Питер Страуб - Темная материя

• Название: Темная материя
• Автор: Питер Страуб
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71203-8

16 октября 1966 г. в университетском кампусе на Среднем Западе странствующий «гуру», якобы побывавший на Тибете и набравшийся там древней мудрости, Спенсер Мэллон и его молодые последователи совершили запретный ритуал. То, что там произошло на самом деле, навсегда осталось загадкой. Итог — растерзанное тело на местном лугу и надломленные души участников и свидетелей.

Сорок лет спустя популярный писатель Ли Гарвелл решил обыграть в новом романе случай, который произошел в действительности. Он стремится узнать правду о событиях той ужасающей ночи. Для этого Гарвеллу придется заставить участников зловещего ритуала восстановить во всех подробностях те отвратительные события, память о которых преследует их до сих пор.

«Темная материя» — энергичный, леденящий кровь роман с непредсказуемым сюжетом, лишний раз доказывающий, что Питер Страуб — мастер современного ужаса.

Впервые на русском языке!

---

— Никак не могу понять, что творится с Гути, — сказал я.

— Ты не одинок: не могут понять и доктор Гринграсс с этой горячей малышкой Парджитой.

— «Горячей»? Мне Парджита показалась на удивление холодной и надменной.

— Ты, похоже, не очень разбираешься в женщинах. Парджита — извращенка. Причем настолько, что Гути ее просто с ума сводит.

— Ну и ну…

Мне вспомнилось, какое у нее было странное выражение лица, когда Говард лежал на полу. Когда Гринграсс попросил его говорить своими словами, Парджита едва сдержала улыбку. Какими бы ни были ее чувства, внешне они совсем не напоминали сексуальное возбуждение.

— Вспомни, девчонки всегда обожали Гути.

— Когда он был похож на молодого блондина из «Шейн».

— Хорошо, что ты пишешь беллетристику. Если решишь обрисовать реальный мир, никто его не узнает.

— Согласись, Дон, не получится рассказать хорошую историю, когда кто-то держит у твоего виска пистолет. С Мэллоном именно так и было.

— Ага, вот он, наш первый спор.

До меня дошло, что я более раздражен, чем думал. Люди Мэллона устанавливали свои правила всюду, где появлялись, заносчивые, самонадеянные попрыгунчики, зависевшие от всех и каждого, кто их кормил, одевал, снабжал наркотиками и алкоголем, и слушал их бредни, и раздвигал ноги по первому желанию Мэллона и мэллонитов…

В голове вдруг мелькнул образ старика из аэропорта, а следом — конкретная жуткая перспектива. А в следующее мгновение все испарилось.

— Успокойся, — сказал Дон. — По лицу видно, как тебя корежит. Помни, что я не делаю тебе одолжение. О, гляди-ка, похоже, нашелся ответ на наш вопрос.

Я посмотрел в направлении его взгляда: удостоенная улыбки «кавалериста», по ступеням в фойе спускалась кучка людей разных возрастов — и все как один в синих джинсах, крепко обтянувших заметные животики и пухлые бока. В центре группы двигалась круглолицая молодая женщина, голову которой венчало нечто вроде широкой марлевой повязки. Это была семья: мать и отец, дяди и тети, сыновья, дочери, кузены, жены и мужья и даже парочка пухлых детишек, бегающих туда-сюда среди всеобщей неразберихи.

— Что за свалка? — спросил Олсон. — Ты только взгляни на нее. Она же вылитая пчеломатка.

Гудящий рой подкатился к столу дежурного администратора, где разбился на части — на одиночек и пары, а «пчеломатка» протянула руки и двинулась вперед неторопливым и величавым шагом. Двое тучных мужчин приблизительно ее возраста приготовились принимать объятия. Марлевая повязка на голове молодой женщины оказалась фатой, откинутой назад, на замысловатую, зафиксированную лаком прическу. Помимо фаты на невесте была серая толстовка «О-Клэр», такого же типа джинсы, как у всех остальных родственников, и — замечательный штрих — изрядно поношенные ковбойские сапоги почти до колен, с гофрой, наборными каблуками и прострочкой. Она спустилась вместе с семьей встречать прибытие жениха и шафера, его брата.

— Похоже, сегодня ночью спать не дадут, — заметил я.

Из ближайших лифтов появились четверо мужчин в строгих темных костюмах и ослепительных манишках, прошагали мимо свадебной команды к выходу на Джефферсон-стрит. Они перемещались быстрым, плавным шагом, решительно и целеустремленно двигались к своей цели, абсолютно равнодушные к происходящему вокруг, словно собаки, бегущие по следу. У вожака этой стаи была идеальная прическа исполнительного директора, седеющие виски, широкое загорелое лицо с глубокими лучиками-морщинками вокруг глаз и такой вид, будто он только что купил отель и направлялся к выходу, чтоб прикупить еще два-три, а то и больше. За ним шел худощавый, бдительно-настороженного вида человек в очках в черной оправе, он прижимал к себе локтем черную кожаную папку. Замыкала шествие пара высоких атлетов, за ушами у них виднелись завитки белых проводков, исчезающие под воротниками.

С раскрытым ртом Олсон проводил их взглядом. Через автоматические двери отеля стая вытекала из здания, теперь напоминая акул, рыскающих в поисках добычи.

Олсон повернулся ко мне и легонько постучал пальцем по плечу:

— Время для большого сюрприза, приятель.

Он встал. Я тоже.

— Так это мы их выхода ждали?

— Ну да.

Олсон, лавируя между предметами мебели, устремился к лифту, из которого только что вышли те четверо. Я следовал за ним по пятам.

— Человек, владеющий миром, его адвокат и охрана.

— Ты не узнал его.

— Я не читаю раздел деловых новостей.

— А там обычно пишут о других.

Олсон добрался до лифта и нажал кнопку костяшкой пальца. Дверь раскрылась.

— Ладно, сдаюсь, — сказал я, входя в лифт и наблюдая, как Олсон вновь костяшкой пальца жмет кнопку пятого этажа.

— А что это ты все костяшкой? Брезгуешь?

— Ты правда его не узнал? Не исключено, этот человек когда-нибудь станет президентом, если нам здорово не повезет.

Я щелкнул пальцами.

— Ты не хочешь оставлять отпечатки пальцев. Этому трюку тебя научил Ботик.

— Чего ради их всюду оставлять? Можно использовать локоть, а не руку. Сустав, но не палец. Или носить перчатки. В нашем мире тайна частной жизни исчезает сотней маленьких путей, но можно найти способы маскировки. Поди спроси сенатора, что он думает о тайне частной жизни. У него с этим все отлично, вот что он думает. Этому парню и таким, как он, конфиденциальность просто необходима: и чем ее больше, тем больше они могут отобрать у нас.

— А он сенатор?

— Первый срок, но он развернется. У них большие планы, грандиозные.

— У них? У него и тощего адвоката, что был с ним?

— У него и его жены.

Лифт остановился на пятом этаже. Я вышел вслед за Олсоном, и, когда мы повернули в коридор, меня осенило.

— А фамилия этого сенатора Уолш?

— Сенатор Райнхарт Уокер Уолш от Уокер Фармс, Уокер Ридж, штат Теннесси.

— В настоящее время приходящийся супругом…

— Бывшей Мередит Брайт. Той самой, оставшейся в живых после не то церемонии, не то опыта, не то прорыва Спенсера Мэллона на экспериментальном поле агрономического факультета. Той Мередит, с которой ты так и не познакомился.

— Как и с соседом Хейварда — Бреттом Милстрэпом.

— Считай, повезло. И Мэллона ты напрочь забыл.

— Хочешь сказать, он не умер?

Новость потрясла меня: это как услышать, что Минотавр все еще живет в сердце своего лабиринта. Внезапно я ощутил омерзительный привкус и прилив горячей волны, прокатившейся от живота к глотке.

— Ну конечно не умер. Живет себе в Верхнем Вест-сайде Нью-Йорка и честно зарабатывает на жизнь как медиум. Классный, кстати, медиум. Хочешь с ним повидаться? Могу дать адрес.

Я попытался представить, как давлю кнопку звонка у двери Мэллона, и с отвращением содрогнулся.

— Значит, все это время эта сволочь живет и в ус не дует. — Верилось с трудом. — Господи. Знаешь, там, в аэропорту, мне пришла в голову эта жуткая мысль, и я…

— Соберись-ка, Ли, — сказал Дон. — Мы сюда не загорать приехали.

В конце коридора он постучал в дверь с табличкой «Маркетт-люкс».

Дверь распахнулась. Перед нами, намереваясь отступить назад, стоял высокий, сутулый, бледный как мертвец, одетый во все черное мужчина лет тридцати пяти. У него были темные волосы, падающие на лоб, темные блестящие глаза и длинный подвижный рот.

— Да… — произнес он, изобразив небрежный поклон. — А, Дональд, это вы, да.

Он резко сунул Дону вялую руку, которую тот взял и тотчас выпустил, не пожав. Мужчина повернулся ко мне. Его глаза блеснули. Это напоминало знакомство с сотрудником похоронного бюро из старого черно-белого фильма.

— А это, должно быть, мистер Гарвелл, наш знаменитый писатель. Какая честь…

Я принял в ладонь его пальцы, холодные и словно безжизненные, и тут же отнял руку.

— Меня зовут Вардис Флек, мистер Гарвелл, я помощник миссис Уолш. Прошу вас следовать за мной в гостиную.

Мы очутились в прихожей или приемной, где большое овальное зеркало в золоченой раме смотрело на высокий стол с огромной икебаной, раскинувшейся крыльями стебельков и веточек. Позади Флека в углу обнаружились две двери. Он скользнул к той, что справа, и распахнул ее.

— Прошу, — повторил он, улыбаясь одним ртом.

— Надеюсь, вы все так же готовите на всех конфорках, Вардис, — сказал Дон. — И в королевстве царит мир.

— Когда вы рядом, скучать не приходится ни секунды, Дональд.

Флек проводил нас в просторное, строго оформленное помещение с диванами и креслами вокруг столов темного дерева. Голый камин в стене справа; на левой стене — черная консоль с выключенным телевизором и секция выдвижных ящиков возле мини-бара. Вазы из граненого стекла на двух столах держали пышные, торчащие во все стороны цветочные икебаны, отражающиеся в зеркалах — точных копиях того, что в фойе.