь спать, он направлял мысли на составление планов борьбы с отцом, стараясь предвидеть тысячи случайностей и найти способы предостеречься от них.

— Сначала кровавый пир, а на десерт вожделение и страсть, — произнес он. — Не я возбудил тебя, а удары клинков и вид крови.

— И то, и другое, — сказала Вала и протянула ему руку. — Пойдем со мной.

Вольф покачал головой.

— Нет. И давай больше не будем об этом говорить. Между нами все кончено раз и навсегда.

— Как скоро будет кончено и с тобой! — процедила она сквозь зубы. — Еще никто не смел...

Она резко повернулась и ушла. Когда он увидел ее некоторое время спустя, она о чем-то возбужденно беседовала с Паламброном. Потом оба удалились в полумрак переходов.

В первое мгновение он собирался вернуть их. Ведь они, в сущности, дезертировали со своих постов. Опасность нападения, похоже, миновала, но если ртутный ливень усилится, то капли могут серьезно повредить или даже разрушить остров. Но потом он пожал плечами и отвернулся. В конце концов его никто не уполномочивал распоряжаться здесь. Всевышние согласились сотрудничать лишь формально, а о мерах наказания вообще не было сказано ни слова. Кроме того, любую попытку остановить парочку с его стороны расценили бы как проявление ревности. И нельзя сказать, что такое обвинение было бы лишено оснований. Ему действительно было больно, когда Вала ушла с другим мужчиной. Очевидно, она все еще нравилась ему. Получалось так, что чувства, которые он питал к ней более пятисот лет тому назад, все еще сохранились в его сердце, и даже предательство не стерло воспоминаний.

Вольф осведомился у Лугарна:

— Как долго длится такой ливень?

— Около получаса, — ответил вождь, — капли проносятся с черной кометой. Мы называем их Смехом Уризена. Только такой жестокий и кровожадный бог мог создать подобную напасть. Он наслаждается страданиями своего народа.

За многие тысячелетия, которые провели здесь потомки попавших в ловушку Всевышних, имя Уризена стало нарицательным для любого проявления зла.

Послышался грохот, и Вольф на мгновение испугался, решив, что лопнул газовый пузырь в дальнем конце острова. Однако вскоре выяснилось, что взорвалось еще одно гнездо ничидлоров. Оно попало под концентрированный поток капель: несущиеся пузыри стали один за другим выходить из строя. Наконец цепная реакция охватила весь сфероид, и он разлетелся на куски.

Вольф подошел к Теотормону, сидящему в углу на корточках, и попытался заговорить с ним. Брат бросил на него взгляд, полный ненависти и страданий, и несколько минут оба молчали. Наконец Теотормон беспокойно заерзал и произнес:

— Отец говорил мне, что его крепость находится на планете Аппирманзум. Вокруг нее вращаются еще четыре планеты, каждая из которых примерно таких же размеров, как эта, и все удалены от Аппирманзума не более чем на двадцать тысяч миль. Планеты не новые, отец создал их как серию примерно пятнадцать тысяч лет назад, но держал закрытыми. Их Врата действовали лишь тогда, когда сквозь них проходил отец, поэтому они и не поддавались обнаружению.

— Так вот почему я видел только три планеты, — сказал Вольф. — Они располагаются квадратом, и одна всегда скрыта Аппирманзумом.

Его не интересовало, каким образом столь большие небесные тела удерживаются в сравнительной близости и тем не менее остаются в стороне от исхоженных путей. (Наука Всевышних была вне его понимания — как, в сущности, и вне разумения любого другого Всевышнего. Они унаследовали и использовали силы, принцип действия которых больше не понимали. Достаточно было того, что они ими владели.)

Недостаток знаний делал Всевышних уязвимыми. У каждого из них имелось множество машин и механизмов, но если что-нибудь ломалось, терялось или было украдено, Всевышнему не оставалось ничего другого, как похитить подобную вещь у соседа, если у того имелся аналог. Поэтому и оборонительные сооружения, какими бы неприступными они не казались, всегда имели бреши. Но обнаружить их можно было только непрестанно нападая. Так что, несмотря на всю беспомощность группы в данный момент, Вольф не терял надежды на победу.

Ожидая, пока прекратится ртутный ливень, он размышлял. Откуда-то всплыла мысль, уже давно беспокоившая его и, вроде бы, не имевшая отношения к происходящим событиям. Подсознательно он продолжал тревожиться о Хрисеиде, помочь которой в данный момент ничем не мог.

Имена его отца, братьев, сестер и кузенов не переставали удивлять Вольфа с тех пор, как он восстановил в памяти всю свою жизнь Джэдавина, Всевышнего Мира Тиерса.

Уризен, Вала, Лувах, Анана, Теотормон, Паламброн, Энион, Аристон, Тармас, Ринтрах — именно под этими именами упоминал Вильям Блейк в своих символических и дидактических произведениях властных и таинственных космогонов. Это не могло быть простым совпадением.

Вольф был убежден в этом. Но как прознал о них английский поэт-мистик? Встретил ли он какого-нибудь из изгнанных Всевышних, скитающихся по Земле, и тот по неизвестной причине поведал землянину о своих собратьях? Может быть. И Блейк, вероятно, использовал некоторые эпизоды из жизни Всевышних как основу для своих апокалипсических стихов. Хотя, конечно, сильно исказил слышанные истории.

Когда-нибудь, если удастся выбраться из этой ловушки, надо будет поискать на Земле, а также пораспрашивать тех собратьев, которые решатся побеседовать с ним.

Ртутный град прекратился. Выждав для большей уверенности еще полчаса, островитяне вернулись на главную палубу. Глазам их предстало печальное зрелище: настил был сожжен и исковеркан, стены испещрены пробоинами настолько, что корни и листья превратились в лохмотья. Особенно сильно пострадала гондола, от нее остались одни обломки. Всю палубу усеивали капли ртути.