Эмбер Кизер - Меридиан

• Название: Меридиан
• Автор: Эмбер Кизер
• Жанр: Любовно-фантастические романы

16-летняя Меридиан, сколько себя помнит, всегда была окружена смертью. Когда она была еще ребенком, насекомые, мыши и саламандры зарывались в её постель и умирали. В начальной школе, её обвинили в трагедии, произошедшей с её одноклассником. А в её 16 день рождения, прямо около её дома разбилась машина — и тело Меридиан взорвалось от боли. До того, как она смогла полностью выздороветь, ей было сказано, что она опасна для своей семьи и Меридиан была вынуждена отправиться к своей двоюродной бабке в Ревелейшн, штат Колорадо. И именно там она узнала, что она Фенестра — связующее звено между живыми и мертвыми…

---

Я проглотила вкус желчи, но Тенс не казался обеспокоенным.

Тетушка остановила его, когда он попытался снять пальто.

— Не снимай эту кожаную куртку — она сможет немного защитить тебя, если она не поймет, что мы пытаемся помочь. Держи голову Кустос. Мы должны держать ее так, чтобы она не смогла укусить Меридиан.

Это означало, что мне придется резать и зашивать.

— Я даже шить не умею. Ты же сама говорила, что я ужасная швея, у меня нет способностей к шитью.

Она шикнула на меня.

— Тут можно шить уродливо и криво, никто и не заметит. Ты должна сделать это. Приступай.

Руки ходили ходуном, когда я склонилась над Кустос. Только треск огня и тяжелое дыхание Кустос раздавались в комнате. Я закрыла глаза и быстро помолилась всем богам, которые могли меня услышать. Я совсем не хотела причинять Кустос боль.

— Приготовься, Меридиан. Постарайся сделать все быстро, так ей будет легче. Потом надо будет продезинфицировать рану спиртом и зашить.

Тенс уселся и положил голову Кустос себе на колени. Он не спускал с нее глаз.

— Ты сможешь. Ты ей должна.

Я вспомнила, как засыпала на вершине холма, приятное ощущение тепла, рычание Кустос, заставляющее меня двигаться к спасительному дому. Он был прав. Я обязана Кустос своей жизнью. Даже если я ужасно шила и скорее бы порезала себя бритвой, чем её. Я вновь проглотила слюну, пытаясь транслировать все виденные мной медицинские программы в свои пальцы.

Кустос не пошевелилась, только переставала дышать в сложные моменты. Надрезы оказались проще, чем я ожидала, из-за того что стрела сидела неглубоко под шкурой. Я помазала спиртом ее рану, она взвыла, но не попыталась отодвинуться от меня или Тенса.

— Почти готово. — Тенс кивнул мне. — Ты отлично справляешься.

Я приготовила иголку и свела края раны вместе. Я сделала шесть швов, смазала рану антисептическим кремом, сверху всего наложила марлевую повязку.

— Держи. Я приподниму ее и ты сможешь обмотать ее бинтом, так чтобы повязка держалась.

Тенс наклонился над Кустос и приподнял ее. Мои волосы ткнулись в его лицо, а его волосы в мое. От него исходил запах сосны, меха и мокрой собаки. От этого я улыбнулась.

— Готово. — Я села обратно, падая на ножки стула.

— Отлично, отлично, — улыбнулась тетушка. — Твой дед бы гордился тобой, Тенс. Ты отличный медик.

— Ты хорошо его знала? — Казалось, Тенс был крайне удивлен.

Тетушка засмеялась. — Конечно я знала твоего деда. А ты думаешь, он просто так сказал тебе прийти в это место?

— Я всегда думал, что это было откровение. Что он хотел, чтобы я был в определенном месте, а не с определенным человеком.

— Так оно и было. Это было то место, куда ты должен был попасть в ходе путешествия. Ты происходишь из большой династии Защитников, по матери. Но если я правильно помню неравнодушие Тая к женщинам, то, можно сказать, он знал и о человеке.

Она меня имеет в виду? Мы что, связаны судьбой быть вместе? Несмотря на то, как много я испытывала к Тенсу, мысль о предрешенных отношениях беспокоила меня.

Лицо Тенса потрясающе залилось краской, и он уставился в ковер.

— Ты знаешь что-нибудь о моих родителях? Об отце? О маме?

— Не так уж и много, прости. Твой дед неохотно об этом говорил. Твой отец был нелегальным иммигрантом из Кубы. Твоя мама была очень молодой и не выжила при родах.

Тетушка повернулась к Кустос.

— Пусть она поспит тут сегодня. Через некоторое время дадим ей бульон и посмотрим, удастся ли напоить ее. А я очень хочу по-настоящему горячее какао. Кто со мной? Я когда-нибудь вам рассказывала про зефир, который делала зимой моя бабушка? — Тетушкино лицо наполнилось почти детским блаженством.

Тенс подпрыгнул, определенно поддерживая смену темы.

— Я приготовлю.

— Ты влюбилась в него? — спросила тетушка, когда он вышел. Она откинула волосы с лица и вытерла щеки кончиком одеяла.

— Откуда мне знать? — я прикусила губу, не желая признавать чувство, в котором до конца не была уверена.

— Так у каждого по-своему. В случае меня и Чарльза все заключалось в мелочах. Я смогла жить на полную катушку и никогда не сожалеть о том, что я Фенестра. Он сразу принял мою судьбу. Даже когда я не смогла сдержать данное ему обещание.

— Какое обещание? — Знакомая тень промелькнула где-то на грани видимости.

— Я обещала, что буду рядом во время его смерти. Что он сможет увидеть небеса с моей помощью.

— Ты не могла знать.

— Я должна была. С ним был врач. Он сказал, что тот умер спокойно. Но теперь он не будет меня ждать после этой жизни. Я это знаю.

Запах курительной трубки стал сильнее.

— Ты чувствуешь?

— Что, детка?

Я покачала головой. — Похоже, показалось.

— Если ты его любишь, если ты считаешь, что любишь его, держись его. Ваши судьбы сплетены. Твои и его решения связаны. Я это знаю.

— Почему ты так в этом уверена?

— Просто верю.

— В Бога?

— У Создателей много имен — в единственном и в множественном числе. Разные люди и разные времена рождают разные имена, но все они одинаково далеки от Создателей.

Я подумала, что сейчас она достанет свечи и начнет петь псалмы.

Она расхохоталась. — Ты считаешь, что старушка слетела с катушек?

— Нет. — Мое отрицание было искренним максимум наполовину.

— Нет, считаешь. Я знаю, потому что сама думала, что моя бабушка сошла с ума.

— Правда?

— Конечно. Но затем я стала смотреть и слушать, критически воспринимая окружающий мир. Бабушка жила с нами после смерти мамы. Она была Фенестрой. Она обучала нас истории. Боги являются мужчинами и женщинами лишь потому, что человеческое восприятие ограничено. Но у энергии нет пола. Ты же не называешь батарейки "он" или "она"? Лампочку ты не зовешь "Фред" или "Джинджер"? Это всего лишь энергия. Она вечна, неопределенна и беспола.

Я кивнула.

— Меридиан, ты не такая, как все. Ты обладаешь величайшим даром Создателя: возможностью помочь душам обрести покой, просветление, попасть в рай. Люди придумали много имен для этого, но они все означают одно. Я хотела бы иметь больше времени, но его почти не осталось.

— Но почему? — прохрипела я. Я буду скучать по тетушке, больше, чем мне казалось возможным. Я бы хотела замедлить течение времени.

— Горячий шоколад. — Тенс притащил поднос и поставил его перед тетушкой.

В тишине мы пили горячий шоколад, и я приглядывала за Кустос.

— Тенс, ты тоже должен это услышать. Вы слышали про Атлантиду? Про Ацтеков? Остров Пасхи? Геде в Кении? — голос тетушки окреп.

Некоторые названия встречались в ее дневнике, и я осмелилась предположить:

— Они исчезли? — спросила я.

— Все это работа Атерности. Все потому, что нас было слишком мало в тех местах, мы не смогли вернуть энергию добру.

— И что мне с этим делать?

— Нам. — Тенс потянул меня за волосы, заставляя меня улыбнуться.

Вдруг, не предупредив, тетушка будто задремала, подбородок упал на ее грудь. Кружка выскользнула из ее рук и звук бьющегося стекла заставил ее проснуться.

— О, Господи.

— Не беспокойся об этом.

— Давайте продолжим завтра, ладно? — встала тетушка. — Тенс, подай мне, пожалуйста, трость, что у двери. Похоже, она мне сегодня понадобится.

— Давай я отнесу тебя, — Тенс подхватил ее, я пошла за ними наверх по лестнице в ее спальню.

— Ее лихорадит, — прошептала я Тенсу, заметив, что тетушку зазнобило в кровати. — Не думаю, что аспирин снимет ее. Мне кажется, стоит вызвать врача. — я не пыталась скрыть озабоченность.

— Давай обсудим это в коридоре, Меридиан. — Тенс вытолкал меня в коридор, и тетушка открыла глаза.

— Вам не нужно говорить обо мне, как будто я сошла с ума. Я знаю, что умираю, помните? Никаких врачей — только сон. У меня еще осталось несколько дней. — ее затряс приступ кашля.

Я посмотрела на Тенса, тот нагнулся, проверяя нагреватели. Он пожал плечами.

— Ты уверена? Возможно, они смогут помочь?

Тетушка похлопала меня по руке.

— Не волнуйся, ты еще не кажешься мне светом. Еще не время. — она сжала мою руку с удивительной силой.

— Пообещай мне, что я не умру в больнице. Обещай.

Ее кожа была сухой и странной, очень горячей.

— Я не думаю…

— Обещай! — Ее глаза расширились и наполнились страхом.

Я облизнула губы.

— Я обещаю, — прошептала я, пытаясь понять, есть ли более тяжелое испытание.

Я начала рыться в стопках одеял, в поисках самого теплого и уютного. Каждое было вышито ромбиками, деревьями, кругами или полосками. Некоторые были украшены сложными вышивками, как гобелены, изображая сценки как на старинных исторических табличках в музеях. Крошечные лица сделанные из кожаных лоскутов — серых, коричневых, бежевых. Животные и пейзажи. Швы были столь аккуратными, что я не могла их разглядеть. Бархат и парча, лен и блестящий хлопок. Похожие на индийские Сари и батик, японский шелк и темные джинсы. Хлопья снега и яркое солнце, радуги и реки.