Люси Эшфорд - Куртизанка и капитан

• Название: Куртизанка и капитан
• Автор: Люси Эшфорд
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05230-8

В поисках насильника своей сестры Розали Роуленд решает сыграть роль куртизанки в элитном борделе Лондона. Но когда она вживается в образ, в Храме красоты появляется бывший капитан, мужественный и обворожительный граф Алек Стюарт. Вспыхнувшая между молодыми людьми страсть могла бы стать искренним чувством, но как быть уверенным друг в друге, если у каждого свои секреты, свое горе, свои месть и отчаяние, за которыми скрывается правда?

---

Розали еще раз взглянула на письмо из Франции.

В нем сообщалось, что мать ее принадлежала к аристократической семье Лаваль, владевшей землями, замком и виноградником в провинции Луары, однако потерявшей все во время революции. Розали всегда думала, будто богатства семьи Лаваль исчезли навсегда.

Однако, как информировало ее письмо, шесть лет назад Наполеон восстановил состояние Лавалей, желая вернуть во Францию представителей самых знаменитых аристократических семей. В письме также говорилось о том, что часть этого состояния, не очень большая, но значительная для того, чтобы в корне изменить жизнь, может принадлежать ей.

Розали сложила письмо и взглянула на мерцающие угольки, догоравшие в камине.

Даже если сказанное в письме правда, чем это может помочь ей сейчас? Она отдала свое сердце мужчине, в прошлом которого незарубцевавшиеся шрамы, нанесенные другой женщиной, и который не чувствует к Розали ничего, кроме жалости.

И если бы он раскрыл всю ее ложь, не смог бы даже вынести ее присутствия подле себя.

Глава 19

В тот вечер Кэти потеряла свою любимую тряпичную куклу. Розали поняла, что Полли пропала, когда пришло время укладывать малышку в кроватку, и была весьма обеспокоена, поскольку девочка каждую ночь прижимала к себе потрепанную игрушку. Однако на сей раз Кэти заснула почти моментально, и потеря выветрилась из головы Розали.

До тех пор, пока не была разбужена почти сразу после полуночи горестным плачем Кэти:

— Кукла Полли! Она пропала!

Розали соскочила с кровати в ночной сорочке и поспешила успокоить малышку:

— Я найду ее, дорогая. Не волнуйся, я скоро вернусь.

Было большой ошибкой не сделать этого раньше, попеняла себе Розали. Быстро накинув шаль, она взяла свечу и босая направилась вниз. Розали беспокоилась, что наряд людей Алека все еще несет свою службу, день и ночь охраняя старый особняк — пережиток армейских привычек, наивно полагала она. Однако спящий дом выглядел тихо и покойно, когда Розали сбежала с главной лестницы и двинулась по темному коридору, ведущему из кухни в гостиную, где, как она надеялась, осталась тряпичная кукла.

И в самом деле, кукла Полли завалилась под кресло. Подобрав пропажу и облегченно выдохнув, Розали направилась к Кэти, вознаградившей ее улыбкой на заплаканном личике.

— Вот, дорогая. — Розали погладила Кэти по щечке. — Теперь все хорошо. Сладких снов тебе, любовь моя.

Как только Кэти заснула, Розали вернулась в свою спальню. Как глупо было с ее стороны отправиться в путешествие по дому без туфель, она умудрилась каким-то образом занозить ногу, возможно, на грубой деревянной лестнице, теперь нога кровоточила. Розали смочила в холодной воде хлопковый платочек и крепко обвязала им ногу, чтобы остановить кровь. И тут вспомнила, что оставила на лестничной площадке зажженную свечу, и бегом бросилась из комнаты, чтобы ее потушить.

И едва не столкнулась с высокой мужской фигурой. Алек.

Сердце зашлось ходуном.

— Мне показалось, я услышал какой-то шум, — проговорил он. — Что-то случилась? — Алек окинул ее внимательным взглядом, подмечая накинутую на ночную сорочку шаль, бледное лицо, распушенные волосы.

— Кэти проснулась и поняла, что потеряла тряпичную куколку. — Каким-то непостижимым образом ей удалось говорить спокойно. — Естественно, для нее это обернулось громадной трагедией. Так что пришлось спуститься вниз и разыскать куклу, а потом я вспомнила, что оставила здесь непотушенную свечу.

Ее голос внезапно оборвался. До сих пор Розали не сознавала — а следовало бы, — что он и сам был далеко не одет. Худощавое с резкими чертами лицо начала покрывать щетина. Широкая белая рубашка наскоро заправлена в узкие бриджи из оленьей кожи. Алек собирался настолько поспешно, что не успел застегнуть пуговицы рубашки, расстегнутой почти до талии и… Господи, перед ней предстала вся его великолепная мускулатура, скульптурно вылепленные плечи и грудь, бронзовый блеск атлетического мужского торса, узкая полоска темных шелковистых волос, спускавшихся к его мощному брюшному прессу и дальше…

«Только не выгляди так, будто готова упасть в обморок при виде полуобнаженного мужского тела, глупая идиотка. Он думает, ты вдова и проститутка».

— Так с Кэти все в порядке? — поинтересовался Алек.

— О да, да: она быстро заснула опять и вполне довольна, спасибо! — коротко отрапортовала Розали и повернулась, чтобы уйти.

Его рука оказалась у нее на плече.

— А как дела у вас, миссис Роуленд? Возможно, вы просветите меня, почему ваша ночная рубашка забрызгана водой, а ступня обвязана носовым платком?

— Я умудрилась занозить ногу на лестнице. Только что. Всего лишь обычная заноза. Мне очень жаль, что я вас побеспокоила.

Его голос смягчился.

— Хватит обвинять себя во всем!

— А кого же еще я должна во всем винить? — прошептала Розали.

Она ощущала крепкое пожатие его теплых и сильных рук на своих плечах.

— Послушайте меня. Никто бы не смог сделать для вашей сестры больше, чем сделали вы. Вы прочесали ради нее весь Лондон, взяли на себя заботы о ребенке.

— Но я должна была так поступить. Должна. — Она взглянула на него, и в ее глазах застыло безмолвное отчаяние. — Потому что это моя вина, Алек!

— Господи помилуй! В чем?

— Я виновата в том, что моя младшая сестренка убежала из дома!

Его взгляд был тверд.

— Мне в это трудно поверить.

— И тем не менее это так, — уныло протянула Розали, и отодвинулась от него подальше. — Почему, вы думаете, я столь отчаянно забочусь о бедняжке Кэти? Потому что для меня это единственный способ покаяния! — Розали дрожала. — Вы были ко мне так добры, вы и ваши люди, а я вовлекла вас во всю эту ложь, а должна была рассказать все с самого начала, я предала вас. Простите, я мешаю вам спать. Сейчас же вернусь в свою комнату.

Однако ей не удалось сдвинуться с места, потому что он снова удержал ее за плечи.

— Розали! Это приказ. Вы никуда не уйдете, пока я не взгляну на вашу ногу;

Она смотрела на него невидящими глазами:

— Нет-нет, спасибо, ничего страшного, это всего лишь обычная заноза.

— В таком случае ее необходимо удалить. Будет лучше, если вы пройдете сейчас в мою комнату. И расскажете мне обо всем.

Произнеся эти слова, Алек горько пожалел о своем необдуманном поступке. А что еще ему было делать? Он не мог оставить ее, бросить, когда она испытывала сильную душевную боль, которую безуспешно пыталась от него скрыть. Не мог оставить переполненной глубочайшего презрения к самой себе.

И не мог отвести ее наверх, где их заметил бы любой из солдат, совершающих ночной обход дома. Он играл с огнем. И прекрасно понимал это.

Розали проследовала за ним в его комнату. Судя по ее подпрыгивающей походке, она не могла в полную силу наступить на левую ногу. Алек заметил, как она взглянула на его разобранную постель и резко перевела дыхание, присев на краешек кресла в ночной сорочке, застегнутой на все пуговицы под самое горло. Однако ее прелестные серебристые волосы были распущены, как никогда не случалось днем, и… «Проклятье», — пронеслась единственная отчетливая мысль. Проклятье, неужели она не понимает, что, присев перед лампой, открыла на обозрение… открыла на обозрение… Господи, да несмотря на длинную и полностью закрывающую тело ночную рубашку, Алек видел все, буквально все сквозь тонкую застиранную материю! Розали выглядела такой изящной, очертания длинных стройных ног отчетливо проступали сквозь льняное облако, упругие груди напряглись.

«Господи ты ее недостоин: Помни об этом, идиот».

Алек поставил перед ней маленькую скамейку, чтобы она положила на нее больную ногу, и склонился осмотреть больное место. Да, это оказалась заноза, тонкая, но, если ее не удалить, возникнет нагноение. Ее ножка была маленькой и нежной. Стиснув зубы, он принес немного воды. Затем, поднеся поближе лампу, произнес:

— Будет немного больно.

Розали кивнула, прикусив губу. Его сильная, теплая рука, сжимавшая ее ногу, причиняла такую сладкую муку, посылая маленькие уколы страсти по всему телу. Быстрым и уверенным движением Алек вытащил занозу, и она подавила готовый сорваться крик.

Он окинул ее полным заботы и поддержки взглядом черных глаз.

— Вот и все. — Он смыл водой тонкую струйку крови, промывая рану, аккуратно перевязал ногу одним из своих чистых шейных платков и поднялся, отступая. — Лучше?

Розали вскинула подбородок:

— Спасибо вам. Намного, намного лучше. Я пойду к себе в…

— Не сейчас, — спокойно велел он. — Вы собирались мне рассказать — помните? — о своей сестре.

И она начала рассказ. Рассматривая ее, Алек напоминал себе, насколько она молода, ранима. Вдова в двадцать один год, вся жизнь полетела в тартарары. Он отошел в другой угол комнаты, повернувшись спиной к окну, надеясь, что расстояние поможет скрыть охватившее его слишком очевидное физическое возбуждение.