Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1

• Название: Султан и его враги. Tom 1
• Автор: Георг Борн
• Издательство: Интербук
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-7664-0945-1

В романе читатель перенесется на берега Босфора, в султанат времен Абдула-Азиса и его могущественного врага Мансура-эфенди, окунется в хитросплетения дворцовых интриг, проникнет в святая святых — гарем султана.

---

— Где ты взяла ключи? — тихо спросил Гассан, вместе с Юссуфом следуя за Черным гномом по узкому боковому коридору.

— К счастью, старый Тагир, поторопившись запереть вас в том коридоре, забыл их в одной двери.

— Так ты наша избавительница?

— Я исполняю только свой долг, но тише! Не выдайте себя, вы должны еще зайти за Рецией, я провожу вас до дверей, затем я должна уйти, знаете ли вы дорогу назад?

— Если только снова не попадем в тот коридор, где были заперты. Кто сыграл с нами эту шутку?

— Не спрашивайте более!

— Только одно, — прошептал принц, — ты не пророчица ли из дома софта?

— Ни слова более, если ты не хочешь погубить нас всех, — грозно прошептала Сирра, и ее большие черные глаза гневно сверкнули при свете фонаря в руках Гассана. — Вот, — продолжала она, — главный коридор, который ведет назад к лестнице, но здесь вы не должны идти, старый Тагир стережет внизу дверь в первый боковой коридор. По этому коридору мы доберемся до камеры Рении, держитесь его, затем войдете в другой, из пего ведет узкая лестница во двор. Коль скоро вы будете во дворе, вы спасены. Со двора войдете в длинный прямой коридор, ведущий обратно на улицу. Тише, вот дверь в камеру Реции, вот ключи, я должна уйти. Да защитит вас Аллах! Будьте осторожны, прощайте!

Гассан хотел поблагодарить загадочное создание, хотел удержать его, но оно проворно и неслышно шмыгнуло назад по коридору, оставив их одних у двери, ведущей в тюрьму Реции.

Помощь Сирры не только разом избавила их от всех опасностей, но и привела их к цели. Стоит им только открыть двери, освободить Рецию и вместе с нею оставить это старинное страшное здание — и они достигли всего, чего желали.

— Зачем она покинула нас? — тихо спросил принц.

— Она говорит, что должна уйти, почему? Не знаю, — отвечал Гассан. Поставив фонарь на пол, он взял из связки ключей тот, на который указала ему Сирра, и тихо вставил его в замок двери.

— Это была она! Я твердо уверен, что это было чудо из дома софта, — шептал Юссуф.

— Мы спасены, — тихо сказал Гассан, открывая дверь. — Здесь ли, в этой ли тюрьме ты, прелестная дочь Альманзора, супруга Сади-бея?

— Кто там, кто ты? — прозвучал дрожащий голос, и Реция, встав с постели, вышла навстречу молодым людям, так неожиданно явившимся к ней ночью.

Все это казалось ей сном! Но удивление и радость Реции при следующих словах Гассана были так велики, что она даже забыла накинуть на свое прекрасное лицо ячмак, который она снимала на ночь.

— Мы пришли от имени Сади освободить тебя, прекрасная Реция, — отвечал Гассан, — я друг и приятель Сади-бея, Гассан-бей.

— Но почему же не пришел сам Сади? — спросила Реция. — Зачем он послал тебя? Уж не забыл ли он меня?

— Нисколько! Он должен был отправиться в далекую битву, ты же не должна больше безвинно томиться здесь, — сказал Гассан.

Тут только вспомнил он о принце, который стоял, как очарованный, при виде прелестной девушки — такой красоты он еще никогда не видел.

Неподвижно смотрел он на сиявшее радостью лицо Реции, в ее сверкавшие слезами глаза, на ее грациозную фигуру и, очарованный, не мог произнести ни слова.

— Освободи меня, благородный бей, — воскликнула Реция вне себя от радости, — и спаси меня от этой тяжкой неволи, я хочу следовать за Сади хоть на край света!

Тут только заметила она юношу, взоры которого были прикованы к ней. В ту же минуту вспомнила она, что лицо ее не закрыто. Яркий румянец разлился по ее нежным щекам, и она проворно накинула покрывало.

— Пойдем скорее, — тихо промолвил ей Гассан, — час освобождения наконец-то пробил.

— Это ты, Реция, дочь Альманзора, — сказал наконец принц. — Тот час, когда я увидел тебя, — счастливейший в моей жизни!

— Скорее уйдем отсюда, — торопил Гассан.

— Дай мне твою белую ручку, прекраснейшая из женщин, — просил Юссуф, — доставь мне блаженство вывести тебя из этих мест мучения на свободу.

Реция подала руку принцу, Гассан с фонарем в руке пошел впереди, и все трое вышли из камеры.

Но только вступили они в коридор, как вдруг навстречу им показался Мансур-эфенди, окруженный несколькими дервишами.

— Что такое произошло здесь? — спросил он ледяным тоном. Затем, обращаясь к своей свите, приказал запереть двери. — Здесь совершено преступление!

— Назад! Дорогу для этой заключенной и для меня! — вскричал, увлекаясь, принц Юссуф.

— Кто осмеливается говорить таким тоном в развалинах Кадри? — прогремел Шейх-уль-Ислам.

— Я! Ты меня не знаешь? Так знай же, я принц Юссуф, сын всемогущего султана, повелителя всех правоверных!

— Хотя бы ты был сам его величество султан! — вскричал Мансур-эфенди. — Дело в насилии, а не в лице, дозволившем его себе! Надо узнать, кто те, что самовольно проникли в эти места и таким образом сами попали в число заключенных! Пусть его величество султан сам вынесет им приговор.

XI. Принцы

По приказанию султана Абдула-Азиса в жизни обоих принцев, Мурада и Абдула-Гамида, произошла перемена. До того времени они жили под строгим надзором в отведенном им дворце. Теперь же каждый из них мог свободно переехать в свой собственный дворец. Несмотря на это, принц Мурад по-прежнему вел замкнутую жизнь. Мать его, черкешенка, была христианка[19], и Мурад охотно перешел бы в христианство, если бы не его виды на престол.

Принц Мурад мечтал одно время вступить в брак с европейской принцессой и жить вполне по-европейски, но желание это было невыполнимо при установленном исламом порядке престолонаследия, следствием которого были частые кровавые преступления и убийства в гареме. Таким образом, он решил завести трех жен и то потому только, что первая из них оставалась бездетной. Она сама выбрала ему двух других, из которых одна и была матерью принца Саладина.

Из всех детей султана Абдула-Меджида, который на смертном одре взял со своего брата Абдула-Азиса клятву пощадить его детей, принц Мурад был старшим, а потому после смерти Абдула-Азиса должен был наследовать престол. Следующий за ним был принц Абдул-Гамид, единокровный брат Мурада. Родная мать его рано умерла в гареме, и мальчик был усыновлен бездетной второй женой Абдула-Меджида, так что теперь она считалась матерью Гамида.

Прекрасно проходила юность принца до двадцати лет. Пока жив был его отец, султан Абдул-Меджид, весело и приятно проводил он время сначала в кругу мальчиков, потом рабов и слуг и, наконец, среди прекрасных рабынь.

Немного оставалось времени на ученье. Принцы Мурад и Гамид учились читать и писать по-турецки и по-арабски, а когда султан Абдул-Азис в 1867 году, во избежание заговоров взял их с собой на парижскую выставку, они выучились еще нескольким французским фразам.

Принц Гамид после этого путешествия занимался разными науками, и во дворце, в котором он обыкновенно жил, можно было найти целую коллекцию географических карт. Принц приобрел себе европейский костюм и всю обстановку. Он уже не любил турецких украшений с полумесяцем и звездами, а набрал французских и немецких рабочих, которые должны были делать все в европейском стиле. На службе у него состояли: садовник Шлерф и скульптор Ульрих, гаремный врач его, Скандер-бей, тоже немец из Ганновера: некоторое время работали у него немецкие столяры Юнг и Эпсен.

В то время как принц Мурад любил спиртные напитки и вовсю сорил деньгами, брат его, Гамид, был ему полной противоположностью. Деньги он тратил расчетливо и аккуратно, не любил пить и вел довольно скромную жизнь. Он был очень худощав, так что по виду можно было даже принять его за болезненного, чахоточного, но именно худоба-то и придавала его лицу выражение силы и даже суровости. Длинный, выдающийся вперед турецкий нос в соединении с густыми черными усами и большими темными глазами придавали ему энергичный вид.

От отца Гамид унаследовал небольшой дворец в Киагим-Хане, на пресных водах, и много земли в Маслаке, где он устроил поместье в своем вкусе. Когда главный дворец, крестообразное здание с фронтонами на все стороны, был вчерне закончен, он отослал архитектора и сам принялся доделывать остальное по разным образцам, выписанным им с запада, преимущественно из Вены. Тут были различные варианты знаменитых европейских садов, всевозможных украшений, убранства комнат. По этим-то образцам он и устроил все в своем новом дворце. Наружный фасад этого маленького двухэтажного дворца, имеющего в узком месте только четыре, а в широком до восьми окон, не особенно привлекателен, и обычно используемая в Константинополе краска, в которую он окрашен, делает его еще непригляднее. Зато роскошны окружающие его парки и восхитителен вид, открывающийся с его террассы на все стороны, так как он стоит на холме. В садах вы найдете оранжерею, богатый птичник, великолепные фонтаны и прелестный Ей-мунлук[20]. Гаремный сад обнесен огромной стеною.