Василий Цветков - Генерал Алексеев

• Название: Генерал Алексеев
• Автор: Василий Цветков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-0924-4

Новая книга В.Ж. Цветкова рассказывает о биографии талантливого военачальника, автора и разработчика военно-стратегических планов и операций Российской Императорской армии накануне и в годы Первой мировой войны — генерала от инфантерии Михаила Васильевича Алексеева. Автор детально рассматривает особенности формирования взглядов М.В. Алексеева, оценки им важнейших военных и политических проблем Российской империи конца XIX — начала XX столетия. Показаны особенности его характера, специфика его стратегического почерка при планировании военных операций, отношение к общественности и к идеям национальной диктатуры. Отдельные главы посвящены участию генерала Алексеева в событиях 1917 года, его роли в основании Белого движения на Юге России в 1917—1918 годах.

---

В Петрограде началась работа Совета Республики (Предпарламента) — органа, призванного «оказать Правительству содействие в его законодательной и практической деятельности» и создать хотя бы «суррогат представительства» накануне выборов в Учредительное собрание. В работе этого органа принимали участие как представители «социалистических организаций», так и «цензовые элементы», представлявшие интересы «правого крыла». В 12 комиссиях Предпарламента председательствовали «социалисты», а товарищами их числились представители «цензовиков». Михаил Васильевич был делегирован в Предпарламент от Совета общественных деятелей, вместе с такими известными философами и общественными деятелями, как П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, В.В. Шульгин. По образному выражению члена ЦК кадетской партии В.Д. Набокова, открытие Совета Республики стало «последней попыткой противопоставить нечто растущей волне большевизма».

7 октября 1917 г. Алексеев снова приехал в Петроград и поселился в небольшом доме № 8 на Галерной улице, в т.н. «общежитии московских общественных деятелей», благодаря чему смог более активно использовать свои личные связи со многими ведущими российскими политиками{82}. На заседании Предпарламента 10 октября 1917 г. Алексеев выступил с критикой действий правительства, приводящих к частой смене командного состава. Он настаивал на «немедленном возвращении в ряды армии офицеров, обвинявшихся но подозрению в контрреволюционности». Еще 31 августа за подписями Керенского и Алексеева был опубликован приказ, запрещавший «политическую борьбу в войсках». В соответствии с ним «всем войсковым организациям, комиссарам» предписывалось «стать на строгие рамки деловой работы, лишенной политической нетерпимости, подозрительности». Следовало незамедлительно «восстановить беспрепятственную перевозку войсковых частей по заданию командного состава» и «безотлагательно прекратить» самочинные «заарестования начальников» и «смещения и устранения от командных должностей начальствующих лиц» без санкции следственных властей или прокурорского надзора. Но, несмотря на показную строгость приказа, «революционное» беззаконие в армии и на флоте стремительно нарастало.

Возмущали генерала все возраставшие попытки «заговорить», «затемнить» насущные политические проблемы. В письме, отправленном 18 октября из Петрограда в Смоленск, он, в частности, отмечал: «В сущности это увлечение фразами, словами, обещаниями, стремление обойтись компромиссами есть общее наше русское горе, ибо этим заражено все: и та лавочка, в которой я нахожусь сейчас (Предпарламент. — В.Ц.), и те подлавочки (комиссии Предпарламента. — В.Ц.), которые из нее выделяются для разработки вопросов. Неуменье взяться за практическое дело. И у многих определенная тенденция — мешать делу, выдвигая для этого слова, комиссии, уполномоченных, и прочие приемы, тормозящие работу. Отсутствие решимости и способности действовать — вот характерная особенность, все убивающая и парализующая»{83}.

Алексеев продолжал работать и в Совете общественных деятелей. 12 октября 1917 г. состоялось его второе, гораздо более многочисленное, заседание в большом зале кинотеатра «Унион» в Москве. В числе выступавших были: генералы Брусилов и Рузский; известный правовед, профессор П.И. Новгородцев; философы Н.Л. Бердяев и И.Л. Ильин; бывший редактор Правительственного вестника в 1913—1916 гг. — князь С.Д. Урусов; бывший товарищ министра внутренних дел Временного правительства С.М. Леонтьев, сотрудник газеты «Русские Ведомости» А.С. Белевский (Белоруссов); делегат Черноморского флота матрос Ф.И. Баткин. Состоялись выборы руководства Совета. Председателем был избран Родзянко, а Алексеев стал товарищем председателя. Итогом работы первого совещания было издание специального сборника, в котором содержалось обращение к Временному правительству, написанное Милюковым: «Правительство, сознающее свой долг перед страной, должно признать, что оно вело страну но ложному пути, который должен быть немедленно покинут… правительство должно немедля и решительно порвать со служением утопиям, которые оказывали пагубное влияние на его деятельность». Алексеев заявлял о важности сохранения вооруженных сил: «В ряду прочих факторов армия имеет громадное значение для будущего России. Будет армия драться, будет она одерживать победы — Россия спасена; будет продолжаться бегство — и, быть может, не будет России»{84}.

Но помимо легальной, широко известной деятельности, Алексеев все больше и больше внимания уделял созданию структур, которые в условиях очередного, вполне вероятного, правительственного кризиса смогут оперативно и эффективно противодействовать радикальным революционным силам. Сложность заключалась в том, что многие из многочисленных общественно-политических и военных организаций (составлявших реальную или потенциальную основу будущего Белого движения) после «подавления корниловщины» оказались под запретом (Союз офицеров) или фактически бездействовали (Военная лига, Союз воинского долга и др.).

Элементы подпольной антиправительственной работы были неизбежны. Впрочем, для генерала, привыкшего за время многолетней штабной практики к максимальной секретности, это не представляло затруднений. К середине октября 1917 г. относится, очевидно, первый план создания такой — нелегальной — организации. Наброски плана содержатся в записках генерала от 18—20 октября 1917 г. Можно отметить наличие в них характерной для конспиративной работы схемы разделения на пятерки-«звенья» (5 офицеров и до 50 солдат), состав которых подбирался офицерами «на свою ответственность», в том числе — из своих подчиненных («10 солдат своей части, георгиевских кавалеров», «исключительно добровольцев»). Звенья объединялись в роты, а роты — в полк. С другой стороны, в «организации» повторялись принципы создания ударных подразделений из наиболее боеспособных солдат и офицеров, формально продолжавших «оставаться в составе своих полков». «Организация» декларировала «отсутствие партий», «отказ от политики», и поэтому военная составляющая в ней сразу стала преобладать над политической, хотя план Алексеева и предусматривал создание при «организации» специальной «политической части» (позднее воплощенной в Политической канцелярии во главе с полковником Я.М. Лисовым). Финансирование предполагалось в форме «сбора средств», за счет «самообеспечения». Первоначальный сценарий начала действий создаваемой «Алексеевской организации» мало чем отличался от плана «Союза офицеров» в канун выступления Корнилова: «При неизбежном новом восстании большевиков, когда Временное Правительство окажется неспособным его подавить, выступить силами организации, добиться успеха и предъявить Временному Правительству категорические требования к изменению своей политики».

Показательно, что ударные батальоны в дни «корниловского выступления» были готовы к защите Ставки и но инициативе командира 1-го ударного революционного полка полковника В. Манакина еще 27 августа 1917 г. настаивали на незамедлительном созыве в Могилеве «съезда командиров всех ударных частей и частей смерти». Используя свои «старые связи», Михаил Васильевич настойчиво ходатайствовал перед генералом Жаненом о чинах Корниловского ударного полка (переименованного сразу после «корниловщины» в 1-й Российский полк). 7 сентября он направил начальнику французской военной миссии следующее письмо, в котором указывалось на возможность перемещения ударников на союзный фронт, где их использование в борьбе против «общего врага» может оказаться гораздо более эффективным, чем на «политизированном» Восточном фронте. «В составе наших вооруженных сил, — писал Алексеев, — имеется Корниловский ударный полк 3-х батальонного состава с 3-мя пулеметными командами, успевший за короткое время своего существования заслужить известность и почетное имя своей доблестью в боях. Присвоенное полку наименование “Корниловского” ставит его в настоящее время в исключительно трудное положение среди других войсковых частей, которые, нужно ожидать, отнесутся с незаслуженным недоверием и подозрительностью к полку, имеющему все данные и впредь честно драться на поле брани против наших общих врагов — германцев.

Ввиду изложенного и крайнего желания сохранить эту сильную духом, порядком и дисциплиной часть, прошу не отказать запросить Французское Правительство — не будет ли возможным отправить Корниловский ударный полк на Французский или, если почему-либо это нежелательно, па Салоникский фронт и о последующем не оставить меня уведомлением». Но, как известно, корниловцы не эвакуировались на Западный фронт, а с началом Добровольческой армии на Дону практически в полном составе перешли под ее знамена{85}.

Искренняя забота о тех, кто в той или иной степени оказался репрессированным по «делу Корнилова», занимала у отставного Главковерха немало времени. Заметный резонанс получило опубликованное позднее частное письмо Алексеева к лидеру кадетской партии П.Н. Милюкову. Посланное 12 сентября 1917 г. из Могилева в Петроград, оно содержало целый ряд конкретных указаний на недопустимость предания участников «корниловщины» (прежде всего, генералов Деникина, Маркова, Эрдсли, Эльснера) военно-революционному суду, грозившему обернуться военно-революционной расправой с неугодными для «демократии» контрреволюционерами. Алексеев указывал, прежде всего, на непосредственную связь т.н. «заговорщиков» с членами Временного правительства, с Савинковым и самим Керенским. Генерал указывал на легальность действий Крымова и Корнилова, на отсутствие «состава преступления» и у других участников «заговора». «Никто не мог бы доказать, — писал Михаил Васильевич, — что движение было против существовавшего 27—31 августа государственного строя… Цель движения — не изменить существующий государственный строй, а переменить только людей, найти таких, которые могли бы спасти Россию. Выступление Корнилова не было тайной от членов правительства. Вопрос этот обсуждался с Савинковым, Филоненко, через них — с Керенским… Участие Керенского бесспорно… Движение дивизий 3-го конного корпуса к Петрограду совершалось по указанию Керенского, переданному Савинковым».