Отто Вальтер - Немой. Фотограф Турель

• Название: Немой. Фотограф Турель
• Автор: Отто Вальтер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Проза
• Год: 1974

Два романа известного швейцарского писателя Отто Фридриха Вальтера. Первый роман — о немом юноше Лотаре и о человеческой драме, разыгравшейся в швейцарском кантоне Золотурн. Второй — о похождениях фотографа авантюриста Каспара Туреля. Острый сюжет и психологическая достоверность этих произведений служат раскрытию социальной проблематики и разоблачению современного буржуазного мифа об обществе «всеобщего благоденствия» в таких «благополучных» европейских странах, как Швеция, Швейцария и т. п.

---

Она не дала мне и слова вымолвить. «Вы хотели получить взятку, — сказала она устало, — хотели, чтоб мой муж предложил вам взятку, вы мошенник». — Она как будто затвердила все это наизусть и невыразительным голосом, в котором не было ни тени сомнения, не говоря уже о юморе, бросала мне в лицо ужаснейшие оскорбления; и я, разумеется, не собирался их сносить молча. Но только я пытался что-то сказать, как она — невежа, как все крестьяне, или даже не невежа, а просто хамка — жестом приказывала мне молчать, и я, конечно, молчал из уважения к женщине, и она все твердила: «Уходите, уходите сейчас же, мой муж сказал: я даю ему пять минут с того момента, как захлопнется эта дверь. И если вы за это время… поверьте, он вполне способен на такое. Собаку он взял с собой в комнату». Она скрылась в прихожей.

«Вот, забирайте!» — услыхал я ее голос. Она вынесла мой чемодан. Поставила его передо мной на ступеньку, потом вернулась в прихожую. И медленно захлопнула дверь.

Не буду скрывать, меня охватила ярость. Но мне удалось быстро взять себя в руки. Я внял голосу разума, утверждавшему, что нет никакого смысла оспаривать эти ни на чем не основанные обвинения. Я взял свои пожитки и зашагал в морозный сумрак. Лишь один раз я оглянулся. Последнее, что я увидел, были детские лица в окне кухни. Через двадцать минут я уже стоял на дороге примерно в полукилометре к западу от Ле-Ландерона. Страховой агент из Невшателя посадил меня к себе в машину. В Невшателе я в тот же вечер продал мой фотоаппарат владельцу маленькой фотографии за тысячу сто семьдесят франков наличными — по-моему, это было в тот же вечер или, в крайнем случае, на следующее утро. Так или иначе, я точно помню, в обед я купил «Курье Юрасьен», чтобы узнать, что делается в мире. Я спустился к озеру и сел на скамейку погреться в лучах белесого январского солнышка, и тут мой взгляд случайно упал на сообщение о пожаре в крестьянской усадьбе неподалеку от Ле-Ландерона. И там говорилось, что полиция разыскивает батрака Каспара X.

ПОЛДЕНЬ

— Допустим, ты приезжаешь в город и тебе у нас дают семьсот пятьдесят в месяц, а цемент теперь на четырнадцать процентов дороже, и, допустим, ты хочешь построить дом. Ну и как? Хватит тебе или нет?

— Вот видишь. Значит, нужно больше получать, верно? А раз все они хотят строить себе дома, и всем им не хватает, и каждому нужно получать больше, то производство удорожается, и мешок цемента становится еще дороже, и опять же им всем еще больше не хватает…

— Чарли, предложи комитету новый лозунг: половинная продукция при том же жалованье… или, еще лучше, наполовину…

— Ты все смеешься, а ведь у нас теперь новые правила — пятьдесят пунктов. Ну, а каково дышится? Воздух-то все тот же, так его и не…

— Ладно, оставь, и без тебя все знаем.

— Оставь, оставь! Вы что же, хотите вечно…

— Побеседуй как-нибудь с Таммом, он точь-в-точь так же говорил, а в чернорабочих на каменоломне у них наверняка нехватка.

— Тамм был прав! Ему не повезло — если бы не эта история с Юли, у нас была бы еще возможность…

— Да хватит про это, дело прошлое! И к тому же во вчерашнем «Мизерском курьере» написано, что расследование прекращено, говорю тебе, хватит, а то…

— А вдобавок никто же не знал, как обстоит дело. Откуда нам было знать, правда, Чарли? А вы разве знали? Мы только увидели, когда она появилась на улице уже вот с таким животом, а откуда нам было знать, тем более что ее распрекрасный жених…

— Я только хотел сказать, что из-за этой истории с Юли все как раз и сорвалось. Если бы не она…

— Да хватит про это, раз уж теперь и расследование….

— Я говорю им: сколько бы вы тут ни вынюхивали и ни выспрашивали, виновного вы не найдете. И знаете, почему? Потому что нет тут виновного, так я им и сказал. Они хотели знать, с чего это началось, а что началось-то? Ничего ведь и не было. В четверг она тут расхаживала, в ночь на пятницу она была у Мака в его халупе, и когда мы в пятницу вернулись домой, тогда-то мы и услышали, что произошло. Это было в шесть часов вечера, мы увидели женщин возле дома Иммануэля Купера и еще издали услышали пискливый голос Мака. Так я им все точно и рассказал. Мы подошли посмотреть, почему это Мак там стоит с Кати и фрау Вандер и еще с целой толпой женщин. Стоит и говорит, говорит и ревет, ни слова не разобрать. «Что это тут у вас?» — говорит Матис, ну и выясняется, что Юли держал ее взаперти семь месяцев. «Стыд-то какой, — говорит фрау Шауфельбергер, — кровосмеситель». А я говорю: «Разве возможно такое, как старик может держать взаперти такую молоденькую девчонку? Девушка в таком состоянии, — да это вам Мак все наплел», — а люди все подходят и подходят с Триполисштрассе и с Райской Аллеи, а Матис говорит: «Какая чушь, ее и в городе не было, она была в Прунтруте, у своей тетки». Тут Кати говорит: «Надо сходить к Юли, посмотреть», а фрау Шауфельбергер говорит Матису: «Конечно, это надо все выяснить», — и вот мы не спеша идем вниз по улице. И нас уже человек тридцать, а потом, пока мы шли через мост, к нам присоединились и другие, и когда мы проходили мимо шинного склада, Кати говорит: «Я ведь его видела вчера ночью возле нашего дома». — «Кого?» — спрашивает Люсьен, а Кати: «Юлиана Яхеба. Примерно в половине двенадцатого», а фрау Вандер: «Конечно, он был там, он и к нам звонил и стоял у дверей», а Кати: «Он стоял там, и когда я включила свет, я вижу: стоит какой-то тип, рубашка на нем расстегнута, и я уж хотела пойти разбудить Карла, но тут этот тип поворачивается так, что на него падает свет, и я думаю: „Так это ведь господин Яхеб, в такое-то время, что же могло стрястись?“ А лицо у него красное, потное, и я тут же открыла дверь, но в дом он не вошел, остался стоять у порога и говорит: „Принцессы нет“, — а я ему на это: „Конечно, а я все жду, что она и мне напишет, ведь она все еще у своей тетки, правда ведь? Ну и как она там?“ Но он смотрит на меня, и в глазах у него этак чудно мерцает, и он все толкует свое: „Принцессы нет“. А потом повернулся и стал спускаться по ступенькам, уже молча, и так он прошел через калитку на улицу». — «Фрау Кастель сразу же утром побежала к нему и сообщила, — говорит Борн, — но они хотели выяснить, с чего все началось». С чего такие вещи начинаются? — это я их спрашиваю, — действительно, с чего они начинаются? Мы ведь тоже потом подошли, и Чарли там был, такие вещи вообще никак не начинаются, просто они происходят, и все. Почему все мы пошли? Да от любопытства, и потому что нам хотелось узнать, Маку-то с автомобильного кладбища кто поверит, а еще потому, что — если эта история с Бет не выдумки — должен же быть кто-то в этом виноват, — это я им и высказал прямо в лицо, а тот низкорослый, лысый, все это записал в свой блокнот. Мне нечего было скрывать. Разве мы хотели смерти Юли? И вот уже собралась целая толпа, и прежде чем мы пошли к дому Юли, Матис нам говорит: «Не забудьте, в девять, у Тамма, смотрите все приходите…» Ну да, Чарли, им ведь не терпелось, наконец, принять решение о новой забастовке, я тоже был «за», а как же, но всем потом уж было не до того, чтобы в девять идти к Тамму, после всего этого… А когда эти стали расспрашивать, как все началось, мне нечего было скрывать, и я им прямо сказал, что, когда мы пришли, там уже был Иммануэль Купер. Это вообще никак не начиналось. Мы подходим к веранде. Время уже, наверное, около семи, веранда уже розоватая, и когда мы подошли ближе, я подумал, что Юли во второй раз покрасил железный переплет суриком. Ну, подходим совсем близко и тут увидели Иммануэля, он стоит наверху у входа на веранду. «Ах ты, господи, — говорит фрау Шауфельбергер, она шла рядом, — Иммануэль надел черный пиджак с черным галстуком», а он говорит: «Мир этому дому, — говорит негромко, а на лице у него опять это блаженное выражение: — непорочно она зачала и родила сына», — и когда мы поднялись наверх, Матис говорит: «Ладно, Купер, а теперь немного подвинься», — а Люсьен: «Я предлагаю кандидатуру святого духа пока что не рассматривать». Он подтолкнул Иммануэля к двери в зал, и мы оказались в помещении — наверное, человек так пятнадцать, — а остальные остались стоять на веранде или внизу перед ней. Юли сидел за столиком в самом конце зала, на нем был красный национальный спортивный костюм, и я им так и сказал, без обиняков: не будь у него такое лицо, выложил бы я ему все начистоту, но похоже было, что он не спал ночь, лицо у него было совсем серое, припухшее, глаза покраснели, он посмотрел на нас и говорит, не вставая: «Что им всем тут надо?» Ара под столом несколько раз громко тявкнула. Он притянул ее к себе. На минуту стало тихо, слышно было, как жужжит оса, она ударилась об оконное стекло и упала. «Сидеть!» — сказал Юли, он притянул Ару к себе и вдруг снова подал голос Иммануэль Купер: «Господь крепость моя и слава моя! Он бог мой!» что-то в этом роде, не разобрать, а жарища там была не приведи господи, а Люсьен — он стоял рядом со мной… А Юли говорит: «Принцесса, — тут он запнулся, глаза его забегали по нашим лицам, и он сказал: — Но если вы насчет этого, я ее не трогал, не трогал ее, уж точно, слышишь, Матис, теперь, когда ее нет… — и еще он сказал: — Но если вы насчет ребенка, я ее не трогал, и все же у меня теперь есть сын, да, он теперь мой, Матис, у старого Юли теперь есть сын, понимаешь, он у меня есть, а она непорочная, если вы насчет этого», — он говорил все быстрее и все одно и то же, тогда Матис вышел вперед и зашел за стойку, и, подойдя к двери, сказал Юли: «Но ведь ты ее запер, так, Юли! Нам охота поглядеть», — и он толкнул кухонную дверь, а Люсьен и женщины шли за ним. Ну и я, конечно, за ними пошел! А тем я так сразу и сказал, мол, в конце концов, это каждому интересно, и когда я вошел в кухню, они стояли у двери. Я видел одни затылки да плечи, и только когда прошел немного дальше, мимо стола, и смог заглянуть через их плечи в комнатушку, я увидел окошко, забитое досками, и кровать, а когда Люсьен входил, я увидел пол, но ямы не увидел: половицы были положены на место.