Дмитрий Колосов - Скифские саги

• Название: Скифские саги
• Автор: Дмитрий Колосов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01283-0

Сын скифского царя Скилл, изгнанный из родного племени, похитил у бога зла Аримана кольцо и любимого коня, чем нажил себе страшного врага. Теперь слуги Аримана преследуют Скилла и загоняют его в пустыню, к запретным Красным горам. Скилл пытается избежать мести тёмного божества. Впереди его ждут сражения с демоническими слугами Аримана и тёмными магами, чудовищами и призраками, фантастические приключения в загробном мире и участие в битве Владыки Тьмы с могущественным богом из параллельного мира…

---

— Братья! Мы разбираем дело кочевника Скилла. Он совершил немало злого, но душе этого человека были не чужды и добрые помыслы. Деньгами, украденными в сокровищницах, он щедро делился с неимущими, он помогал в беде и горе, защищал слабых и убогих. Да, он действительно не верил в богов, но его душе были свойственны высокие порывы. Он заботился о своих друзьях, о своем коне. Захватив в плен нэрси, он не убил ее, а, напротив, отнесся к ней с должным почтением. Если его рука и пускала стрелы, то лишь по суровой необходимости. Ни одно живое существо — ни человек, ни собака — не было убито скифом Скиллом ради развлечения. У него есть лишь один существенный недостаток: он — не ариец, он — человек-насекомое. Но давайте же будем снисходительны к чужим слабостям. Я считаю, что душа кочевника Скилла не заслужила столь сурового наказания, какое предлагает наш брат Ариман. Количество содеянных им злых дел невелико. Думаю, душа Скилла заслуживает того, чтобы отправиться в веси небесного света Гаронманы. Надеюсь, высокий суд поддержит мое предложение.

Правая трибуна встретила речь Ахурамазды дружными хлопками, левая — неодобрительным молчанием. Встал Сраоша.

— Итак, мы выслушали обе стороны, а также свидетелей. Высокий суд вправе вынести два решения. Первое — Скилл признается виновным в страшных злодеяниях, как то: отрицание богов, богоотступничество, богохульство, клятвоотступничество, многократные убийства, надругательства над трупами, воровство, грабеж и прочие, и его душа приговаривается к вечному страданию в царстве Аримана…

Сраоша прокашлялся.

— Да, и оскорбление суда. Всего этого вполне достаточно для того, чтобы передать душу и тело скифа Скилла великому Ариману. Но высокий суд справедлив, и мы не отвергаем возможность другого решения. Если суд найдет, что преступления Скилла уравновешиваются добрыми делами, совершенными им, душа отправится в веси высокого света, а тело будет брошено на съедение собакам.

— Заявляю протест! — завопила душа, памятуя о том, что пределом мечтаний Скилла было окончить свое бренное существование под высоким курганом, политым кровью и вином тризны. — Требую вернуть меня в тело и отпустить на волю!

— Это невыполнимо. Душа, высокий суд требует, чтобы ты молчала, иначе мы будем вынуждены заключить тебя в хрустальную клетку.

Душа пыталась что-то возразить, но Митра закрыл уши руками.

— Объявляю: суд удаляется на совещание!

С этими словами судьи дружно поднялись и по очереди юркнули в небольшую дверь, внезапно появившуюся за алтарем Ахурамазды.

Спектакль подходил к финалу. Душа попыталась огорченно сплюнуть, но без особого успеха. Публика переговаривалась, мало интересуясь исходом дела.

Митра и его подручные объявились довольно скоро. Они вновь заняли свои места за столом. Сраоша развернул лист пергамента и ликующим тоном провозгласил:

— Высокий суд рассмотрел дело души кочевника Скилла. Принимая во внимание прозвучавшие показания и соразмерив соотношение добрых и злых дел, совершенных Скиллом за его жизнь, суд постановил: учитывая, что кочевник Скилл совершил в своей жизни ряд богоугодных дел, как то: помогал бедным и обиженным, был щедр к нищим, честен и справедлив в отношениях с товарищами, не был замечен в предательстве и лжесвидетельстве, признать его душу достойной для помещения в заоблачные веси. — Пока секретарь говорил, Рашну кидал на одну из чаш своих весов белые камешки, означавшие добрые дела Скилла.

Публика удивленно охнула. Все ожидали иного решения. Душа не была удовлетворена подобным исходом дела, но внутри как-то полегчало. Однако оказалось, что Сраоша еще не закончил.

— Я повторю: признать душу достойной помещения в заоблачные веси Гаронманы. Но, учитывая множество дурных поступков, совершенных кочевником Скиллом, суд постановил признать его виновным в отрицании богов, богоотступничестве, богохульстве, клятвоотступничестве, многократном убийстве, надругательстве над трупами и многих других злодеяниях. На основании вышесказанного суд постановляет: приговорить душу кочевника Скилла к вечным мукам в царстве Аримана, а его тело — к вечному услужению Ариману.

Все то время, пока секретарь перечислял мнимые и действительные злодеяния Скилла, Рашну методично бросал на свободную чашу весов черные камешки до тех пор, пока эта чаша не опустилась вниз.

По зале вновь пронесся гул. Встав со своего места, Митра подытожил:

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Как это не подлежит! — взвилась душа. — Если вы не хотите слушать моих оправданий, то я уличаю вас в грубом нарушении судебного процесса.

Сраоша хотел возразить, но внезапно Митра остановил его.

— Пусть душа говорит, что хочет, — велел Митра и тут же отвлекся, поднеся левую руку к уху. Создалось впечатление, что он выслушивал какие-то приказания.

Лицо бога приняло озадаченное выражение, и он, запинаясь, вымолвил:

— Соображения души не лишены некоторого смысла. Высокий суд попал в затруднительное положение. Для того чтобы разрешить возникшее противоречие, суд решил прибегнуть к помощи мудреца Заратустры. Позовите Заратустру!

Маг появился лишь после третьего восклицания Митры. Его вели под руки двое живых мертвецов. Ноги мудреца ступали неверно, судя по всему, он был мертвецки пьян.

Так вот каков он, мудрец и маг Заратустра, мнящий себя пророком новой веры! Заратустра был невысок ростом и худ телом. Лицо строгое, аскетичное, чуть опухшее от неумеренных возлияний. В глазах, затуманенных вином, то и дело проскальзывал, словно просыпался, живой огонек.

Заратустру возвели на подиум, суетливо подбежавший Сраоша что-то пошептал ему на ухо. Маг кивнул и начал говорить. На удивление ровно и складно, как подобает пророкам.

— И взойдет солнце, и опустится тьма. И я скажу вам: вот вы судите человека. И я скажу вам: не судите, да не судимы будете. Ведь он — человек, и он — сильный человек. Не обладая многими добродетелями, он обладает одной — мужеством и умением бесстрашно посмотреть в глаза смерти. Я люблю того, кто не стремится обладать многими добродетелями. Одна добродетель есть более добродетель, чем две, потому что она скорее тот узел, к которому прикрепляется судьба.

Вы хотите казнить его. Нет — говорю я вам. Ибо он человек созидания, человек первобытного хаоса. В нем есть все то, что потеряли мы, — вера в коня и друга, вера в лук и сильные руки. Он — человек хаоса, и я говорю вам: нужно еще иметь в себе хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. В нем есть этот хаос.

Вы говорите: он — жестокий и злой. Но в зле — сила мира. Ибо добрый человек слаб. Он рожден, чтобы быть слабым, он зачат в пьяной любви, и его жизнь подобна скитающемуся по безводной степи верблюду. Скиф зол, и это прекрасно. Ибо зло есть лучшая сила человека!

Вы думаете, он умрет. Нет, он будет жить вечно. Нет смирной овце места ни под землей, ни на небе. Он обратится в хищного льва, и еще много хлопот принесет этот лев возжелавшему обуздать его.

Вы говорите: он много пил. Но в вине ли горе? В горе — горькое вино. Вино же несет счастье и забвение, подобное богоданной хаоме. Ибо оно также от бога. И придет пророк и скажет: я есмь истинная виноградная лоза. И поклонитесь вы ему, и скажете: это правда.

Вы обвиняете его в том, что подвержен он гордыне. Что не поклоняется он богам. Вы считаете это злом. Я же добром. Ибо грядет время, и падут боги, и придет черед сверхчеловека. Сверхчеловека, подобного богу, стоящего выше бога. Он похож на тяжелую каплю истины, падающую из грозовой тучи. Я люблю тех, кто походят на тяжелые капли, падающие поодиночке из темных туч, повиснувших над людьми: они возвещают, что приближается молния, — и, как пророки, гибнут. Смотрите, я — предвестник молнии и тяжелая капля из тучи: но эта молния называется сверхчеловек.

Заратустра пьяно качнул головой и замолчал. Потом, словно вспомнив о чем-то неотложном, вдруг двинулся с возвышения к выходу. Под дружное молчание несколько ошалевшей от проповеди публики он прошествовал через всю залу. Ноги мага заплетались, но, проходя мимо души Скилла, он вдруг весело подмигнул ей. И душа увидела, что глаза пророка совершенно ясны. Он ломал комедию, но с какой целью? Пытаясь спасти Скилла или утопить его окончательно?

Впечатление от этой возмутительной, сумбурно-ненормальной, но в то же время завораживающей речи еще долго владело умами слушателей; даже туповатые дэвы и те хмурили свои волосатые хари, пытаясь представить себя в качестве сверхчеловека. Наконец Митра решился прервать молчание:

— Речь великого пророка Заратустры произвела на высокий суд неизгладимое впечатление. Нам есть над чем подумать перед тем, как мы примем окончательное решение. Суд вынужден вторично удалиться на совещание.