Анна Климова - Сердце странника

• Название: Сердце странника
• Автор: Анна Климова
• Издательство: Книжный Дом
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-17-0362-9

Второй роман из мелодраматической дилогии («Осенняя женщина» и «Сердце странника») рассказывает о запутанной истории девушки, которая после тяжелого недавнего прошлого ищет способ примирить себя с окружающим миром и находит его в любви к таинственному молодому человеку. Светлые чувства, преодолевающие все препятствия, все внутренние разногласия, всю гордыню, весь страх и ненависть, и есть главное в жизни влюбленных…

---

— Я ничего не поняла, но мурашки по коже у меня уже бегают, — покачала головой Кристина, кутаясь в плед. — И ты знаешь этого мистера X?

— Знаю, — кивнул с улыбкой Тимофей.

— И почему просто не пойдешь к нему?

— Тут нужна осторожность. Не хочу снова оказаться в придорожной канаве. При этом без дыхания и пульса в моих молодых членах.

— Скорее, скорее иди сюда! — потребовала она, распахнув плед. Потом прижала Тимофея к себе и уткнулась носом в его шевелюру.

— Господи, господи! Что же вы, мужики, за Дон-Кихоты такие? Вечно с мельницами воюете.

— Скорее, это мельница со мной воюет.

— Нет, в твоем случае это не мельница, а дракон, — вздохнула Кристина. — Самый настоящий. Не боишься, мой дорогой рыцарь?

— Не боюсь, потому что знаю его уязвимое место.

— А он знает?

— О чем?

— Где твое уязвимое место?

— Наверняка. Но я ударю первым.

— Уж не для этого ли ты притащил свой клоунский реквизит? — кивнула она на большие сумки в углу комнаты.

— Ага. А ты догадливая.

— Просто у твоей Дульсинеи соображалка работает.

— Я очень рад этому обстоятельству.

Она хлопнула ладонью ему по лбу и спросила:

— И когда ты намереваешься поговорить с этим распрекрасным господином, который у кого-то в горле застрял?

— Завтра.

— Так скоро?! — испугалась Кристина.

— Другого случая может не представиться. У него намечается праздник, который я намерен почтить своим присутствием.

— Ты самый ненормальный Дон-Кихот из всех Дон-Кихотов.

— Если ненормальность означает неординарность мышления, расчет, изобретательность и принципиальное неприятие зла, тогда я согласен быть самым ненормальным.

— И самым пижонистым, хотелось бы мне добавить! — засмеялась Кристина, укрываясь вместе с ним пледом.

* * *

— Богдан Сергеевич, почему вы считаете, что Тимофей тут появится? — осторожно спросил Олежек, наблюдая вместе с ним за машинами с дипломатическими номерами, въезжавшими через ворота на территорию особняка.

— Он упрямый парень. Появится, — уверенно ответил Старик. — Обязательно появится.

— Лично я не уверен. Он не рискнет сунуться сюда.

— Я всегда говорил тебе, чтобы ты не судил о людях по себе. Собственное Я — не та мера, которой измеряются характеры других.

Они стояли возле маленькой беседки на краю участка, в стороне от резвящихся детей, голоса которых звучали резко и пронзительно в густом теплом воздухе запоздавшего бабьего лета, решившего одарить горожан последними своими прелестями. Иногда сквозь слой облаков проглядывало солнце и разливало по городу мягкую дымку во всех тонах оранжевого и синего. День обещал быть просто прекрасным.

Старик щурился, отыскивая взглядом своих людей, неспешно прогуливавшихся вдоль забора. На них обращали внимание только дети, которым всегда и до всего дело. Под натянутым тентом начали рассаживаться скрипачи. Из дома для гостей вынесли закуски и напитки. Слышалась бойкая английская речь, смех и стук крокетных молотков. Если бы не вздымавшаяся на горизонте бело-красная телевизионная вышка, можно было бы подумать, что все действо происходит на окраине Лондона, в поместье какого-нибудь эсквайра, созвавшего родственников на обед.

— Где Ира? — спросил Старик.

— Не знаю, — пожал плечами Олежек. — Она свой телефон отключила.

— Нюхом чует, маленькая негодница…

— Чего вы говорите?

— Ничего! — отрезал Старик.

Струнный квартет начал свою программу с «Канона» Пахельбеля. Тонкая ритмичность скрипок разлилась вокруг, подобно запаху меда. Именно в такие моменты жизнь теряла всю свою надуманную замысловатость и мрачность. Все становилось на свои места, как шестеренки в часовом механизме.

Старик, прикрыв глаза, улыбнулся.

— Чертовски хорошо. Правда?

— Чего ж хорошего? Эти едят-пьют, а мы тут торчим, дурака этого караулим! — заметил недовольно Олежек.

— Ты неисправим, юноша, — тихо засмеялся Старик. — Оглянись вокруг, вдохни этот воздух и почувствуй редкость момента. Ибо, как сказал Цицерон, все прекрасное редко. Ах, бедное, бедное вы племя! Вы с такой недоверчивостью относитесь к вещам отвлеченным, что жизнь ваша напоминает серый, унылый холст, который вы упорно стараетесь украсить быстросходящими адреналиновыми красками. И когда адреналин исчезает, холст снова становится серым. Помни, друг мой, радость душе иногда приносят самые простые и незамысловатые явления. Будь то этот прекрасный осенний день, наполненный замечательной музыкой, или тонкие струйки воды, стекающие по оконному стеклу, или первый утренний луч солнца, только пробившийся из-за кромки горизонта. В буйстве чувств, как в наркотике, сначала много удовольствия, но потом ты превращаешься в раба, ищущего все новых острых впечатлений, и не можешь остановиться, пока судьба сама не остановит тебя простым щелчком пальцев. Раз! И все. Оглянешься назад — и не увидишь ничего, что согрело бы душу теплом от сознания познанной когда-то красоты.

— Ну, красоты мне и в бабах хватает, — буркнул мрачный Олежек, ненавидевший такие лекции.

Богдан Сергеевич с огромным сожалением взглянул на него.

— Боюсь, ни возраст, ни опыт не помогут тебе понять столь очевидных вещей. Так и останешься комком первобытных инстинктов.

— Главное — не помереть раньше времени, а остальное мне пофигу, — ухмыльнулся Олежек.

Их беседа была прервана сигналом сотового телефона из кармана Старика. Старик вытащил трубку, взглянул на экранчик, на котором появился номер звонившего, и раздраженно поморщился. После этого отошел от Олега в сторону и ответил:

— Слушаю.

— Я от Владимира Ивановича, — пробасил незнакомый голос.

— Да, я так и понял.

— Буду краток, Богдан Сергеевич. Нам известно, что вы немножко потеряли контроль над ситуацией.

— Не могу согласиться с этим…

— Не перебивайте, — оборвал его собеседник. — Так вот, в связи со сложившейся ситуацией в город прибыл наш человек. Хороший, опытный человек, который поможет вам решить проблему.

— Я же настоятельно просил не доводить до крайностей! — сдавленно прокаркал в трубку Старик. — Просил! Мы сами со всем справимся.

— Владимир Иванович не очень в это верит. Слишком много проколов с этим вашим протеже.

— Где ваш человек? — с неприязнью спросил Старик.

— Вас это не должно заботить. Скажу только, что этот человек уже осмотрелся на местности и выбрал удобную позицию.

— Позицию?

— Да. С которой прекрасно виден дом вашего гостеприимного хозяина. Мне поручено передать вам, что если вы сами изыщете возможность найти и остановить носителя проблемы — прекрасно. Если нет, этим займется наш человек. Он в курсе всего. Несколько минут назад он позвонил мне и сказал, что у вас прекрасный сиреневый галстук и он очень вам идет. Он даже вполне ясно различает рисунок на нем.

Старик тревожно вскинул голову и, нервно поправив галстук, всмотрелся в крыши высившихся вдали домов.

— Я так не работаю. И вы это знаете!

— А мы работаем. И вы тоже об этом знали. Так что не будем зря сотрясать воздух.

— Черт возьми, но не здесь, не сейчас! Здесь полно иностранных дипломатов!

— Что ж, им будет на что сегодня посмотреть, — хохотнул собеседник и отключился.

Старик судорожно выдохнул и подошел к Олежеку.

— Ну, чего там? — полюбопытствовал тот.

— От наших московских друзей. Они надумали перерубить гордиев узел одним махом.

— Чего перерубить?

— Не важно! Господи, неужели можно быть таким тупым!

— Да чего стряслось-то?

— То, чего я боялся, вот что! — прошипел Старик. — Я же просил их не вмешиваться! Просил! Мне все это крайне не по душе.

В этот момент Олежек что-то услышал в своем маленьком наушнике, и улыбка сошла с его лица.

— Да. Да. Понял. Нет, не трогайте никого, — проговорил он в микрофон.

— Что там такое? — спросил у него Старик.

— В микроавтобусе артисты прикатили, — объяснил Олежек.

— Целый микроавтобус? — ужаснулся Старик, спеша по дорожке к дому. — Этому чертовому Остерману что, одного-двух не хватило? Проклятый дурак, вообразивший себя широкой русской душой! Небось, еще и медведей с цыганами нанял! Совершенно невозможно работать в такой обстановке!

— Может, пару человек от дальнего забора отзовем?

— Никого не отзывать! Только пусть кто-нибудь все время держится рядом с Остерманом. Пусть глаз с него не спускает.

Быстро пройдя мимо игроков в крокет, они приблизились к Остерману, отдававшему распоряжения нанятой прислуге на широкой открытой веранде позади дома. Все вместе они безуспешно пытались разжечь огонь в большом самоваре.

— Какой из ваших умников, Богдан Сергеевич, привез сырые шишки? — засмеялся Остерман, увидев Старика. — Я хотел показать этим джентльменам настоящий русский самовар в действии, а тут просто жуть какая-то выходит! Нам всем уже глаза дымом выело. У нас, конечно, есть дрова для камина, но самовар по правилам надо разжигать только шишками. Вот, видите? Один дым — и никакого огня! А еще говорят, дыма без огня не бывает.