Александру Громов - Тайна утренней зари

• Название: Тайна утренней зари
• Автор: Александру Громов
• Жанр: Научная Фантастика

Научно-фантастическая повесть.

Авторизованный перевод с молдавского.

«Октябрь» (Кишинев) 1956 г., № 6-7

---

— Зачем вы вызвали Летягина на комитет? — спросила Клава. — Расхваливать его за то, что он регулярно проводит комсомольские собрания и прижимает двоечников? А видели вы когда-нибудь его на танцах? Нет, он очень занят: выводит среднюю часов, пропущенных студентами на прошлой неделе в сравнении с предыдущими тремя неделями… Слышали вы, чтобы он запел? Играет ли он в мяч? Он знает наизусть правила двадцати видов спорта, а на спортивном поле появляется раз в месяц. Он декламирует. Но что за стихи? Об унылой осени, о разбитой любви и ушедших надеждах…

Секретарь комитета только руками развел:

— Когда же вы успели столько узнать о Летягине?

На что Клава ответила самым искренним тоном:

— О, не один день я изучаю Летягина!

Что хотела сказать этим Клава? Павел не узнал ни тогда, ни в последующие пять лет. Ему много раз представлялся случай спросить ее, но каждый раз, взвешивая все «за» и «против», он находил разумным отложить вопрос… И только возвращаясь домой после выпускного вечера, Павлу в первый раз пришло в голову, что это был, по-видимому, единственный ответ, которого он не добился за все пять лет учебы в университете.

— Разрешите и мне, в конце концов, познакомиться!

Хотя эти слова Геннадий произнес с нетерпением, его намерения на этот раз совершенно мирные. Голубые глаза, в которых Павел привык видеть зачастую колкую иронию, теперь глядели на него почти просительно.

— Ах! Опять эта ужасная спешка! Нет-нет, подобные вещи абсолютно невозможны! — Клава торопится ответить вместо Павла. Ее голос нарочито строг. — Сперва мы должны сделать серию расчетов, чтобы определить эту задачу с двумя неизвестными, а потом ваша гипотеза будет принята на обсуждение. Не так ли, Павлик? — девушка залилась смехом, и повернувшись к Геннадию, приветливо протянула ему руку. — Рада познакомиться. Думаю, что мне излишне представляться после того, как Павел Сергеевич сделал это во всеуслышание… А теперь, имея в виду окончание официальной церемонии, прошу показать мне ракету, на которой, надеюсь, будем попутчиками.

Переступив порог ангара, Клава невольно остановилась. Павел и Геннадий понимающе посмотрели друг на друга: действительно, величественная картина! Серебристый блеск корпуса ракеты напоминает загадочный и холодный блеск звезд. Рядом с гигантским кораблем люди кажутся совсем маленькими.

— Не так-то легко быть гидом столь любопытной туристки, — эти слова не раз готовы были сорваться с губ Геннадия. Но достаточно ему взглянуть на девушку, чтобы решить, что в данном случае молчание — золото… Действительно, ни один турист не обследовал бы с такой тщательностью ракету, как Клава: в каждом ее вопросе чувствуется жажда все узнать и понять. А потом, какому туристу с таким жаром и интересом описывали бы оба инженера все секции и аппараты межпланетного корабля?

С самого начала внимание Клавы привлекла необычная конструкция ракеты. За ее внешней оболочкой находятся четыре сферических тела, погруженных в маслянистую жидкость. Эти четыре шара, в которых будут находиться аппаратура и пассажирские кабины, должны сохранять во все время полета определенное равновесие. Они связаны с оболочкой целой системой карданов — эластичными пружинами и полосами. В кабине пилота Клава замечает небольшой диск, установленный на горизонтальной оси. Павел объясняет ей, что на основании одного из главных законов физики — закона сохранения момента количества движения — этот диск, вращаясь, заставляет ракету повернуться в обратную сторону. С помощью этого простого механизма, который заменяет целую систему стабилизаторов и аэродинамических рулей, «РИ-1» сможет поворачиваться под любым углом.

Клава вспомнила, как когда-то им объяснял учитель физики действие закона сохранения момента количества движения. Он велел ей встать на вращающийся стульчик и держать горизонтально над головой велосипедное колесо. Потом учитель закрутил колесо и тогда, к великому удивлению всего класса, стульчик вместе с Клавой завертелся в обратную сторону.

По окончании осмотра ракеты девушка ловко спустилась по приставленной к борту легонькой лесенке, улыбнувшись, обратилась к обоим инженерам:

— До сих пор, друзья, я вам верила на слово. Но знайте, что с завтрашнего дня я начну все сама проверять. Начнем, например, с этого, — Клавдия указала взглядом на серебристую оболочку космического корабля. — Первая моя забота — удостовериться, что эта оболочка действительно сможет оградить жизнь пассажиров ракеты от всякой опасности.

Геннадий уже готов ответить на это полусерьезное, полушутливое предупреждение, но Павел опережает его.

— Видишь, Клава, этот кусочек металла? — юноша вынимает из нагрудного кармана блестящий квадратик. — Сделай сколько угодно анализов и ты убедишься, что имеешь дело со сплавом, более легким, чем алюминий, и все же более прочным, чем сталь. Этот металл выдерживает свыше 2.000 градусов, отражает ультрафиолетовые и космические лучи. Вот из какого металла сделана оболочка ракеты. Ты удивляешься, почему я ношу в кармане этот квадратик? Чтобы он напоминал мне, что можем сделать мы, конструкторы моторов, если в нашем распоряжении будет подобный металл… За последний год срок действия моторов был продлен до десяти дней: это составляет более четверти продолжительности путешествия на Венеру. Хорошо, а остальные три четверти? В бюро исследований структуры материи при нашем институте получен чудесный сплав для оболочки. Неужели мы не смогли бы совместить охладительную систему с определенными свойствами нового материала для изготовления дюз? Материал, который сделал бы их в несколько раз прочнее?

Тут Павел спохватился — слишком уж много успел он наговорить Клаве в первый же день их встречи. Инженер досадливо махнул рукой и резко повернувшись, собрался было уйти. Но спокойный, твердый голос Клавы заставил его остановиться:

— Что думаешь сделать ты, Павел, для того, чтобы «РИ-1» была снабжена совершенным, по твоему мнению, мотором?

Летягин потупил взор. Но это продолжалось одно мгновение. В его устремленных на Клаву глазах зажглось пламя непреклонного решения.

— Я думаю сделать все возможное для того, чтобы бюро структурных анализов заинтересовалось сплавом для дюз. Начиная с завтрашнего дня, и даже, — Павел повернулся к Кузьмину, который слушал его, не произнося ни слова, — даже если это не придется по вкусу старшему конструктору.

15

Геннадий Кузьмин взволнованно шагал из угла в угол. Но Силантьев, склонившись над письменным столом, весь углубился в изучение результатов последнего опыта и, казалось, не обращал внимания на своего помощника, Старик хорошо знал, что в конце концов юноша не выдержит и сам все расскажет ему.

— Отчего так бывает, Всеволод Александрович, — чем больше думаешь о предмете своей мечты, тем явственней он отдаляется от тебя? Может быть здесь действует какой-то закон человеческой психики?

— А что это за предмет? — спросил главный конструктор. — Какая-нибудь хорошенькая девушка, этакая стройная, высокая?

Геннадий в ответ грустно улыбнулся:

— О, нет. Скорее всего холодная, бледная и… круглая. Ах, Всеволод Александрович! Если сегодня что-либо и заставило меня потерять покой и сон, так это… Венера.

— Венера? — сделал удивленное лицо Силантьев. — А я, бедняжка, был уверен, что с некоторого времени твои мечты вращаются возле сугубо земных существ.

Геннадий сделал вид, будто не понял прозрачного намека главного конструктора, а Всеволод Александрович продолжал:

— Насколько я понимаю, тебе уже тесно на нашей планете, истоптанной вдоль и поперек столькими знаменитыми предками. Что ж, тем лучше, дорогой Геннадий! «Слух обо мне дойдет до всех углов Вселенной!» — Вскоре ты сможешь сказать о себе этими словами поэта. Лично я в том не сомневаюсь. Другое удивляет меня: почему, открыв мне тайну предмета твоей мечты, ты сказал, что он удаляется от тебя? Ведь именно сейчас движение Венеры по орбите вошло в ту фазу, когда расстояние между ней и Землей сокращается. Видать, ты еще совсем новичок в астрономии!

Главный конструктор говорил нарочито шутливым тоном, однако слова его на сей раз не вызвали, как обычно, ответной шутки. Наоборот, Геннадий глядел серьезно, и взгляд его выражал упрямство.

— Зато я немного разбираюсь в физике, Всеволод Александрович, и как бы горячо ни поддерживал я ваши идеи, как бы оригинальны и совершенны ни были ваши системы охлаждения, я все же боюсь, что с некоторого времени Венера, назло ее движению по орбите, начала удаляться от нас.

— Вот как? — Силантьев озадачен и явно раздосадован. — И ты Брут? И ты стал разговаривать языком Летягина?

— Бруту оружием служил кинжал, и он им ударил… Моим же оружием служит счетная машина, и я хочу придти вам на помощь. А если у меня и у Летягина одинаковые намерения, то…