Мануэль - Блядь ненаглядная

• Название: Блядь ненаглядная
• Автор: Мануэль
• Жанр: Современная проза

Правовая оговорка

Это произведение описывает сексуальные отношения несовершеннолетних мальчиков между собой и со взрослыми.

Если вы не приемлете этого - не читайте.

Если вы неуравновешанный гомофоб, подверженный приступам ярости в отношении того, что понять не в состоянии, обратитесь к психиатру.

Если вы просто любопытствующий, сто раз подумайте, прежде чем начнёте читать.

######################

Ему четырнадцать. Он гей. Как ему выжить в нашем нетерпимом мире?

---

Пролог

Школа была новой. Новая школа в новом районе нового города.

Впрочем, можно ли считать новым город, которому уже тридцать лет? По сравнению с тысячелетней историей других городов он был еще младенец. Но для нарядных первоклашек, чинно идущих с родителями на первый в жизни урок, город был стар, как мир.

Школа была красивой. Большое трехэтажное светлое здание с огромными окнами вызывало зависть к тем, кто будет бежать в него каждое утро, и сожаление к тем, кто будет покидать его после уроков, днем.

Школа была современной. Спонсоры не поскупились. Мэрия не пожалела средств.

Школу обустроили по самым новейшим требованиям, с компьютерами, с кабинетами химии, физики, английского и немецкого языков, с двумя спортзалами: большим и малым. Хотели даже выстроить бассейн, но что-то не сложилось.

Строители постарались на славу. Они сдали работу, аккурат перед началом учебного года, в августе, оставив учителям, родителям учеников и директору полмесяца для самостоятельного устранения мелких недоделок, которые всегда оставляют новосёлам.

Они подкрашивали, подбеливали, подпиливали, подкручивали, подвинчивали, чтобы первого сентября школа могла принять учеников.

После длинной и скучной речи директора, после торжественных речей гостей и спонсоров дети разошлись по классам, оставив родителей переживать на улице.

Занятия потекли неспешно, превращаясь постепенно в обычную рутину...

Глава первая

Понедельник

Восьмой «В» откровенно скучал. Математичка распиналась у доски, объясняя жутко занудную теорему, мало обращая внимания, слушают её или нет, а ученики занимались своими делами. Кто-то увлеченно списывал сочинение, которое надо было сдавать через урок, кто-то перелистывал глянцевые страницы каталога с одеждой — наверняка девчонки, на задней парте шепотом рассказывали жутко пошлые анекдоты, кто-то глядел на часы и телепатировал уборщице нажать наконец-то на звонок; в общем, шёл обычный урок.

Неожиданно распахнулась дверь, и вошёл директор. За ним, отстав на пару шагов, столь же уверенно в класс шагнул незнакомый мальчик. Класс недружно стал подниматься, но директор махнул рукой, мол, не нужно церемоний.

— Извините, Алевтина Сергеевна, за вторжение. Я хочу представить нового ученика. Знакомьтесь, ребята, это ваш новый товарищ. Он немного задержался, но, думаю, нагонит учебу. Его зовут Дмитрий Войзин. Ну, принимайте в коллектив.

С этими словами директор дружелюбно кивнул ученикам и покинул кабинет, оставив новичка под обстрелом тридцати пар глаз. Будущие друзья и товарищи настороженно и с любопытством разглядывали новичка с ног до головы. А посмотреть было на что.

Мальчик был невысокий, очень худой, стройный, с иссиня-черными короткими волосами, аккуратно зачесанными на пробор, и спадающей на лоб светлой прядкой. Школьную форму, как известно, отменили и на новичке были стильная светло-коричневая куртка под армейский фасон, того же цвета брюки и кремовые туфли на липучках.

Но класс поразила не шикарная одежда. Что они, шмоток не видели? Удивление вызвало маленькое блестящее колечко в ухе. В ПРАВОМ ухе! Не все знали, что это значит, но большинство были в курсе, и сдержанный гул пронесся по кабинету, а когда новичок вынул руки из карманов, тут уже раздались возмущенные возгласы:

— На фиг он нам нужен!..

— Пусть валит, откуда пришел!..

Сквозь кожу на узких кистях отчетливо просвечивали синие прожилки (наверное, отсюда и появилась метафора «голубая кровь, белая кость»), а ухоженные ногти покрывал ярко-красный лак, словно мальчишка обмакнул кончики пальцев в свежую кровь. Как ему удалось пройти фейс-контроль у очень строгого директора школы, отставного военного, который даже девочек заставлял снимать все побрякушки и смывать косметику с лица да лак с ногтей, было большой загадкой.

И уж совсем добивал взгляд мальчишки. Темно-претёмно зеленые кошачьи глаза смотрели насмешливо, без малейшей тени смущения. Никакого страха. Кончиками губ мальчишка пытался подавить легкую усмешку. Новички так себя не ведут...

Учительница внимательно осмотрела класс в поисках свободного места.

— Садись к Гончаренко, — сказала математичка и отвернулась к доске, с намерением продолжить урок.

Не тут-то было.

— А чё это ко мне?! Нужен он здесь!

Грузный Толян Гончаренко резво обхватил здоровенными руками парту за края и уселся на оба стула сразу.

— Гончаренко! — попыталась урезонить его Алевтина Сергеевна. — Как ты себя ведешь?!.. Твое счастье, нет времени. Как тебя, Войзин? Садись за четвертую парту, к Бардину. Или ты тоже возражаешь?

Тот вскочил.

— Пусть этот гомик в другой класс идет! Не нужен он нам такой!

Так прозвучало ЭТО слово... Новичок ухмыльнулся уже открыто. Улыбнулся нахально, весело, во весь рот, сверкнув белоснежными зубами.

— Иди ко мне, — в повисшей тишине раздался тихий, чуть слышный голос из середины третьего ряда.

Все, словно по команде, повернули голову. Денис Тихорецкий был весь под стать своей фамилии; самый маленький, самый незаметный в классе. Его не били и не обижали. Его просто не замечали. За весь сентябрь он подавал голос лишь у доски, когда спрашивали учителя.

И вот поди ж ты — выделился...

Не дожидаясь повторного приглашения, Дима подхватил сумку, небрежно поставленную на пол, прошагал через пол-класса, гордо глядя перед собой, и сел рядом с Денисом.

Денис был несказанно удивлен самим собой, ему бы и в страшном сне не приснилось, что можно идти против всех.

Стас Решетило, сидевший впереди, обернулся, демонстративно зажал нос рукой и на весь класс протянул гнусаво:

— Фу-у-у-у...

Новичок вжикнул молнией, достал учебник, тетрадь, положил на парту. Как оказалось – напрасно; в то же мгновение оглушительно прозвенел звонок.

Все вскочили, но математичка громко окрикнула:

— Куда?! Урок еще не закончен!.. Это для учителя звонок, не для вас!.. Сами виноваты, с вашими «хочу, не хочу». Впрочем, пусть с вами разбирается Надежда Николаевна. Она ваш классный руководитель, пусть и объясняет правила поведения на уроке. Запишите домашнее задание...

Продиктовав параграфы и номера задач, она взяла журнал и оставила класс один на один с новичком.

Толян прыгнул к Диме, опрокинув стул.

— Ты, урод, собирай шмотки и вали на хер, понял?! У нас пидару не место!.

Девочки сделали робкую попытку урезонить его, но их вежливо попросили освободить класс.

Полное лицо Толяна раскраснелось. Он весь был на нервах; еще мгновение и врежет новичку в челюсть.

Дима посмотрел на Тольку, поджал губы.

— Я не собираюсь никуда переходить. Записали в ваш класс, здесь и буду учиться.

— Мне у вас нравится, — добавил он с улыбкой камикадзе.

— А ну пошли выйдем, разберемся!.

Толян схватил Димку за плечо, но тяжелая ладонь была брезгливо сброшена.

— Пошли, — равнодушно сказал Дима. — Где у вас тут... разбираются?

Разбирались обычно на улице, за теплицами, но накал страстей был столь велик, что отправились на разборки поближе — в туалет.

Если честно, не все мальчишки в классе столь рьяно возненавидели новичка, как Толян. Большинство просто собирались развлечься и возбужденно переговаривались в предвкушении веселого спектакля. Сережка Аверченко встал у дверей. Диму пропустили к закрашенному белой краской окну. Комнатушка была маленькой и нашлось место только ещё пятерым; они столпились у стены, рядом с кабинками.

Толян, словно танк, стал надвигаться на щуплого Войзина.

Димка же в очередной раз удивил присутствующих.

Он нагнулся, с треском расстегнул липучки, снял туфли и остался в стерильно-белоснежных носках. Потом он развернулся боком, согнул руки в локтях и поставил прямые ладошки у лица. Получилась типичная защитная стойка, которую ребята не раз видели в фильмах с Джеки Чаном и Брюсом Ли.

Стало тихо. Толян был уже в трех шагах от Димки.

Димка, не меняя выражения лица, сделал неуловимое движение, крутанулся на пятке и ногой толкнул Толика в грудь, чуть повыше солнечного сплетения.

Не ударил, а именно толкнул. Здоровенный Толян, стремительно пролетев спиной вперед, сшиб Сережку, не успевшего увернуться, и, с треском распахнув дверь, вылетел в коридор. Он грузно повалился на пол, полежал, хлопая обалдело глазами и тут же вскочил.

— Ты чё!...

Дальше последовал такой мат, что стены покраснели бы, если б смогли. Девчонки позажимали испуганно рты, хотя зажимать надо было уши.

Димка, пропуская мимо ушей мутный словесный поток, не спеша обулся, и вдруг выпрямился. Одна фраза, в сердцах брошенная Толяном, заинтересовала его.