Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

• Название: Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
• Автор: Николай Кузьмин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9955-67643-9

Новая серия о последней войне СССР. «Афганская правда» войсковых разведчиков, чей девиз: «Душманы делают что могут, а мы – что хотим». Воспоминания начальника разведки дивизии, воевавшей в Афгане все девять лет и потерявшей только убитыми более 2700 человек.

«Разведчиков совали во все «дыры», начиная от сопровождения колонн до участия в высадке аэромобильных десантов. А ведь кроме этого у нас были еще и специфические действия, характерные только для разведчиков: засады, налеты, разведывательно-поисковые, разведывательно-ударные, диверсионные действия. Спросите любого ветерана-разведчика, он вам скажет, что на разведку везде и всегда возлагали самые сложные и опасные задачи. Боевая работа была сущностью нашей жизни. Пробыв в Афганистане «чистых» 643 дня, не знаю, сколько раз я был в боевых ситуациях: может, 400, может, 500 раз. Только солдаты и офицеры невоевавших подразделений и штабов считали боевые выходы, так как для них каждый такой выход – событие. А для разведчиков, мотострелков, танкистов, десантников, саперов это было повседневной жизнью… Возможно, многие истории, рассказанные здесь, кого-то шокируют своей жесткостью и откровенностью, но это правда войны. Так было, и от этого не уйти… Светлой памяти войсковых разведчиков Афганистана, павших и живых, я посвящаю эту книгу!»

---

Потом через несколько минут слышу выстрелы, и сразу же пацан кинулся на меня, схватился за автомат, пытается его вырвать. Девчонка схватила камень и попыталась ударить им меня по голове. Я как-то увернулся, упал с пацаном на землю, и мы покатились по склону. Мальчишка отлетел в сторону, и тут около меня засвистели пули. Я спрятался за камни и тоже начал стрелять. Когда подбежали наши солдаты, и мы поднялись вверх, то увидели убитого солдата-таджика, оружия при нем не было. В кишлаке было несколько стариков и женщин, которые визжали и вопили, как помешанные. Ни душмана, ни подростков мы не нашли».

Я говорю солдату: «Ты понимаешь, что твой товарищ погиб из-за тебя? Ведь застрели ты душмана, он остался бы жив?» Тут он мне и отвечает: «Я думал, может быть, он из ХАДа или из «договорной» банды, и не решился стрелять…»

Я уже разозлился, говорю: «Какое твое дело, кто он и откуда. Ты видел, что он стрелял в твоего товарища – значит, он враг, и ты был его обязан убить. А вот теперь ты жив, а товарищ поедет в «цинке» домой». И тогда солдат признался: «Я никогда не стрелял в людей, только по фанерным мишеням, а это разные вещи». Что тут скажешь! Детский сад. Набрали детей в армию, а молока не дают!

К счастью, не все были такие, иначе нам делать бы было нечего в Афганистане.

Командир взвода старший лейтенант Сергей Читалкин в кишлаке Кучи, пробираясь по задворкам, увидел четырех душманов, стоящих к нему спиной и наблюдавших за действиями наших солдат. Они не видели его, и он мог легко от них драпануть. Однако он несколькими очередями уложил всех и принес на плече 4 автомата и несколько «лифчиков» с магазинами. Один из этих «лифчиков» я носил до конца своей службы в Афганистане.

Сержант Сергей Дуюнов из разведывательной десантной роты почти час вел огневой бой с окружившими его «духами». Двоих он застрелил сам, троих добили подоспевшие товарищи. Вот так пять человек не могли справиться с одним, если этот один был настоящим мужчиной.

Кстати, еще о Дуюнове. Этот высокий, красивый парень из потомственной рабочей семьи прослужил в разведбатальоне более 1,5 лет от рядового разведчика до старшего сержанта, заместителя командира взвода. Был награжден орденом Красной Звезды и представлен к медали «За отвагу». В боевой обстановке я, не раздумывая, доверил бы ему роту.

Перед его демобилизацией я говорил с ним и предлагал поступать в военное училище. С таким комплектом наград его бы приняли в любое из 103 военных училищ СССР. Естественно, куда бы он прошел по здоровью. Он отказался, мотивировав это тем, что ему не нравится профессия военного. Откровенно говоря, я был огорчен, он был прирожденным офицером и надежным защитником Родины.

Как вывод из сказанного: весь мой накопленный в Афганистане опыт говорит – война и гуманизм несовместимы. Я имею в виду жалость и снисхождение к врагам, с оружием в руках. Тот, кто взял его в руки и применил против вас, может быть покаран только смертью. И не ваше дело, что его заставило это делать. Убив врага, вы спасаете жизнь не только свою, но и своих товарищей и сослуживцев в будущем.

Конечно, это правило не распространяется на мирных жителей, в первую очередь на женщин и детей, хотя дети на Востоке – понятие весьма относительное. 12–13 лет – это уже вполне сформировавшийся бандит, причем более жестокий, чем взрослый.

Другой аспект: люди на войне ожесточаются, и просто убить врага им становится уже мало. Как считают психологи, на войне нормальной реакцией на постоянный страх за свою жизнь и стресс является прежде всего повышенная агрессивность. Командиры должны ее сдерживать и не допускать самочинных расправ. Это, в первую очередь, отражается на психике самих солдат и офицеров, и не надо забывать, что они не всю жизнь будут воевать. Им придется еще жить и в мирной жизни. Хотя многочисленные примеры говорят о том, что многие из них так и не могут закончить свою войну.

Так как приключений в моей жизни в эти годы было предостаточно, далее я расскажу о своей жизни в форме небольших очерков с отдельными сюжетами в хронологическом порядке событий.

Две трагедии 783-го отдельного разведывательного батальона

Этот очерк – единственный в книге, где описываются события, в которых я лично не участвовал, а рассказываю о них по документам и опубликованным ранее материалам.

Трагедия первая – бой в ущелье Шаеста

Прибыв в дивизию и ознакомившись с делами, я узнал более подробно о бое 783 орб, произошедшем почти 2,5 года назад – в августе 1980 года. Как я уже ранее говорил, впервые об этом бое я услышал от генерала В.В. Дунца в 1981 году – тогда начальника разведки ТуркВО.

Это событие по своему накалу трагизма поразило мое воображение. Однако в начале 1983 года живых свидетелей произошедшего в дивизии уже не было, а заниматься историческими изысканиями у меня тогда просто не было времени. Тем не менее я никогда не забывал об этом и, готовя материалы этой книги, постарался обобщить уже известные факты и восстановить картину события.

Что же произошло 3 августа 1980 года в горах Памира провинции Бадахшан на севере Афганистана?

В этот день в Советском Союзе происходило торжественное закрытие Московских Олимпийских игр. Взлетал в небо олимпийский Миша, растроганные зрители вытирали слезы под песню «До свиданья, Москва, до свиданья…» А в это время на земле Афганистана обильно лилась кровь советских солдат.

С 29 июля по 9 августа 1980 года командование 40А проводило Яварзанскую операцию в провинции Файзабад. Надо было взять отроги ущелья Машхад, где, по разведданным, были большие склады оружия и продовольствия. И если само ущелье Машхад было более или менее контролируемым, то многие из его отрогов – Яварзанское ущелье, например, – были «краем непуганых птиц», где «духи» чувствовали себя вольготно. Вход в это ущелье закрывало плато. Слева и справа к этому плато подходили сквозные ущелья. Второй батальон 149 гв. мсп прошел по ущелью Машхад, дошел до плато и занял его. Где-то 30–31 июля они начали штурм Яварзанского ущелья, однако, встретив упорное сопротивление и подошедшие свежие силы «духов», сами были окружены и перешли к обороне.

Вечером 2 августа 783 орб сосредоточился у Кишима и получил приказ выдвинуться на помощь окруженным.

Ранним утром 3 августа три роты 783 разведывательного батальона дивизии с приданными им минометным и гранатометными взводами 149 гв. мсп, саперами, также группами арткорректировки и авианаведения – всего 142 человека под командой командира батальона майора А.К. Кадырова – выдвинулись в пешем порядке (на технике движение было невозможным) на юг от Кишима по ущелью Машхад.

В материалах расследования по этому случаю говорится: «Совершая обход, не обеспечив огневое прикрытие передовыми дозорами с господствующих высот, батальон попал в засаду, устроенную бандформированием главаря Вазира Хистаки. Разведчики оказали ожесточенное сопротивление, и в течение почти суток вели неравный бой в окружении. Только на следующее утро к ним на выручку прибыл мотострелковый батальон 860 омсп, когда душманы уже сами отошли ночью».

В этом бою погибли 49 человек, из них 5 офицеров и прапорщиков разведбата: начальник штаба батальона майор А.В. Жуков, врио командира 1 рр лейтенант В.Н. Сериков, командир взвода лейтенант В.Г. Буров, старшина 1-й роты прапорщик А.Е. Дворский, начальник радиостанции старший сержант-сверхсрочник В.Н. Кузнецов.

Всего же 783 орб потерял убитыми 38, приданные подразделения – 11 человек. Ранено было, по разным источникам, от 47 до 52 человек. Это были самые крупные потери ограниченного контингента в 1980 году.

Командир разведывательной десантной роты 783 орб старший лейтенант Сергей Тарнаев так описывает этот бой:

«Нас, разведчиков, было около 110 человек: 1,2 разведывательные роты (командир 2 роты старший лейтенант Мигунов Сергей, врио командира 1 роты лейтенант Сериков, разведывательная десантная рота, которой командовал я, старший лейтенант Тарнаев Сергей, управление батальона, а также приданные подразделения).

Перед входом в ущелье командир батальона принял решение не выставлять при движении боковое охранение, так как это замедляло движение батальона. Оставили только головную походную заставу – первую разведроту (21 человек), так как к указанному времени мы не успевали выйти в указанный район. Спорить с командиром или ему что-то советовать было бесполезно.

В 6.00 мы вошли в ущелье в указанном ранее порядке. Через несколько часов движения был объявлен привал. Дистанции между ротами были на расстоянии зрительной видимости, где-то 50—100 м. Первая разведрота в ущелье зашла за поворот. Вот тут все и началось. Нас просто ждали. С первых выстрелов я был ранен в голову. Закричали, что меня убили. Меня заменил замкомроты по политической части старший лейтенант Ананьев В.А.

По нам вели огонь с левой стороны с гор по ходу движения. Ущелье было шириной метров двадцать. Мы видели, что обстреливалась и вторая разведрота с управлением батальона, но пробиться к ним мы не могли. Впереди, где находилась первая рота, шла пулеметная и автоматная стрельба, позже слышались разрывы гранат. Только намного позже мы узнали, что первой разведроты уже нет. Они все погибли, остался только один живой солдат, узбек или татарин, не помню – тяжело раненный.