Борис Земцов - Добровольцы

• Название: Добровольцы
• Автор: Борис Земцов
• Жанр: О войне
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74030-7

Когда православных сербов стали убивать в Боснии, автор этой книги собрал немногочисленные вещи и поехал на войну — сражаться против тупой и агрессивной несправедливости. Не деньги его привлекали. Но обостренная потребность защитить своих единоверцев и братьев по крови. Так появился на свет этот боснийский дневник — пронзительная правда о той несправедливой войне, о геноциде против сербов, о борьбе славянского народа за свободу и независимость. И о том, как там, на чужбине, сражались и погибали русские добровольцы…

---

Борис Земцов Добровольцы

Памяти

Константина Богословского, Владимира Сафонова, Дмитрия Попова, всех русских добровольцев, погибших на югославских фронтах за РУССКОЕ ДЕЛО,

посвящается…

Предисловие 2013 года

Сегодня о войне в Югославии 1991–1995 гг. политики и журналисты вспоминают нехотя, скороговоркой, пряча глаза. Оно и понятно. Что вспоминать? Как мировой порядок, спекулируя на религиозных и национальных противоречиях, уничтожил великую державу южных славян? Как тогдашнее российское ельцино-демократическое руководство стыдливо не заметило этого международного свинства, а, по сути, просто предало своих братьев, бросив их в беде? Как на югославской территории отрабатывался дьявольский сценарий геноцида и развала страны, который, того гляди, будет применен на земле нашего Отечества?

Не темы, а минное поле. На таком фоне сам факт участия русских добровольцев в боевых действиях на стороне сербов на территории Хорватии и Боснии — тема еще более неудобная, совсем не политкорректная. Получается, отдельные российские граждане, бросив работу и семьи, рискуя собой, помогали братьям-славянам вместо продажных политиков, трусливых дипломатов, лживых журналистов, вместо всего «приболевшего» на тот момент российского государства?

Как-то неудобно об этом говорить. Только говорить об этом надо! Просто необходимо! И желательно в полный голос. Потому что участие русских добровольцев в югославской войне 1991–1995 гг. — полноценная страница нашей, российской истории. Здесь и образец ратной доблести соотечественников, и достойный пример для воспитания новых поколений в духе патриотизма. Словом, та самая история, которой «гордиться надобно».

От автора

Осенью 1992 года в составе группы русских журналистов я побывал в Югославии. Встречался с политиками, писателями, военными, предпринимателями. Слушал рассказы сербов, чудом избежавших участи десятков тысяч жертв геноцида. Видел руины, свежие могилы, кровь, слезы братского православного народа. Незадолго до возвращения, в Белграде, я встретил двух русских парней. Саша С. и Евгений Т. были добровольцами, уже не первый месяц сражавшимися на стороне сербов. От интервью в традиционном смысле этого слова ребята отказались, но в беседе участие приняли. Выяснилось, что они далеко не единственные соотечественники, воевавшие за свободу сербов.

Через несколько месяцев, когда мои югославские материалы были опубликованы в еженедельнике «Русский вестник», мы встретились снова, уже в Москве. Мои новые друзья были немногословны: «Читали ваши репортажи. Если тема интересует всерьез, можем помочь. Хотите сами выехать в Югославию в качестве добровольца? Устроим».

Предложение было принято. В марте — апреле 1993 года в составе русского добровольческого формирования я находился на территории, некогда входившей в СФРЮ республики Босния и Герцеговина. Принимал участие в боевых действиях. Виденное и пережитое легло в основу книги.

Добровольцы

В жизни каждого человека может наступить момент пронзительного осознания, что все — не так. Не так в окружающих событиях, не так в собственных поступках и мыслях. Человек почувствует, что непременно надо совершить что-то очень серьезное и очень важное. По крайней мере, поучаствовать в чем-то очень серьезном и важном. Не решиться на это — значит совершить серьезную ошибку, о которой придется жалеть всю оставшуюся жизнь, какой бы длинной она ни была и как бы ни была богата яркими событиями.

* * *

Итак, завтра уезжаю.

«Страшно?» — спрашивают друзья, посвященные в мои планы. Я не лицемерю, отвечаю: «Да». Мне не семнадцать, не двадцать три. Мне тридцать семь. Есть что терять, есть кому сиротеть. Но… Решение принято. Случилось то, что должно было случиться. Пришло время, когда стало ясно: жить, как жил раньше, — все равно что дышать вполгруди. Жить — значит совершать поступки, переламывать судьбу, а не вымаливать у судьбы подачки и поблажки. Поехать в Сербию добровольцем — это поступок. Дай Бог не струсить, не поскользнуться.

Очень хочется вернуться живым. Какая же это хрупкая и ценная штука — человеческая жизнь. От подобных мыслей жмет сердце и першит в горле. Хочется запомнить, как пахнет голова трехлетнего сына, как щебечет милые глупости дочь-первоклассница, запомнить, как цветут яблони, посаженные отцом, как краснеют ягоды шиповника над могилой родителей. Хорошо бы иметь возможность спустя какое-то время перечитать эти строки и от души посмеяться над собственной сентиментальной слабостью.

Возможность перечитать то, что написал утром, и посмеяться представилась уже вечером. Стыдно: рассопливился. Действительно, ехать сегодня в Сербию — значит ехать на войну. Верно, быть добровольцем — значит подвергаться смертельной опасности. Среди русских, дерущихся на стороне сербов, уже есть потери. Безусловно, сложить свою голову за тридевять земель, лишив близких даже возможности поклониться твоей могиле (не наездишься с учетом дороговизны дороги и чехарды с визами, загранпаспортами и т. д.). Да, перспектива невеселая. Но кто сказал, что в числе погибших должен оказаться именно ты? Существует же теория вероятностей. Да и без всяких теорий ясно, что вовсе не обязательно все пули, осколки и мины считать предназначенными именно для тебя. Не стоит забывать и об особом характере войны в Югославии — чаще всего военные действия здесь носят разведывательно-диверсионный характер: походили, постреляли, посидели в засаде и… вернулись по казармам. Потерь при таком раскладе куда меньше, чем в войнах в классическом понимании этого термина. Так что лучшая формула для ума и сердца в этой ситуации: Бог не выдаст — свинья не съест.

И все-таки слаб человек. В который раз подумалось, насколько нелепо почти сознательно оставить сиротами своих детей. Конечно, высокий и чистый внутренний голос требовательно заявляет: погибнуть за правое дело братского славянского народа — высокая честь, фактически это то, что называется красивым словом «подвиг». Но другой, не менее сильный голос осаживает: разве стоят те далекие и туманные идеалы твоей близкой и конкретной жизни?

Главными судьями этого поступка будут дети. Непредсказуемо, какой приговор вынесут они. Хорошо, если будут гордиться отцом-героем и пронесут его имя через всю жизнь, как знамя. А вдруг наоборот — проклянут, рассуждая, зачем ты влез во все эти приключения, подумал ли ты при этом о нас — детях своих?

Вещи собраны. Их совсем немного — одна легкая дорожная сумка. Как-то не верится, что через несколько часов начнется отсчет, возможно, самого важного периода моей жизни. Перелистал записные книжки, привезенные осенью прошлого года из Югославии.

Так, где же я окажусь через три-четыре дня?

* * *

Босния и Герцеговина… Еще недавно так называлась одна из составных частей Социалистической Федеративной Республики Югославия. Соответственно звучало и полное ее название — Социалистическая Республика Босния и Герцеговина. В силу исторических причин население республики делилось на три группы: православные славяне-сербы, хорваты-католики, славяне-мусульмане. Было время, Босния и Герцеговина воспевалась официальной пропагандой как образец торжества новой национальной политики, когда коммунистическая идеология якобы делала людей братьями, стирая национальные и религиозные различия. Чиновники на местах, состязаясь в рвении, даже перестали указывать национальность в документах новорожденных. Принадлежность человека к корням своим стала заменяться абстрактной формулировкой «югослав». Совсем как у нас, когда выдуманный коммунистическими идеологами термин «советский народ» начал теснить и разрушать понятие «нация».

За восторгами по поводу «дружбы народов» и «торжества мудрой национальной политики» без внимания остались особенности набирающих силу демографических и политических процессов: небывалый прирост мусульманского населения, внедрение мусульман в места традиционного проживания сербов, распространение идей мусульманского фундаментализма и создания самостоятельного исламского государства на югославской земле.

К концу прошлогодней югославской командировки у меня сложилось впечатление, будто геноцид сербов в провозглашенной после распада Югославии независимой Республике Босния и Герцеговина возведен едва ли не в ранг государственной политики. Изучение документов, показаний очевидцев, материалов допросов пленных позволяло сделать вывод: весь аппарат новоявленного государства сосредоточен исключительно на решении задачи уничтожения сербов. Фактически каждому сербу здесь был предъявлен жесткий ультиматум: или ты принимаешь мусульманскую веру, отрекаясь от славянских корней и православной веры предков, и становишься полноправным гражданином новоиспеченного государства, или… ты попадаешь в безжалостные жернова геноцида.