Жюльетта Бенцони - Золотая химера Борджа

• Название: Золотая химера Борджа
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66957-8

Богатый американец Корнелиус Уишбон просит известного эксперта по драгоценностям Альдо Морозини отыскать для его возлюбленной, популярной оперной певицы, историческую реликвию — золотую химеру, принадлежавшую Чезаре Борджа. Альдо не торопится помогать Корнелиусу, его вниманием завладела другая драгоценность — красавица Полина Белмон. Они проводят страстную ночь любви… и Полина исчезает, а вскоре похищают и князя Морозини. К его поискам подключаются друзья и члены семьи, но все тщетно. Похитители слишком искусны, чтобы оставлять следы…

---

— Я бесконечно доверяю господину комиссару, но думаю, вы хотите помочь не только моей скромной персоне, но и вашему другу, господину Белмону.

Мари-Анжелин выронила из рук карты. Покраснев, что не предвещало ничего хорошего, она уставилась на Альдо и переспросила:

— Какому, какому господину?

Предчувствуя бурю, госпожа де Соммьер незамедлительно заняла линию обороны и очень сухо уточнила:

— Белмону. В этом очаровательном американском семействе Альдо и Адальбер прожили немало прекрасных дней два года тому назад. Они гостили в их замке в Ньюпорте, когда разыскивали драгоценности Бьянки Капелло[5]. Неужели вы позабыли?

Светлые глаза маркизы властно остерегали компаньонку от неуместных замечаний. Мари-Анжелин поджала губы, собрала карты и ограничилась тем, что процедила сквозь зубы:

— Я все прекрасно помню!

— Так, значит, Белмон в Париже? — продолжала маркиза, улыбаясь гостю, но вместо него ответил Альдо:

— Он-то как раз и подал жалобу. Графиня д’Ангиссола — его родная тетя. Извещая о своем возвращении, она написала, что везет с собой свои драгоценности, собираясь подарить их… семье.

Однако если в голове мадемуазель План-Крепен засело какое-то соображение, остановить ее было трудно. Раскладывая карты для нового пасьянса, она уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но ей помешал Уишбоун. Он вдруг сообщил о своем отъезде. У него был билет на следующее утро на скорый поезд в Шербур, где вечером того же дня он предполагал пересесть на пакетбот «Париж», принадлежащий трансатлантической компании.

— Как? — воскликнула хозяйка дома. — Так скоро? А я-то думала, что вы собираетесь начать поиски. Или я ошиблась?

— Нет, конечно. Но мое личное участие в них совсем не обязательно. А я очень, очень, очень спешу сообщить знаменательную новость великолепной Лукреции Торелли! Представляю себе, как она обрадуется, узнав, что драгоценность, которую она так желает получить, не пропала во время кораблекрушения!

— М-м-м, — начал было высказывать свои сомнения Альдо. — Но если она полагала, что химера погребена на дне океана и, пожелав невозможного, отправила вас разыскивать ее, быть может… она хотела таким образом от вас избавиться?

Альдо помедлил, прежде чем произнести последнюю часть фразы, но Корнелиус, ничуть не обидевшись, улыбнулся еще шире:

— Что вы! Это не она мне, это я ей предложил! И вы знаете, я готов был идти до конца, чтобы осуществить ее желание!

— Меня восхищает ваше упорство. Но, судя по тому, что мы с вами сегодня узнали, шанс отыскать химеру ничтожен.

— Если у вас ничего не получится, мы с вами отправимся к той необыкновенной даме у…

— Картье?

— Вот-вот. И осуществим мою первоначальную идею, — торжествующе закончил Корнелиус.

«Я подумываю: а не начать ли с нее?» — пробормотал про себя Альдо.

Еще он подумал, что до своего отъезда непременно заглянет на улицу де ла Пэ и, быть может, нащупав след, наметит план расследования. Или поймет, что вообще не стоит за него браться. А уж после этого уедет в Венецию.

А разговор между тем перешел на другую тему. Заговорили о ролях Торелли и ее манере исполнения. Альдо не удержался от колких замечаний, ему хотелось хоть немного омрачить счастье милейшего Корнелиуса, уверенного в том, что сумел завоевать расположение оперной дивы. Морозини был поистине неистощим по части колкостей.

После ужина мистер Уишбоун удалился наверх укладывать чемоданы. А Морозини, который на протяжении всего ужина наблюдал, как разгорается воинственный огонек в глазах медового цвета — никто бы не осмелился назвать глаза Мари-Анжелин желтыми! — сообщил, что прогуляется и повидает Адальбера, который, как он знает, никогда не ложится спать рано.

Было уже поздно, ворота парка Монсо давно заперли, так что Альдо нужно было сделать немалый крюк, чтобы попасть на улицу Жуфруа. И он сел в машину, которую теперь непременно брал напрокат каждый свой приезд, чтобы не искать такси. Ведь эти такси имеют обыкновение исчезать, когда ты торопишься… И все же Альдо не без грусти вспоминал старого друга Карлова, в прошлом кавалериста, полковника царской армии, который и машину вел, словно ехал на коне во главе полка, но после аварии вынужден был перейти в автомеханики и купил себе пополам со своим соотечественником гараж.

Как только Альдо вышел за порог, Мари-Анжелин дала волю своему дурному настроению, до сих пор сдерживаемому властным взглядом мадам де Соммьер, которая не хотела услышать от своей компаньонки какую-нибудь бестактность.

— Так я и знала! — воскликнула она сразу же, как только услышала, что внизу хлопнула дверь. — Мне сердце подсказывало, что ничего хорошего нам этот коровий пастух не принесет! Если уж прозвучала фамилия Белмон, я могу поклясться…

— Не клянитесь, — оборвала ее кузина-маркиза, с силой стукнув палкой о паркет. — Я категорически запрещаю превращать мой дом в поле битвы. Семья Белмон — близкие друзья Альдо и Адальбера, и, если мой племянник пожелает, мы их непременно примем у себя. Впрочем, как я поняла, речь пока шла только о господине Белмоне…

— Возможно. Но как я уверена, что наш гость Уишбоун уже имел дело с Белмоном, так я уверена, что Белмон приехал в Париж не один. А эта Полина…

— Не продолжайте, План-Крепен! Даже если вы снова правы и Полина Белмон переступит порог нашего дома, что вполне может быть, и даже в очень скором времени, я считаю нужным вам напомнить, что нашей гостьей будет замечательная женщина, знаменитая художница, к которой я чувствую самое искреннее расположение. Она необыкновенно сердечна, умна, красива и…

— До потери сознания влюблена в Альдо!

— Возможно…

— Не возможно, а очевидно.

— Для вас, План-Крепен. Лично я никогда не видела, чтобы эта дама бросалась на шею Альдо и покрывала его поцелуями. Зато я видела, как поцеловались Полина с Лизой, когда встретились у покойного Вобрена. Поэтому я настаиваю: такт, любезность и сдержанность, если не хотите отправиться дышать свежим воздухом в горы, к кузине Приске. Кстати, хорошая мысль, надо бы повезти к нашей кузине славного Уишбоуна. Коровы и бычки Сен-Адура должны ему понравиться. А что касается вас, План-Крепен, то я не шучу: или вы сидите тихо и спокойно, или отправитесь навещать Приску!

— Неужели мы так поступим? — сумрачно осведомилась Мари-Анжелин.

— Без малейшего колебания! Даже если госпожа Белмон или баронесса фон Эценберг или Полина — называйте ее как хотите! — сумела занять маленький уголок в сердце Альдо, он никогда не переставал и не перестанет любить свою жену!

Тяжкий вздох Мари-Анжелин стал точкой, завершившей эту беседу.

Альдо не ошибся: полночь была для Адальбера слишком ранним часом, чтобы ложиться в постель. Теобальд, его верный слуга, мастер на все руки, разделял мнение хозяина. Теобальд встретил ночного гостя с посудным полотенцем в руках и широкой улыбкой на лице.

— Я не сомневался, что не пройдет и месяца, как я буду иметь удовольствие снова видеть у нас его светлость! — радостно вскричал он.

— Как дела, Теобальд?

— В порядке, все в порядке, благодарю вашу светлость. Господин Адальбер у себя в кабинете, работает над книгой…

Но господин Адальбер уже появился сам, услышав тройной звонок, каким обычно позвонил Альдо.

Египтолог, всегда одетый с иголочки, — но, разумеется, не тогда, когда работал на раскопках! — позволял себе дома куда большую свободу и носил старую, но такую уютную бархатную коричневую куртку с браденбурами[6], пижамные штаны и мягкие тапочки.

— Добрый вечер! Я как раз подумывал: что там у тебя? Как прошел аукцион? Хорошо? — спрашивал Адельбер, вынимая изо рта любимую трубку, с которой не расставался. — Теобальд, принеси нам кофе в кабинет.

Но, приглядевшись к другу, добавил:

— Кофе, может, и не обязательно, но обязательно арманьяк.

— Лучше то и другое, — сумрачно подтвердил Альдо.

— И поторопись. И что же с нами произошло? Почему мы так озабочены?

— Берешь пример с План-Крепен? Перенял ее манеру? — пробурчал Альдо, опускаясь в черное кожаное кресло «Честерфилд», да, конечно, весьма старое, но такое удобное! В нем проведено так много приятных часов…

— Ты имеешь в виду множественное число? И не думал! Просто, хоть ты и не заметил, я в последнее время принимаю участие почти в каждом твоем приключении. А скажи, где же твой американец?

— Если не спит, то собирает чемоданы. Завтра отплывает на «Париже».

— Неужели? А как же его визит к Картье?

— Никаких визитов. Он узнал, что злосчастная химера вовсе не покоится среди останков «Титаника», впрочем, как и все остальные драгоценности графини д’Ангиссола. Графиня была убита, когда пароход начал тонуть, и все ее драгоценности похищены.