Василий Шевчук - Командир атакует первым

• Название: Командир атакует первым
• Автор: Василий Шевчук
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Нас долго водили по цехам, знакомили с производством, людьми. С гордостью показывали технологические новинки, созданный уже в ходе войны сборочный конвейер, благодаря чему постоянно увеличивался выпуск самолетов.

Боевой истребитель - сложнейшая машина. Даже мы, летчики, не одну сотню часов пролетавшие на "яках", только сейчас, увидев его без обшивки, получили полное представление об этом уникальном техническом изделии. Электрические провода, трубопроводы, силовые наборы фюзеляжа, плоскостей, собранные с большой точностью из огромного количества деталей, казались фантастическим сооружением, а не детищем обычных человеческих рук. Но мы видели эти руки: по-стариковски медлительные, но уверенные, по-мальчишески быстрые, нетерпеливые, но старательные, по-женски ловкие, аккуратные, непомерно усталые - все они тщательно выполняли свою работу.

Мы познакомились с одной из бригад, носящей звание фронтовой, и ее бригадиром. Он был моим тезкой по имени и отчеству, почему я его хорошо и запомнил. Бригада работала на самой трудоемкой и ответственной операции. А необычное было в том, что этим рабочим едва минуло шестнадцать-семнадцать лет, а их бригадиру и того, наверное, меньше.

Маленький, худенький, остроплечий паренек в аккуратной спецовке на уважительное обращение к нему "Василий Михайлович!.." только повернул к нам голову и жестом предупредил: "Не мешайте".

- Подождем, когда пойдет конвейер, - сказал сопровождавший нас мастер. И тут мы узнали историю этой мальчишеской бригады.

- Вы только не подумайте, - пояснил он, - что на заводе одни малолетки работают. У нас много кадровых, опытных рабочих. Все рвались на фронт, но им разъяснили, что строить самолеты - наиважнейшее дело. Хотя до сих пор кое-кто заявления подает, чтобы на фронт, значит, уйти. Вот, полный карман. - Мастер показал десятка два сложенных разного формата листочков и продолжил свой рассказ.

Завод раньше выпускал сельскохозяйственные машины, а с началом войны его срочно переоборудовали в авиационное предприятие. Оно расширилось в несколько раз, потребовались многочисленные новые кадры - тогда прибыли специалисты с других авиационных заводов, пришли на предприятие и мальчишки. Учили их в ремесленном училище, прямо в цехах.

- Наш Василий Михайлович, - мастер с любовью посмотрел в сторону конвейера, - работает уже почти два года. - Поступил на завод только-только четырнадцать лет исполнилось. Отец под Москвой погиб в сорок первом... Руки у парнишки золотые, а голова и того дороже... Характер тоже будь здоров. Где-то через полгода пришел к директору и заявил, что он и его товарищи умеют работать самостоятельно и хотят создать свою бригаду.

Мастер улыбнулся своим воспоминаниям:

- Словом, месяца два сплошная кутерьма с этими пацанами была. Дело-то сложное, а тут мальчишки. Опасно доверить... Но добились-таки своего. Сейчас почти все время первое место держат. Вот тебе и пацаны...

Прозвучал сигнал, и рабочие отошли от конвейера. Тележки, на которых устанавливались собираемые истребители, плавно тронулись с места в направлении ворот цеха. Передний - уже готовый к взлету истребитель выкатили за ворота, и там он сразу же попал в руки аэродромной команды. Вскоре заводской летчик-испытатель поднимет новорожденный самолет в воздух. А потом, может быть, именно на этой машине я, или Иван Корниенко, или кто-то из молодых пилотов нашей группы полетит на фронт.

Мы подошли к ребятам из бригады Василия Михайловича. Держались они солидно, во всем подражая взрослым рабочим. И вопросы тоже были серьезные: "Как там, на фронте?", "Как наша продукция воюет?", "Часты ли недоделки?".

А мне просто хотелось обнять этих ребят, расцеловать их. Почему-то запершило в горле, я с трудом сдержал подступавшие слезы. Им бы в футбол гонять, в лапту играть, сидеть за учебниками, дергать за косы девчонок, а они...

Не сговариваясь, мы с Иваном одновременно сняли свои часы и протянули Василию Михайловичу. И тут мальчишки одержали верх над "солидными" производственниками. Окружив своего бригадира, они рассматривали часы, и в глазах был неподдельный детский восторг. До войны, тем более сейчас, наручные часы были в общем-то редкостью, и не каждому удавалось держать их в руках.

Мы подарили часы ребятам, сказав, что это на память от фронтовиков. Они несказанно обрадовались, а мы почувствовали себя неловко - двое часов на целую бригаду. Но выход нашел сам Василий Михайлович:

- Спасибо, товарищи летчики, - он сердечно пожал нам руки, - а носить будем по очереди. Нет, не совсем так... Носить фронтовые часы будут те, кто по итогам недели выйдет на первое место в соревновании.

Бригадир протянул мои часы одному пареньку, Ивана Корниенко - другому.

Те в один голос запротестовали, а Василий Михайлович степенно отвел их руки с протянутыми часами:

- Заслужу, и я буду носить...

Однако бригада не согласилась с таким решением, и в цехе поднялся настоящий мальчишеский гвалт. Но прозвучал новый сигнал, и ребята поспешили к рабочим местам. Мастер нас успокоил:

- Не волнуйтесь. Ссоры не будет. Василий Михайлович сделает все как надо...

После окончания смены в красном уголке состоялась наша встреча с коллективом завода. Пришли все до одного. Усталые, голодные, но живо заинтересованные люди жадно слушали наше выступление. А мы, как могли, рассказывали о своих фронтовых делах, о подвигах товарищей. И старались говорить так, чтобы рабочие, которые, не жалея сил, обеспечивали наши боевые подвиги, почувствовали и уважение, и великую признательность всех летчиков-фронтовиков.

Генерал Денисов сдержал слово - вместо обещанного нам "месячишки" через неделю после прибытия мы с Иваном приступили к отбору летчиков и облету самолетов. Командир полка, правда, "выцыганил" у нас обещание помочь его летчикам-инструкторам, полетать с молодыми пилотами на учебные бои. Это, понятно, мы сделали с великим удовольствием. Полеты с новичками безусловно были в наших интересах.

А молодые летчики, как только им стало известно, что очередную партию на фронт поведем мы с Корниенко, стали нас ловить по одному, по два, целыми группами и просить, доказывать, что именно им, а не кому-нибудь другому необходимо скорее быть на фронте.

Начав полеты с этими ребятами, я сразу понял: хотя командир полка и говорил, что они "птенцы", но по сравнению с прошлогодними питомцами летных училищ выпускники 1944 года основательно отличались подготовкой, но до настоящих воздушных бойцов им было, конечно, еще далеко.

Несколько дней летали мы с Иваном Корниенко за инструкторов. Пилотировали в зоне так, как это бывает в реальном воздушном бою. Молодые пилоты очень расстраивались, когда теряли самолет ведущего в воздухе. Но с каждым днем держались все более цепко. В конце программы они уже по-мальчишески свысока начали посматривать на своих товарищей-неудачников, то есть не вошедших в нашу, уже отправляющуюся на фронт группу.

Между мной и этими ребятами - разница всего в пять лет. Им по двадцать, мне в этом году исполняется двадцать пять. Если считать простую разность лет - мы почти сверстники. Но если суммировать не дни, месяцы, годы, а события, которыми они наполнены, боевой опыт, приобретенный за это время, мы с ними словно два поколения. Даже потом, на фронте, когда они будут уже настоящими бойцами, разница эта если и сократится, то незначительно.

Этим ребятам не пришлось пройти первые два года войны. Они не будут знать, что такое беспощадность отступления, что означает нехватка самолетов и "безлошадный" летчик. Да, они переживут еще горечь потерь, пьянящую радость победы в бою, они еще прикрепят ордена к своим гимнастеркам. Но для них, как и для наших детей, первые месяцы войны - уже почти история. Поэтому они и смотрят на нас с Иваном Корниенко, как на отцов.

Ребята старались. Очень старались хорошо летать и нам понравиться. От чрезмерного напряжения допускали еще больше ошибок, безмерно огорчались. Нельзя было без улыбки сочувствия смотреть на удрученные лица Толи Турунова, Алексея Комарова и их товарищей, когда я или Иван строго перечисляли после посадки все их промахи, допущенные в полете. Зато какой искренней радостью, прямо-таки счастьем засветились их глаза, когда мы сообщили ребятам, что всех берем с собой на фронт!..

И вот уже произведены расчеты для полета по маршруту, с летчиками проиграны детали задания. Ранним июльским утром три десятка новеньких "яков" пристроились к самолетам-лидерам и взяли курс на запад.

Вскоре маршрут полета пошел по знакомым местам: над Харьковом, Десной, Днепром, над Уманью. Всю Украину пересекли мы с востока на запад за несколько летных часов. И даже отсюда, с высоты полета, было видно, как возрождается, обновляется земля. Все меньше и меньше в селах и деревнях видно черных обгорелых печных труб. На их местах белеют свежей побелкой новые хаты. А главное - оживают поля. Все реже встречаются необработанные участки. На быках, на коровах, а зачастую и на себе, вспахали люди освобожденную в прошлом году землю, засеяли ее, и радостно зеленеют сейчас поля моей родной Украины. Но не вся она пока освобождена от врага. В руках захватчиков Львовщина, Закарпатье. Там еще будут жестокие бои.