Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография

• Название: Бисмарк: Биография
• Автор: Джонатан Стейнберг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-080849-6

Отто фон Бисмарк – без тени сомнения, самый влиятельный политик XIX века. «Железный канцлер» из Пруссии объединил Германию, превратив конгломерат маленьких провинциальных королевств и княжеств в мощную империю. Развязывал и выигрывал войны. Перекраивал Европу почти столь же радикально, как и Наполеон – и с легкостью навязывал свою волю императору Вильгельму I.Многие современники считали его гением и великим человеком, а многие – диктатором и деспотом. Но кем он был в действительности?Джонатан Стейнберг в своем потрясающем исследовании, созданном прежде всего на основе писем и дневников как близких, друзей и союзников Бисмарка, так и его врагов и недоброжелателей, демонстрирует читателю психологическую сложность и противоречивость этого неординарного человека и пытается раскрыть тайну почти магической власти «железного канцлера» над людьми и событиями

---

Позднее Генц познакомился с Александром фон дер Марвицем (1787–1814), которого Эвальд Фрай описал как человека «со всеми признаками выдающегося романтика»24. Александр приходился младшим братом Людвигу фон дер Марвицу (1777–1837), и в Людвиге фон дер Марвице мы находим первого бёркианского заступника юнкерского класса и автора структурного антисемитизма, определившего вначале прусское, а затем и немецкое ненавистное отношение к евреям. Они превратились во врагов прусского государства именно в том смысле, в каком их изобразил Бёрк: евреи «разлагают» собственность, ставят деньги выше реальных ценностей. Для Генца Александр фон дер Марвиц, влюбившийся к тому же в его хозяйку-еврейку, оказался чересчур неудобным: слишком тяжелым «для моей нервной системы, подобно тому как некоторые люди делают вам больно, пожимая руку»25. Привлекательный молодой юнкер принадлежал к самым просвещенным кругам в Берлине до и после 1806 года.У меня нет доказательств того, что Александр фон дер Марвиц давал книгу Бёрка в переводе Генца своему брату, однако идентичность взглядов Бёрка и старшего фон дер Марвица вряд ли случайна. Из превосходной биографии Людвига, написанной Эвальдом Фрайем, мы знаем о том, что братья были близки и регулярно переписывались, хотя и отличались разными темпераментами. Если Генц считал Александра слишком тяжелым в общении, то сам Александр характеризовал старшего брата в письме от 19 декабря 1811 года как человека, «чьи черты лица, принципы и недюжинные способности были тверды как камень»26. Вот как отзывался старший фон дер Марвиц о реформах Штейна: «Они предатели, и Штейн их вожак. Он начал революционизировать наше отечество, объявил войну неимущих против состоятельных; войну промышленности против сельского хозяйства; распущенности против порядка и стабильности; грубого материализма против божественных институтов; так называемой пользы против закона; настоящего против прошлого и будущего; индивида против семьи; спекулянтов и барышников против землевладельцев и профессионалов; надуманных теорий против традиций, укоренившихся в истории страны; книжности и самодельных талантов против добродетели и честности»27.

Аргументы явно переняты у Бёрка, и страсть такая же, какая повелевала его пером в 1790 году. Фридриха Августа Людвига фон дер Марвица условно можно назвать связующим звеном между миром Фридриха Великого и временем Бисмарка. В детстве фон дер Марвиц стоял пажом у кареты старого короля. 9 мая 1811 года он восстал. Во Франкфурте-на-Одере Людвиг фон дер Марвиц собрал местных дворян из Лебуса, Брескова и Шторкова, юго-восточных городов района Мёркиш-Одерланд Бранденбурга, и они отправили его величеству королю петицию. Позволительно процитировать ее поподробнее, поскольку в ней отражена одна из важнейших причин недовольства прусских юнкеров-консерваторов:

...

«В декрете о предоставлении евреям права землевладения есть фраза: «Тем, кто исповедует Моисееву религию». Эти евреи, если они истинно поклоняются своей вере, являются врагами для всякого существующего государства; если они не придерживаются своей веры, то они – лицемеры и обладают огромным ликвидным капиталом. Поэтому как только стоимость земли падает до уровня, при котором они смогут приобрести ее с выгодой, она попадает к ним в руки. Становясь землевладельцами, они становятся главными представителями государства, и потому наша древняя, освященная веками Бранденбург-Пруссия скоро превратится в новомодное еврейское государство»28.

Марвиц почти наверняка впервые использовал понятие Judenstaat. Либеральное государство – это «еврейское государство». Определение, использованное позже Теодором Герцлем при основании сионизма, как видно, возникло еще раньше – в обращении прусского юнкерства к королю с нападками на евреев, как глашатаев капитализма и свободного рынка. Веймарская республика была осуждена как «еврейская». Таким был ответ прусского юнкерства Адаму Смиту. Деньги и движимое имущество – еврейское трюкачество. Фон дер Марвиц писал позднее: «Они все (окружение Ганденберга) изучали Адама Смита, но не понимали одного: он имел в виду использование денег в законопослушной стране, имеющей действующую конституцию, каковой была и остается Англия, и в такой стране можно сколько угодно рассуждать о деньгах без оскорбления конституции…»29

А Эвальд Фрай отмечал: «Евреи олицетворяли все странное и непонятное, появившееся после феодализма: новая действительность, беспризорность, тяга к деньгам и наживе, революционность… ярко выраженное юдофобство – это, в сущности, ретроградство»30.

Бёркианское воззвание Людвига фон дер Марвица не произвело впечатления на барона Карла Августа фон Гарденберга (1750–1822), канцлера короля Пруссии. «В высшей степени дерзко и бесстыдно», – начеркал он на полях петиции31. В июне 1811 года канцлер отправил фон дер Марвица и его старого соратника Фридриха Людвига Карла графа фон Финкенштейна в тюрьму Шпандау. К большому огорчению фон дер Марвица, никто из лендлордов даже и пальцем не пошевельнул, чтобы его поддержать. Они, возможно, и разделяли его взгляды, но не до такой степени, чтобы ради них попасть в кутузку. Как мы увидим позже, и Бисмарк, и другие прусские аристократы будут высказывать те же аргументы против «еврейского» либерализма, какие выражал фон дер Марвиц, отвергавший и надежды Шарнхорста на то, что командовать полками в прусской армии будут не только дворяне. Буржуазия не способна воспитать офицера: «Из детей банкиров, деловых людей, идеологов и «граждан мира» в девяносто девяти случаях из ста вырастут спекулянты или лавочники. В них всегда живуч дух торгаша, барыш постоянно маячит перед глазами, иными словами, они родились и останутся плебеями. Сын даже самого тупого дворянина, если хотите, никогда не сделает того, что сделает простолюдин… И кроме того, знание ослабляет силу духа»32.

Фон дер Марвиц вряд ли отражал настроения всего класса юнкерства, хотя и считал себя его глашатаем, как мы убедились, совершенно неправомерно. Прусское королевство изменилось, и страстное отстаивание феодальных прав уже стало неуместным. Рыночные отношения внесли свои коррективы в умонастроения и образ жизни сословий восточнее Эльбы, а новое прусское законодательство и прогрессивная сельскохозяйственная техника создали для них лучшие экономические условия. Значительная часть помещиков Восточной Пруссии исповедовала «либерализм» примерно так же, как рабовладельцы американского юга до 1860 года. Экспортеры нуждались в свободном доступе на мировые рынки, и они поддерживали свободную торговлю, представительные институты власти, особенно если их и контролировали, и невмешательство со стороны государства. Возможно, они и симпатизировали идеям фон дер Марвица, но им приходилось жить не в вымышленном, а в реальном мире.

Вдобавок ко всему Пруссия приобрела вроде бы ненужные ей территории в долине Рейна. Она предпочла бы завладеть всей Саксонией, располагавшейся ближе и в 1815 году гораздо более богатой. Однако Меттерних, опасавшийся возрастания прусского могущества, вынудил Фридриха Вильгельма III согласиться на кусок Северной Саксонии и далекие западные земли с сонными католическими общинами, обитавшими по берегам рек Рур и Вуппер, протекавших через сельскохозяйственные угодья. Никто на Венском конгрессе в 1815 году даже и не догадывался о том, что под фермерскими усадьбами и пашнями скрываются крупнейшие в Европе залежи угля. Сам того не подозревая и словно повинуясь гегелевской «хитрости мирового разума», австрийский канцлер обеспечил своего соперника Пруссию топливом для ускоренной индустриализации. Он также фактически передал прусскому королю в 1816 году 1 870 908 новых подданных33, численность которых к 1838 году возросла до двух с половиной миллионов человек34. Население этого региона было самым грамотным в Европе XVIII века, а в 1836 году только 10,8 процента рекрутов, набранных на новых рейнских землях Пруссии, не могли поставить свои подписи35. На новых территориях, образовавших после 1822 года Рейнскую область, проживало значительное число приверженцев Римской католической церкви. По оценке Брофи, 75 процентов населения Рейнской области составляли католики, а на левом берегу Рейна, в районах вокруг Кёльна их было еще больше – 95 процентов36. Эти территории контролировались французскими оккупантами гораздо дольше, чем восточные земли Пруссии, и жители успели свыкнуться с Наполеоновским кодексом, устанавливавшим свободы личности и права собственности. Кодекс под названием «Рейнского закона» стал неотъемлемой частью идентификации этой провинции. Здесь благодаря удобным коммуникациям и предприимчивым капиталистам быстрее, чем в других регионах, строились и железные дороги. К 1845 году половина железнодорожных путей Германии пролегала по Рейнской области37.