Василий Цветков - Генерал Алексеев

• Название: Генерал Алексеев
• Автор: Василий Цветков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-0924-4

Новая книга В.Ж. Цветкова рассказывает о биографии талантливого военачальника, автора и разработчика военно-стратегических планов и операций Российской Императорской армии накануне и в годы Первой мировой войны — генерала от инфантерии Михаила Васильевича Алексеева. Автор детально рассматривает особенности формирования взглядов М.В. Алексеева, оценки им важнейших военных и политических проблем Российской империи конца XIX — начала XX столетия. Показаны особенности его характера, специфика его стратегического почерка при планировании военных операций, отношение к общественности и к идеям национальной диктатуры. Отдельные главы посвящены участию генерала Алексеева в событиях 1917 года, его роли в основании Белого движения на Юге России в 1917—1918 годах.

---

Третья, заключительная работа носила ярко выраженный геостратегический и геополитический характер. В течение двух месяцев предстояло разработать план «наступления на Румынию» и «взятия укрепленного лагеря Галац, где сосредоточена румынская армия». Здесь, что отличало впоследствии Алексеева, ему предстояло не просто «разрисовать» направления ударов, но и «сделать топографическое исследование нашей Бессарабии и Румынии, до Бухареста почти». Затем следовало собрать сведения: «сколько каких хлебов сеется и собирается, можно ли рассчитывать на местные средства для прокормления войск или же нужно подвозить из России; если — да, то как это устроить». «Обложившись» топографическими картами, схемами и статистическими таблицами из академической библиотеки, «без пяти минут» выпускник старательно разрабатывал план операций на театре военных действий, который в перспективе оказался вполне реальным и весьма важным для Русской армии.

В результате работа была оценена на 11,63 балла из высших 12-ти. Алексеев попал в «1-й разряд» выпускников, но до золотой медали «не дотянул». Примечательна оценка этого результата самим Михаилом Васильевичем. В письме своей невесте Анне Николаевне Пиродкой он отмечал, что «медаль ни в настоящем, ни в будущем ничего практического дать не может, кроме минутного удовлетворения честолюбия (а это относится к семи смертным грехам, поэтому и говорить об этом не следует)».

Обучение в Академии было закончено с высокими оценками. Алексеев был награжден именной «Милютинской премией» в 1000 рублей, хотя и не получил золотой медали и его фамилия не была занесена на почетные «мраморные доски», украшавшие стены Академии{9}.

Тем не менее высокий результат при прохождении «дополнительного» (третьего) курса Академии давал право на зачисление в списки офицеров Генерального штаба и на самостоятельный выбор «вакансии» для продолжения службы. Кроме того, «за отличные успехи в науках» он был 13 мая 1890 г. произведен в капитаны по Генеральному штабу. Так его биография оказалась тесно связана с этим самым авторитетным в России военно-научным и учебным заведением.

Изменилась и личная жизнь генштабиста. Вскоре после окончания учебы он обвенчался с Анной Николаевной (в год венчания ей было 19, а ее жениху — 33 года). Будучи дочерью батальонного командира Казанского полка, она познакомилась с Михаилом Васильевичем еще в годы его службы ротным командиром. Учась в Академии, он доверительно советовался с ней но самым разным вопросам — от подарков родственникам до выбора места будущей службы. Девушка из военной семьи, она не возражала против того образа жизни, который предпочитал се будущий супруг: «Делу — время, потехам и развлечениям — часы». Однако в семье она стала «главнокомандующим» и, никогда не нарушая служебного режима мужа, «по мере продвижения» Алексеева «по служебной иерархической лестнице умела соответственно поставить и вести свой дом». В январе 1891 г., на Святках, в г. Екатеринославе состоялась их свадьба. А в декабре того же года у переехавших в Петербург Алексеевых родился первенец, Николай. В феврале 1893 г. родилась дочь Клавдия, и в 1899 г. — Вера — будущая хранительница семейного архива, автор книги о своем отце. Непродолжительное свободное от службы время Алексеев проводил в кругу семьи. Вместе с супругой они любили ходить на камерные концерты молодого, только что закончившего Консерваторию, С.В. Рахманинова.

Интересный источниковедческий факт: немалая часть информации об отношении Михаила Васильевича к тем или иным вопросам военного дела, обустройства тыла и даже политического порядка содержится не столько в рапортах, докладных и служебных записках, сколько в частной, семейной переписке. Психологически это вполне объяснимо. Ведь именно в семье, в общении с самыми близкими ему людьми, обладавшими безусловным доверием генерала, он, не отличающийся открытостью характера, мог позволить себе «излить душу», найти столь необходимую подчас моральную поддержку и опору Письма отнюдь не писались им но принципу: «Все хорошо, а будет еще лучше». Тому способствовала и почти утраченная, к сожалению, культура эпистолярного жанра, свойственная многим представителям русской интеллигенции на рубеже столетий…

Алексеев был «причислен к Генеральному штабу и назначен на службу в Петербургский военный округ». Летом он начал службу в штабе округа, хотя и не испытывал удовлетворения от однообразия военно-бюрократической системы. Вскоре начались лагерные сборы при штабе Гвардейского корпуса, во время которых Алексеев «отдыхал душой», вернувшись к привычным для себя полевым занятиям. На маневрах, в «Высочайшем присутствии», Алексееву было поручено руководить высадкой «немецкого десанта» под Петербургом, тогда как прибывший на маневры император Германской империи Вильгельм II Гогенцоллерн должен был «защищать» российскую столицу.

Тем же летом, неожиданно, выпускнику Академии удалось не только получить дополнительный заработок, что при перспективе создания семьи было отнюдь не лишним, но и получить первый опыт профессиональной преподавательской работы. Ему предоставили возможность проведения занятий по топографическим съемкам и военно-административному праву у юнкеров Николаевского кавалерийского училища. И хотя первоначально он намеревался оценивать воспитанников «но всей строгости», ему быстро пришлось столкнуться с «неписаными правилами» поведения в этом элитном училище, готовившем офицеров кавалерийских полков. С присущей ему мягкостью и терпимым отношением к неуспевающим Алексеев немного завышал оценку. Вот как объяснял он это в одном из писем Ане Пироцкой: «Прошло кажется хорошо, затрудняюсь я, разве, в одном — сделать оценку баллами этих юношей. По справедливости — они особо многого не заслуживают, но по принятым обычаям в училище их оценивают более чем снисходительно. Вот нужно уловить эту меру снисходительности, к ней примериться. Ведь они сами не виноваты, что мало знают, мало умеют. С них мало требовали, и было бы несправедливо не принять это во внимание».

Первый педагогический опыт 1890—1891 учебного года оказался удачным. Юнкера «приняли» нового преподавателя. Во многом его занятия напоминали «беседы», проводившиеся в роте Казанского полка. Весьма примечательные «психологические» характеристики занятий капитана Алексеева приводил его ученик, будущий донской атаман генерал-лейтенант А.П. Богаевский (статья в журнале «Донская волна» в январе 1919 г.). «Четверть века тому назад, — вспоминал он, — юнкером Николаевского кавалерийского училища я впервые увидел подполковника Генерального штаба М.В. Алексеева. Он читал в моем классе лекции по администрации, науке нужной, но весьма скучной. Хороший тон и “традиции юнкеров славной школы” повелевали тогда относиться с уважением только к верховой езде и вообще к наукам, имевшим непосредственное к ней отношение…

Без особой любви относились “господа корнеты” и к скучной администрации. Однако все попытки не учить ее — были очень скоро прекращены талантливым преподавателем: он не ставил дурных отметок; никогда не издевался над беспомощно “плавающим” во время репетиций юнкером, а спокойно снова читал ему сжато и образно свою лекцию и умел заставить выучить все тут же на месте. Тетради наших практических упражнений (а их было не мало!) всегда носили следы упорной и усидчивой работы руководителя: мы получали их обратно исписанными четким почерком пометками красными чернилами со ссылками на статьи уставов и законов. Видно было искреннее желание научить нас, а не отбыть только номер. И эта добросовестность невольно заставляла легкомысленную молодежь хорошо учить лекции Михаила Васильевича и знать его предмет.

Прекрасный знаток техники военного дела, уставов, наставлений и проч., он и во время летних занятий по тактике также усердно и добросовестно учил нас и умел заинтересовать работой: он лично на местности проверял шагами размеры позиций, биваков и проч., учил не только “рассказом, но и показом”, подтверждая примерами из военной истории правильность того или другого решения. Поверки наших работ являлись живыми лекциями в поле, которые навсегда оставались в нашей памяти.

Его манера обращаться с юнкерами добродушно — насмешливая и доброжелательная, но вместе с тем чуждая всякого заигрывания и амикошонства, невольно внушала уважение и располагала к нему сердца молодежи; однако он умел быть строгим к лентяям и лодырям, но никогда не был жестоким и мстительным; достаточно было проявить хоть тень раскаяния и старания, и Михаил Васильевич быстро забывал свое неудовольствие на провинившегося и снова всей душой старался научить и передать юноше свои богатые познания, свое безупречно честное, добросовестное отношение к делу…

В Академию он пошел не на четвертом году службы, как значительное большинство офицеров Генерального штаба, а прослужив в строю скромного армейского пехотного полка больше десяти лет, ушел оттуда ротным командиром, имея уже хороший служебный и жизненный опыт.