Фаина Раевская - Подсадной кролик

• Название: Подсадной кролик
• Автор: Фаина Раевская
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-02101-9

Могут ли детективные истории начинаться на... традиционной встрече одноклассников? Оказывается, могут — потому что в жизни Евгении Зайцевой еще и не такое бывало. Евгения и Вячеслав Ковалев случайно перепутали фотоаппараты, которыми снимали друзей. Через несколько дней, обнаружив ошибку, Слава пришел к Женьке меняться, но... живым из ее квартиры уже не вышел. Вскрытие констатировало — отравление ядом замедленного действия. Понятно, что отравили его гораздо раньше, но Женька оказалась в числе подозреваемых. Согласитесь, граждане, кому это приятно? Надо начинать собственное расследование, и немедленно!..

---

— Рассказывай, — коротко бросил Ромка.

— Что?

— Ты мне тут дурочку-то из себя не строй! Все выкладывай: и про аллаха, и про Хомячка, и про Муллу — словом, все по порядку.

— Не Хомячок, а Хомяк. Это и есть орангутанг. А Мулла — это хозяин «Голубой креветки», бандит и шеф Хомяка, ну, который орангутанг. Эти типы меня хотят убить, а еще Никита им оружие продает. Мишка сказал, что у них крыша — администрация. А Никита вечером придет к Мулле за деньгами. Еще Хомяк меня козой, мочалкой и телкой обозвал и сказал, что я защемилась. Никогда этого ему не прощу! Ну попадись он мне! А Мулла — чеченец, он русских шакалами паршивыми обзывает. С ним тоже надо разобраться. Они с Никитой сегодня будут вторую партию «игрушек» домой отправлять. Я все это через стакан узнала. А Ивановна эта сегодня утром со мной столкнулась и тоже денег хотела, но я ей не дала. Она специально под дверью подслушивает, — я набрала воздуха, выдохнула и посмотрела на Алексеева. Больной глаз у него раскрылся, а почти здоровый, тот, который с фингалом, скатился к переносице.

«Ишь, как напугался-то! А я ведь еще про Розочку не все рассказала. Как бы бедняге совсем плохо не стало! Он хоть и мент почти, но тоже нервы не железные. Да и с глазами у него что-то не в порядке, надо бы к доктору его отправить. Вообще-то с глазами у многих нынче нехорошо: девушка в фотографии, охранник в клубе, теперь вот Ромашка. Может, из-за плохой экологии?» Я посмотрела на себя в зеркало: глаза на месте, но в целом вид далек от совершенства. Колени грязные, как у бомжа, волосы всклокочены, шикарный брючный костюм от Гуччи напоминает половую тряпку, а на лице застыло выражение легкого безумия. Да ладно, с этим я справлюсь, нужно только добраться до ванной. А вот Ромкино состояние всерьез меня беспокоило.

— Ром, водички дать? — жалостливо спросила я друга.

Он так энергично замотал головой, что я испугалась.

— Ты, Ром, не очень головой тряси, как бы не заболела, а тебе этим предметом еще думать надо.

— Жень, — жалобно пискнул Алексеев, — давай еще поподробнее и по порядку. Только не очень быстро, ладно? Какой стакан? Что за мишка? Почему хомяк — это орангутанг? Ты что, еще и в зоопарке побывала?

— Уж лучше бы в зоопарке, — вырвался из моей груди вздох, и я принялась подробно и медленно рассказывать историю моего визита в центр нестандартных и преступных связей.

— А Розочку убили. Она вся такая грустная на горшке сидит и ничем уже не интересуется! Я взяла сумочку и сюда, — закончила я свой печальный рассказ, — а ты как съездил?

— Не я съездил, а мне съездили, видишь? — Ромка указал на глаза. — Скорее всего, это и был твой орангутанг, который Хомяк.

— За что это он тебя?

— А я почем знаю? Он пришел, до-о-ол-го звонил, потом стучать начал, громко очень. Я сделал вид, что он меня разбудил грохотом своим. Ну и сказал ему пару слов: мол, уехала Женька еще вчера, отдыхать поехала. Нормально так сказал, спокойно... Он послал меня по известному адресу... Потом я его, слово за слово... Ну и вот результат, как говорят, на лице... А жилище он твое конкретно разгромил. Ох и лютовал, чисто медведь! В общем, Жень, придется тебе ремонт делать: все, что бьется, разбито, что ломается — сломано. Я квартирку-то твою закрыл, хотя можно было и не делать этого, потому как чего там можно взять теперь, и сюда скорей. Прихожу — тебя нет. Я сразу в морг позвонил: вдруг ты уже там? А тут ты трезвонишь. Живая, слава богу.

Кто сказал, что я живая? Да отсохнет его язык! Впрочем, не надо, Ромке и так досталось. Описание событий, произошедших у меня в квартире, сильно меня взволновало, настолько сильно, что я минут пять даже молчала. Хотела уже разрыдаться, да вовремя вспомнила про Розалию: ей, бедняжке, хуже, жилье-то есть, а вот жить уже не придется. Нет, народ у нас все-таки мудрый, правильно говорит: если тебе плохо, подумай — кому-то еще хуже. Теперь совершенно понятно: этим господам от меня не уйти. Я несколько раз глубоко вдохнула, посчитала до пятнадцати (до десяти — слишком мало для меня) и обратилась к Ромке:

— Ну, защитничек, что дальше делать будем?

— Ты, Жень, напрасно обзываешься. Ведь если по совести, Жень, я мог бы спокойно дома сидеть, омлет кушать и знать не знать вовсе о твоих хомяках, орангутангах и муллах! А теперь вот расхлебывай, — он потрогал синяки под глазами и добавил:

— Если ты и после такого за меня замуж не выйдешь, то и не знаю, что надо для тебя совершить. Да, совсем забыл, а есть у нас что-нибудь перекусить?

Едва раздались слова о еде, мой котик, обитавший до этого неизвестно где, заявил о себе громким басовитым мяуканьем.

«Вас легче убить, чем прокормить», — подумала я, а вслух сказала:

— Давай разберемся с сумочкой твоей подружки, а потом уж будешь набивать брюхо ненасытное.

Мы дрожащими руками открыли сумку Розалии. Обычный дамский набор: помада, пудреница, флакончик духов «Гуччи Раш», кошелек, презервативы, мобильник, носовой платок, ключи от дома и ключ еще от чего-то, завалившийся за подкладку.

— На что похоже? — спросила я Ромку.

— На ключи от камеры хранения, — ответил ученик Пинкертона.

— Точно, молодец. Еще бы узнать, какую дверцу открывает этот ключик, — размечталась я.

— Узнаем когда-нибудь! — Мне бы Ромкин оптимизм. — Жень, давай поедим?

— Давай, — легко согласилась я, — ты иди приготовь чего-нибудь, а я в ванную.

Не дав возможности Алексееву возразить, метнулась в ванную и включила воду. Грохнув туда все, что пенится, я погрузилась в это чудо и блаженно закрыла глаза. Но моя мыслительная деятельность не прекращалась ни на минуту.

«Есть ли у меня шанс раскрыть Славкино убийство и при этом остаться в живых? Наверное, есть, но пока это не шанс, а ма-а-люсенький такой шансик. Жить, конечно, придется пока здесь. Дома погром, да и небезопасно. Вдруг ребятки поставили там сторожа? Ромку тоже придется оставить — он уже засветился перед Хомяком. Да и пригодится он мне. Сегодня вечером Мулла встречается с Никитой. Мне там появляться не с руки. Мишка... не подходит — он работает и не сможет оставить свой пост. Хотя можно попробовать и Мишку. Вот если бы у меня были «жучки»...

Меня выбросило из ванной:

«Идея!»

— Ромка! — я мгновенно очутилась на кухне, где Ромашка готовил очередной омлет. — Ты мент или не мент? Отвечай немедленно!

Ромка открывал рот, но слова оттуда не вылетали.

— Чего ты там шепелявишь? Говори внятно, — призвала я помощничка к действию.

Тот не внял призыву и продолжал открывать рот, как рыба, попавшая на сковородку.

Я стала замерзать и только тут поняла причину партизанского молчания Алексеева. Дело в том, что вылетела я из ванной, одетая лишь в пену. Роман, конечно, увидев такую красоту, лишился дара речи. Даже кот замер, созерцая очертания прекрасного женского тела.

— Мне нужны «жучки», которые крепятся куда-нибудь для прослушивания. Ты должен их достать, — заявила невозмутимая Афродита и, роняя клочья пены, гордо удалилась в море, то есть в ванную.

Из кухни раздался грохот, вопли Моси и крики Ромки: он попытался, видимо, спасти подгоревший омлет и схватился рукой за сковородку, забыв, что она горячая. Бедняга! Теперь сомнений не оставалось: «жучки» будут. Я минут пять еще повалялась в водичке и решила вылезать. Тем более что с кухни стали проникать умопомрачительные запахи и невнятное бормотание шеф-повара. Протянув руку за полотенцем, я не удержала равновесия и растянулась на кафельном полу, крепко приложившись затылком к стене. Что-то звякнуло.

«Моя голова разбилась», — решила я. Но голова оказалась цела, если не считать здоровой шишки, моментально образовавшейся на затылке. А вот стена... Две плитки отлетели, за ними обнаружилась небольшая ниша. Естественно, я просунула туда руку и нащупала какой-то сверток.

— Ро-Рома... — позвала я осипшим голосом.

Ромашка нарисовался на пороге ванной. На этот раз он удивлялся еще больше: я все в том же костюме Афродиты расселась на полу, сжимая в руках пачки денег. Много-много зелененьких бумажек с портретами разных дядечек.

— Эт-то отк-куд-да? — прошептал совершенно обалдевший сосед.