Дмитрий Колосов - Скифские саги

• Название: Скифские саги
• Автор: Дмитрий Колосов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01283-0

Сын скифского царя Скилл, изгнанный из родного племени, похитил у бога зла Аримана кольцо и любимого коня, чем нажил себе страшного врага. Теперь слуги Аримана преследуют Скилла и загоняют его в пустыню, к запретным Красным горам. Скилл пытается избежать мести тёмного божества. Впереди его ждут сражения с демоническими слугами Аримана и тёмными магами, чудовищами и призраками, фантастические приключения в загробном мире и участие в битве Владыки Тьмы с могущественным богом из параллельного мира…

---

Приятели проживали в небольшом селении у самой границы с Дрангианой. Их отцы владели крохотными участками плохонькой земли, позволявшей только-только не умереть с голоду. Поэтому у Нагу и Ургима был небогатый выбор — либо записаться в царское войско и сложить голову где-нибудь на берегах Великого западного моря, либо всю жизнь гнуть спину на одного из тех вельмож, что захватили большую часть плодородной равнины. Приятели предпочли иное занятие, небезопасное, но весьма прибыльное. Торговля между различными сатрапиями империи находилась под строгим надзором пекидов, царских слуг, забиравших немалую толику выручки в казну великого владыки Парсы. Предприимчивые бактрийцы решили, что царь достаточно богат и в состоянии обойтись без нескольких серебряных монет, изъятых из их тощих кошелей. Приятели занялись контрабандой, доставляя товар в соседнюю Парфию, а так как все удобные торговые пути находились под контролем царских слуг, Ургим и Нагу пробирались по узким горным тропам, где их никто не мог увидеть. Подобные путешествия были нелегки и небезопасны, зато через месяц друзья возвращались домой, позванивая полновесными серебряными кружочками, спрятанными в укромном месте за пазухой. За один поход они выручали больше, чем их отцы за год тяжелого труда на своих каменистых участках. Да, это было рискованное занятие, но риск полностью оправдывал себя. Только полные глупцы и трусы отказались бы от столь выгодного дела.

Варево в котелке начало бурлить. Здесь, в горах, вода закипала медленнее, и, для того чтобы как следует сварить пищу, требовалось больше времени, однако столь шумное поведение похлебки означало, что она почти готова. Ургим потянулся к костру и принялся мешать содержимое котелка оструганной веточкой, а Нагу тем временем принес ложки и сухари. Вид хлеба вызвал у приятелей еще более обильное слюноотделение. Желудок Ургима издал звук, похожий на рык потревоженного барса. В этот самый миг сквозь вой ветра донесся посторонний шум. Нагу было решил, что это — новые проделки Ургимова брюха, и засмеялся, но его приятель придерживался иного мнения. Вскинув руку, он призвал Нагу к тишине. Оба насторожились. Вскоре сквозь вздохи ночных гор до них долетел ясно различимый стук копыт. Бактрийцы побледнели. Ургим зашептал молитву. Нагу сложил щепотью четыре пальца, что, по его мнению, должно было отпугнуть злых демонов: кто иной, кроме них, смог бы скакать ночью на коне по гибельным склонам Дрангианских гор!

Стук приближался. Вскоре он стал отчетливо различим. Конь шел неровно, перебиваясь с рыси на шаг, но, поскольку удары копыт ни на мгновение не прекращались, было ясно, что всадник и его лошадь прекрасно ориентировались в темноте.

Забыв о костре и совершенно готовой похлебке, друзья бросились к тюку, в котором хранилось их оружие. Нагу достал серповидный кинжал, Ургим — широкий, с зазубринами нож.

Копыта застучали совсем рядом. Из темноты донеслось негромкое фырканье. Как раз в этот миг варево решило взбунтоваться и покинуть свое пристанище. Жирный бульон, шипя, побежал по раскаленным камням. Приятели переглянулись, но не предприняли ничего, чтобы спасти погибающий ужин. Достигнув расселины, цокот внезапно оборвался, и сквозь завывания ветра до бактрийцев донесся голос. Невидимка кричал на языке парсов, знакомом контрабандистам. Фраза была лаконичной, а ее смысл не вызывал сомнений:

— Олухи, спасайте свою еду!

Крик вывел приятелей из оцепенения, и они, не сговариваясь, бросились к костру. Обжигая руки и отчаянно ругаясь, они стащили котелок с огня. Пока бактрийцы боролись за ужин, незваный гость объявился у костра.

Вне всякого сомнения это был воин, о чем свидетельствовали лук, краешек которого выглядывал из богато украшенного серебром горита, и меч в потертых ножнах. В отличие от достойно выглядевшего оружия одежда всадника явно знавала лучшие времена. Похоже, она служила своему хозяину по меньшей мере лет пять, которые тот провел в непрерывных потасовках. Рубаха, мешком висевшая на теле незнакомца, была испачкана и изодрана. В еще худшем состоянии пребывали штаны и короткий плащ, которые скорей обнажали тело, чем прикрывали его от холода. Одним словом, перед приятелями предстал натуральный оборванец, вдобавок ко всему нешуточно изголодавшийся, о чем можно было судить по провалившимся щекам и жадному взгляду в сторону котелка, из которого поднимался аппетитный пар. Не лучшим образом выглядел и конь. Контрабандисты неплохо разбирались в лошадях, перевидав на своем веку, верно, не одну сотню породистых жеребцов. Достаточно было одного мимолетного взгляда, чтобы понять, что это чистокровный скакун. Гордая осанка, могучий круп, перевитые узлами мышц ноги делали его достойным царской конюшни. Но черная шкура коня прилипла к бокам так, что можно было пересчитать ребра, а умные глаза буквально умоляли о клочке зелени, хоть немного более сочной, чем те колючие палки, которые приходилось ему жевать в последнее время.

И лошадь, и ее хозяин молча смотрели на победно закончивших борьбу с котелком контрабандистов. Те переглянулись. Отказать голодному человеку в куске хлеба и глотке похлебки считалось в их краях недостойным поступком. Странник, попав в любой, даже самый бедный дом, мог рассчитывать, что хозяева честно разделят с ним последнюю лепешку. У приятелей осталось совсем немного еды, но, в конце концов, они были недалеко от цели. Не дольше чем через пять дней друзья сойдут на равнину, где их ожидают горячий прием и обильная пища. Незнакомец же нуждался в еде куда больше, чем они, а кроме всего прочего — чего уж скрывать! — он походил на человека, способного овладеть тем, в чем нуждается, силой. Поэтому Ургим по праву старшего сделал приглашающий жест рукой:

— Будь нашим гостем, друг. Присаживайся к костру.

Дважды повторять приглашение не пришлось. Всадник спрыгнул с коня столь быстро, что бактрийцы едва успели заметить это движение. Однако, прежде чем сесть у костра, незнакомец исследовал растущие вдоль ручья кусты и, найдя их недостаточно съедобными, огорченно поцокал языком. Он не поленился пройти дальше и обнаружил чуть ниже кустов крохотную лужайку. Надо было видеть, как обрадовался ей всадник! Ухватив за узду, он подвел коня к своей находке с таким видом, словно дарил ему мешок отборного овса. Жеребец отнесся к открытию своего хозяина с неменьшим энтузиазмом. Радостно заржав, он принялся обрывать мягкими губами зелень, предварительно благодарно коснувшись мордой плеча незнакомца. Удостоверившись, что его скакуну есть чем заняться, всадник решил, что настало время подумать и о себе, и подошел к костру.

Теперь бактрийцы могли рассмотреть его повнимательней. Первое, что бросилось им в глаза, — невероятная худоба гостя. Лишения последних дней выжали из его тела, сухого от рождения, последние капли жира. Мускулы на руках и ногах гостя выглядели неестественно четко, смугловатая кожа была бледна, глаза светились, словно два уголька. Стоило незнакомцу осторожно втянуть запах пиши, как кадык на его шее судорожно задергался. Ургим посчитал, что невежливо искушать ожиданием такого голодного человека, и протянул ему свою ложку и сухарь:

— Угощайся, друг.

Уговаривать не понадобилось. Гость тут же набросился на еду с той нескрываемой жадностью, которая отличает по-настоящему изголодавшихся людей. Ложка мелькала с непостижимой уму быстротой. Незнакомец не утруждал себя пережевыванием пищи, словно птица заглатывая куски разварившихся овошей и мяса. Приятели с затаенным беспокойством наблюдали за тем, как их ужин исчезает в брюхе гостя.

Но страхи контрабандистов оказались напрасными. Незнакомцу были известны границы приличия. Проглотив ровно треть содержимого котелка, он остановился и опустил в наваристую жидкость прибереженный сухарь. Когда хлеб пропитался бульоном, гость извлек его и положил на камень рядом с собой. После этого он протянул котелок Ургиму:

— Благодарю, хозяин, за трапезу.

— Быть может, ты еще не наелся? Ешь еще! — радушно предложил бактриец, более всего на свете опасаясь, что гость воспримет его предложение за чистую монету и вновь примется за похлёбку.

Однако незнакомец оказался хорошо воспитан. Конечно же он не наелся — не требовалось быть провидцем, чтобы понять это, — но прекрасно понимал, что хозяева также голодны и что кусок, предложенный ему, являлся для них совсем не лишним.

— Благодарю, я сыт.

Ургим кивнул. Правила приличия были соблюдены. Раз гость отказывался от пищи, самое время разделить ее хозяевам. Бактриец поставил котелок между собой и Нагу, и приятели принялись за еду. Ели оба нарочито неторопливо, стараясь не показывать, что ужасно голодны. Все это время гость тактично смотрел в сторону — на игру языков пламени.

Вскоре похлебка была уничтожена. Окончил свою трапезу и конь. Лужайка оказалась слишком мала. Осторожно переступая копытами по валунам, скакун подошел к своему хозяину и легонько тронул мордой его голову. Внезапно бархатистые глаза коня узрели лежащий на камне хлеб. Такой славный кусочек, от которого столь вкусно пахнет горячей похлебкой! Он был совсем близко, стоило лишь вытянуть шею. Но конь не сделал этого. Шлепнув губами, он тихо вздохнул. На лице незнакомца появилась грустная улыбка. Взяв сбереженный кусочек лепешки, человек протянул его своему другу. Конь принял подарок не сразу. Вначале он едва слышно заржал, словно пытаясь удостовериться, что его хозяин сыт. Тот кивнул. Тогда конь принял хлеб, неторопливо размял его крепкими зубами и столь же неторопливо, смакуя, проглотил. Незнакомец невольно сглотнул вместе с ним. И Ургим не выдержал: