Василий Шевчук - Командир атакует первым

• Название: Командир атакует первым
• Автор: Василий Шевчук
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

А вечером того же дня нас ждал приятный сюрприз. На аэродром приехала большая группа деятелей советской культуры и искусства поздравить нас с началом освобождения украинской земли. Среди них замечательная советская балерина Ольга Васильевна Лепешинская, известный украинский поэт Павло Григорьевич Тычина, народные артисты Советского Союза Иван Сергеевич Паторжинский и Мария Ивановна Литвиненко-Вольгимут.

Но получилось так, что прежде чем мы начали благодарить артистов бурными аплодисментами, они дружно приветствовали нас. Перед концертом прибывший в полк командующий воздушной армией генерал Горюнов вручил ордена авиаторам, отличившимся в Курской битве.

На импровизированную сцену вызывали моих боевых товарищей: Ивана Базарова, Николая Буряка, Степана Карнача. Орден Отечественной войны II степени - дорогая мне память о июльском сражении 1943 года...

Были вручены награды и летчикам соседнего истребительного полка Героям Советского Союза Сергею Луганскому, Ивану Корниенко, Николаю Шутту и другим. И каждый переданный генералом в руки пилота орден сопровождался продолжительными аплодисментами. Восторженно и громче всех хлопали артисты. Ведущий концерта весело иронизировал, что столько аплодисментов ни Ольга Васильевна Лепешинская, ни другие артисты за всю концертную жизнь не получали.

Но это, понятно, только шутка: Каждое выступление наших знаменитостей, каждый номер сопровождался, как говорится, бурей оваций.

Долго в тот вечер на лесной поляне у фронтового аэродрома звучали мелодичные, раздольные украинские песни, исполненные бесподобным басом Паторжинского, на маленькой сцене легкая, грациозная Лепешинская исполнила свои знаменитые партии из "Золушки" и "Лебединого озера". Гневно звучал голос поэта: Павло Тычина читал отрывки из последней поэмы "Похороны друга" - стихи о несгибаемой воле советского человека, о любви к Родине.

Перед концертом ко мне подошел майор Меркушев:

- Василий Михайлович! Тебе ответственное поручение.

Увидев, наверное, как лицо у меня вытянулось от огорчения, Меркушев рассмеялся:

- Не волнуйся, поручение самое мирное и без отрыва от обязанностей зрителя. Поскольку ты у нас тоже певец, мы с командиром решили оказать тебе доверие - после выступления поблагодарить артистов.

Легко сказать "не волнуйся" - лучше бы, пожалуй, меня на боевой вылет послали... Но делать нечего. Слушая концерт, я лихорадочно сочинял текст выступления. Но можно было не готовиться.

Концерт закончился. В необычайном волнении я поднялся на "сцену". Успел пожать руку Паторжинскому и сказать: "Большое спасибо вам, товарищи..." В этот момент с нарастающим грохотом над аэродромом промчалась четверка "фоккеров". К счастью, бомбы упали в стороне.

Такой "аккомпанемент" сопровождал финал этой замечательной, надолго запомнившейся нам встречи. Враг не давал забыть о войне...

26 августа без малейшей передышки после белгородско-харьковской операции войска Степного фронта вместе с соседними фронтами начали освобождение Левобережной Украины и Донбасса. Армии и дивизии нашего фронта наступали в направлении на Красноград и Верхне-Днепровск.

Во время выхода войск фронта к Днепру авиация использовала все силы и возможности для эффективной поддержки действий наземных частей и соединений. К сожалению, наша авиационная боеспособность была несколько ограничена. В то время как противник располагал большой сетью хорошо подготовленных аэродромов, запасами горючего и боеприпасов, нашим полкам приходилось садиться на разрушенные врагом при отходе аэродромы. Батальоны аэродромного обслуживания отставали от продвинувшихся вперед летных частей. Подвоз горючего и боеприпасов осложнялся тем, что наступающим силам требовалось огромное количество материальных средств, все дороги были забиты транспортом. Иногда, чтобы обеспечить наиболее важные вылеты, мы сливали бензин со всех самолетов и заправляли хотя бы две-три четверки. Бывало, что вылетали и с неполным боезапасом. Было тяжело и досадно, хотя мы понимали, что хозяйственники стараются сделать все для нормальной боевой работы. Те действительно делали все возможное и невозможное. Солдаты БАО с помощью местных жителей быстро восстанавливали взлетные полосы, стоянки, жилье для летного состава. Горючее и боеприпасы доставлялись любым возможным транспортом, вплоть до перевозки по воздуху. И мы опять делали по два-три вылета в день.

Никогда не забыть полет, в котором я впервые с воздуха увидел Днепр. Рискуя подвергнуться внезапному нападению, подпустить противника, я не мог оторвать взгляда от величественной реки, прославленной в песнях и былинах. Я долго смотрел вверх по течению, туда, где в каких-то двухстах пятидесяти километрах впадает в Днепр речушка моего детства - Ирпень.

Вскоре в полк пришло радостное известие - Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Ивану Базарову присвоено звание Героя Советского Союза. Для получения награды его вызывали в Москву.

Ребята горячо поздравляют Ивана, а он смущенно улыбается:

- Это мне повезло. У нас весь полк герои...

Хорошее слово "повезло". А "повезло" в том, что под Белгородом и Харьковом, а еще раньше на Керченском полуострове и под Севастополем, почти в каждом вылете приходилось вести воздушные бои... "Повезло" в том, что из каждого боя Иван приводил самолет в сплошных дырках, и механики еле успевали их латать...

Мы по-хорошему завидовали Базарову, его выдержке в бою, хладнокровию, точности расчета, меткой стрельбе. Он не бросался на противника сломя голову, не старался взять его, что называется, "нахрапом". Базаров точно знал, что он делает сейчас и что будет делать в бою через минуту, откуда зайдет на "мессер", с какой дальности начнет стрелять по "юнкерсу". Стеснительный, скромный парень, в воздухе он действовал решительно, настойчиво, отважно. В этом и было все его "везение".

Нарядили мы Ивана, как жениха, в самое лучшее, самое новое, даже парадные авиационные погоны раздобыли. Проводили его в столицу с напутствием: все посмотреть, все запомнить, обо всем рассказать, особенно о салюте, если повезет. В последнее время Москва часто салютовала отличившимся войскам. Мы слышали гром салютов по радио, но плохо представляли, какое это зрелище наяву.

На следующий день после отъезда Ивана Базарова "повезло" и мне. Действительно, в этом смысле слова мне уже давно не везло. После Харькова практически я не участвовал ни в одном мало-мальски стоящем воздушном бою. Возможно, в районе, где работали прикрываемые моей группой штурмовики, и там, куда я ходил на разведку, не было вражеской авиации. Но редкие встречи с противником можно объяснить и нежеланием фашистских летчиков драться с нами. Дело в том, что в последнее время мне поручалось командовать группой истребителей в составе 8-12 самолетов, а иногда и больше. А столько истребителей плюс два десятка штурмовиков - это уже солидная сила. Может быть, поэтому истребители противника, которые летали обычно группами по 6-8 самолетов, и не рисковали вступать с нами в бой. Во всяком случае, в последнее время я видел вражескую авиацию только издали или при штурмовке на аэродромах.

А тут "повезло". Давно ждал я настоящего воздушного боя. Мы же все-таки истребители! Схватку эту, правда, настоящей считать нельзя, но в сетке прицела я видел вражеский самолет, и очередь моего истребителя свалила его на землю.

В этот раз, как обычно, мы прикрывали штурмовиков, которых вел капитан Девятьяров. Сначала они разбили колонну мотопехоты на дороге Кременчуг Новоукраинка. Потом вышли на немецкий аэродром и обработали стоянки самолетов. Я, оставив четверку прикрытия, со своим ведомым тоже решил потратить боезапас на аэродроме. Штурмовики поработали хорошо. "Юнкерсы", видимо готовые к вылету, подорвались на своих же бомбах, прошитые меткими очередями 37-миллиметровых пушек наших "илов". Еще несколько самолетов горело. Но были и неповрежденные.

Я направил самолет в пикирование. Глянул на ведомого: Саша Коняев молодцом, держится рядом. Скорость растет, земля приближается. Плавно подвожу нос "яка" к одному из не тронутых огнем "юнкерсов". Смотрю в прицел: вижу на фюзеляже тевтонский крест. И сам бомбовоз перед глазами в сетке прицела, как тот крест. Еще чуть ручку на себя - перекрестие уже в точке, где у "юнкерса" топливные баки. Жму на гашетку. Короткая очередь. Еще одна, подлиннее. Земля совсем рядом. Нужно учитывать просадку самолета при выводе. Выхожу из атаки.

Все это продолжалось несколько секунд. Хотя и была уверенность, что попал, результатов заметить не успел. А когда оглянулся на выводе из пикирования, "юнкерс" уже был закрыт черным дымом.

Ведущий штурмовиков, как всегда, торопит домой. Иду к группе. Взгляд ощупывает серенькую мглу осеннего неба и... не верю своим глазам! Над противоположной стороной аэродрома в воздухе плывет какой-то агрегат. Не без труда сообразил, что это самолет-разведчик "рама".