Игорь Лебедев - Шут и Иов

• Название: Шут и Иов
• Автор: Игорь Лебедев
• Издательство: Нестор-История
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98187-846-6

Книга «Шут и Иов» — это попытка синтеза гипотез, предположений и фактов в рамках теории параллельной истории. Тайнопись Пушкина, секреты Дома Романовых и европейских династий, дуэль Лермонтова и смерть Гоголя, молчание Христа — записки сумасшедшего или истина в последней инстанции?

---

Как боевой офицер, Данзас хорошо знал, что при уменьшении заряда уменьшается убойная сила, но увеличивается точность. Так как Пушкин шел на самые жесткие условия: при промахах стреляться повторно — дилемма была такова. Свести весь поединок до обмена ослабленными выстрелами (поэтому он и «растерял пули»), а в худшем случае, ранении участника или участников неизбежная огласка и сведение возможного продолжения дуэли к нулю. Но дело в том, что такая акция была возможна лишь с согласия и при участии 2-го секунданта Д'Аширака, который не мог не получить на это «добро» от лиц, знающих больше секундантов. Формально все выглядело благородно — товарищ Пушкина и близкий родственник Дантеса спасали мужа одной сестры от мужа беременной другой[67]. И они достигли своего.

Пуля застряла в крестце, не пробив непрочной подвздошной кости (из губчатого вещества 8–9 мм) в самой ее тонкой части. А должна с расстояния 7–8 м проделать сквозной путь в этом месте. В романе современника Пушкина, Бестужева-Марлинского «Испытание» устами доктора четко указывается сила удара: «На шести шагах самый слабый выстрел пробьет ребра»… Уже в XX в. баллистические испытания (по всем правилам) показали, как уже говорилось, что убойная сила пистолетов не много лишь уступает ТТ образца 1933 г., а ведь его пуля с 25 м (!) пробивает насквозь блок из 6–8 сосновых 25-мм досок. По существу становится не принципиальным и вопрос о легендарной «кольчуге» Дантеса.

Причем о знаменитой пуговице, якобы спасшей Дантеса, впервые сказал не Данзас, не Дантес, а… Вяземский в письме к великому князю Михаилу Павловичу. Примечательно, что и о пуговице, и о контузии Дантеса в грудь на военном суде вообще ни слова не упоминалось. Но если бы на Дантесе и был чешуйчатый (из пластин) панцирь, то при полном заряде он получил бы настолько серьезную контузию, что скрыть ее было бы невозможно. Дело в другом: «ослабленная» пуля прилетела туда, куда ей следовало проникнуть, но не по воле Дантеса.

Хорошо известна концовка письма Геккерна-отца к Пушкину: «Позднее я заставлю вас, милостивый государь уважать звание, которым я облечен». Племянник поэта Л. Н. Павлищев в своих воспоминаниях описал случайную встречу В. Д. Давыдова (сына поэта Дениса Давыдова) в 1880 г. в Париже с Ж. Дантесом-Геккереном. Сожалея о случившемся с ним в молодости, тот говорил Давыдову, что, «целясь в ногу» Пушкину, он «не сообразил, что при таком прицеле не достигнет желаемого, а попадет выше ноги». В. Л. Орлов, например, прямо считает, что прицел был «сбит», и поэтому если бы даже пистолеты были разыграны, и пистолет Дантеса достался Пушкину, поэт, целясь в голову, попал бы в небо. И вряд ли тайны были доверены Дантесу — все делали свое дело, внешне не злодейское, секунданты ослабили заряд, Дантес (оставим вопрос «кольчугой») стрелял в ногу, а пуля открыла шлюзы Кундалини.

Тантристская литература, с которой Европа ознакомилась лишь в XX в., говорит о постепенном отрешении от тела и о «бегстве» к Богу при прохождении 6 этапов, 6 чакр (кругов), расположенных в лежащих один под другим пунктах в верхнем отделе спинного мозга: Адхара на границе поясничных позвонков. Близь крестцового сплетения и 5-ти последующих — Свадхистана на уровне этих органов и сразу над ними; Манипура — на уровне пупка; Анахата — на уровне сердца; Вишудда — у голосовых связок; Айна — между бровями. Наверху, наконец, дверь Господа, открывающегося у седьмого, и последнего этапа, в мозговых полушариях — Сахасрара.

Совершающийся подъем с одной ступени на другую — результат действия силы под названием Кундалини, которая дремлет внизу, свернувшись вокруг себя треугольником, как змей. Змей пробуждается, растягивается, поднимается и через узкий канал проскальзывает наверх. Первый центр у основания спинного хребта, у крестца — является главным. Закон эволюции гласит, что внутренний космос должен соединиться с Космосом. Но, чтобы совершить это, змей Кундалини должен сменить горизонтальное положение на вертикальное, устремившись по каналу позвоночника вверх, в зоне головного мозга слиться с органом космического сознания — чакрамом Брамы, и трансформировать человека в космическое существо.

Вот что пишет Р. Роллан в «Жизни Рамакришны»: «Тело в целом становится страшным огнивом воли, превратившейся в нервный ток» (Вивеканада сравнивает эту силу с электрическим током). Кундалинишакти (сущность духовной силы) — сама Мать в глазах Вивеканады, свернувшаяся клубком в глубине каждого существа, пробуждается — сушума (дверь, обычно закрытая) раскрывается, и великий Змей производит свое восхождение. И вот открыты шлюзы большого течения, накопляющегося в каждом человеке. Поток силы начинает подниматься. Следует претворить чувственные силы в мозговые или «оджа». Тот, у кого вся животная сила превращается в «оджа», будет богом… Само собой разумеется, что этот страшный подъем, вызывающий прилив крови, должен иметь фатальный исход, если он доведен до конца, — и ни какой ступени не остановится, его действие никогда не лишено опасности. По описаниям Рамакришны, до восхождения Кундалини в 4-й круг (сердца), где начинает проявляться божественное сияние, человек, сосредотачиваясь, может говорить. В течение другого периода, после тантристских обрядов, от тела исходит какое-то сияние. Однажды у Рамакришны из его раздраженного нёба потекла черная кровь, которая свертывалась; садху, увидевший это, сказал ему, что это кровотечение спасло его от кровоизлияния в мозг. Многие умирают в таком экстазе от мозговых кровоизлияний.

Естественно, Пушкин не обладал техникой индийских гуру открывать шлюзы и регулировать энергию Кундалини — зато он умел умирать. Первые же врачи (С. М. Лукьянов 1899 г.), ставший изучать смерть Пушкина, обратили внимание на то, что кровотечение не было остановлено, даже отказались от перевязки кровоточащих сосудов. Профессор С. С. Юдина в 1937 г. удивляется «отсутствию сердечных назначений». Наиболее полно обобщил и ввел новые ресурсы рассмотрения процесса «ухода» в 1970 г. Ш. И. Удерман.

Исходя из общепринятой версии о нормальной скорости пули, он, между прочим, удивляется, что «даже касательное соприкосновение» пули со стенками кишки вызвало бы ожог гораздо больший, чем с «грош», как описано у Даля, а вскрытие этого не подтвердило. Значит, нужно искать другую причину. Но все его дальнейшие расчеты именно лишний раз подтверждают железную логику «ослабленного выстрела».

Пушкин должен был умирать долго и определенное время. Он не мог умереть ни сразу, ни даже через несколько часов. «Ослабленная» пуля, войдя в живот в двух дюймах (5,08 см!) от передней верхней правой подвздошной кости, запустила механизм Кундалини, который убил бы Пушкина раньше срока, если бы он не истекал кровью. Феномен представлял собой нечто вроде ракеты, которая медленно поднимается, окутываемая «охлаждающей смесью».

Удерман сделал интересные замеры. По Далю, Пушкин потерял еще до дома (внешнее кровотечение) «несколько фунтов крови». Если взять 3—1134 мл крови (1 литр 134 гр) при общей сумме в 5 литров, Пушкин умер бы через несколько часов. Такое или даже большее количество и дал бы «настоящий выстрел». Остается 2 фунта — 756 мл крови. А вот после начинается лечение, которого не было.

Профессор Б. Казанский (декабрь 1936 г.) прямо указывает, что «лечили Пушкина из рук вон плохо. Никакой инициативы для спасения проявлено не было. Можно смело сказать, что если бы Пушкина не „лечили“ вовсе, то у него было бы вдвое больше шансов выжить. Все это настолько не похоже на мастерство Арендта 1820-х годов, что можно подразумевать, что в этом случае действовал не знаменитый врач, а царедворец». Но все же профессор Казанский не прав — у Пушкина вообще не было шансов выжить, т. к. врачи (а точнее, те, кто стоял за ними) «лечили», хорошо зная, чего они хотят и когда.

Внешнее кровотечение прекратилось, но внутреннее продолжалось, его не только не пытались как-либо остановить, но и сделали промывание желудка, что еще по анализу, сделанному Лукьяновым (1899 г.) «могло привести к крайней опасности». Арендт, лейб-медик царя сразу объявил, что Пушкин безнадежен, и все дальнейшее было связано лишь с обескровливанием человека, в котором поднимался змей Кундалини. Даль в «Записках о вскрытиях тела Пушкина» сообщает, что «в брюшной полости обнаружено не менее фунта черной запекшейся крови». Ш. И. Удерман, исходя из расчета, применяемого в судебно-медицинской практике — сгусток крови равняется 1/3 «живой» — делает вывод, что от внутреннего кровотечения Пушкин потерял еще 1,2 литра.

По Далю: «возможно, от повреждения бедренной вены». Но и вскрытие такого не показало, да при этом Пушкин умер бы еще на месте дуэли. Конечно, современные врачи предполагают более вероятные версии, но дело не в этом. Энергия «праны», неконтролируемо наполнявшая астральное тело Пушкина, превращая 7-слойный астрал в огромный резервуар энергии, мощно воздействовала на его изуродованный «корпус». Приведем краткую схему «угасания» Пушкина. 4–5 часов 27 января сильное кровотечение на месте дуэли; 5–6 часов (по дороге домой) тошнота, обмороки; дома, 18–19 часов тошнота, жажда. С 19 до 23 часов три раза приезжал и уезжал Арендт, встречаясь с царем; боль у Пушкина в животе усиливается; с 23 часов до 3 часов ночи боль нарастает. Пушкин кричит от боли, не в состоянии больше терпеть, прячет под одеяло оружие, собираясь застрелиться, Данзас замечает, отнимает[68]. Больной уже не в состоянии говорить, прощается.