Вера Копейко - Мужчина для сезона метелей

• Название: Мужчина для сезона метелей
• Автор: Вера Копейко
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036242-0

Молодая, красивая женщина, сраженная тяжелой болезнью...

Как это страшно!

Как страшно видеть, что любовь мужа постепенно сменяется жалостью и терпением и в его жизни появляется ДРУГАЯ, с которой он из чувства долга не может связать свою судьбу!

Надя постепенно теряет желание жить...

Но внезапно в ее доме появляется странный и обаятельный Лекарь — специалист по нетрадиционной медицине, мужчина, мечтающий подарить ей не только исцеление, но и ЛЮБОВЬ!..

---

— Ну, ты шустра, дорогая. — Она засмеялась. — Мне такое в голову не пришло.

Гутя фыркнула.

— Послушай, — сказала Гутя, — а не надо ли ей немножко наших БАДов? Таких, которые усмиряют желания плоти? Спроси свою Марию.

— Ты готова делать свой бизнес на лету. — Тамара Игнатьевна нахмурилась. — Останови свою прыть.

— Но без такой, как ты выражаешься, прыти незачем лезть в тот бизнес, в котором я кручусь. Если я прозеваю и упущу клиента, его подхватит кто-то другой. Алексей знаешь, что мне обещал? Что в конце года он подведет итоги по продажам, и если все так, как сейчас, то мне грозит… — Она надула щеки, потом спустила их и засмеялась.

— Ты прямо как Петруша! — фыркнула Тамара Игнатьевна. — А потом удивляешься, откуда он набрался своих ужимок.

— …то мне грозит, — повторила Гутя, — бесплатная поездка на море. Не на синее, а на Красное! В Египет! Плохо ли нырнуть с аквалангом и рассмотреть рыбок?

— А он себя тоже наградит? — с иронией спросила Тамара Игнатьевна. — Он тоже нырнет с тобой?

— Фу, какая. — Гутя скривила губы и отвернулась. — Вы, уважаемая Тамара Игнатьевна, думаете только об одном.

— О чем же?

— Как меня удержать в чистоте и невинности, — насмешливо бросила Гутя.

— Только не с ним. Я тебе говорила — он мне не нравится. — Тамара Игнатьевна сдернула с головы шляпку.

— Он как кто тебе не нравится? Как работодатель? — потребовала уточнить Гутя.

— Как друг сердца. Как работодатель — бывают в сто раз хуже.

— Понятно. Так что твоя Мария? С чем пристает к ней хозяйка?

— Требует разыгрывать сцены, — коротко ответила Тамара Игнатьевна.

— Развлекать больную?

— Нет, морочить голову мужу.

— Он… любитель… чего-то… — Гутя снова открыла рот, потрясенная догадкой, — непристойного?

— Ты опять не о том. — Тамара Игнатьевна поморщилась. — Понимаешь, эта женщина решила освободить мужа от себя. Мария говорит, иногда ей кажется, что она участвует в каком-то страшном спектакле.

— Она, эта больная жена, хочет… — Гутя сощурилась, точно всматривалась в чужую жизнь, потом втянула носом воздух, словно желая уловить запах чужой жизни. Чем она пахнет — лекарствами? Духами, которыми опрыскивает себя эта женщина, чтобы сохранить привлекательность для мужа? Вином?

Не пахло ничем, сплошная стерильность.

— Видимо, — продолжала Тамара Игнатьевна, — она хочет отвратить его от себя. Оттолкнуть, но так, чтобы он, оставляя ее, не испытывал угрызений совести. Что больнее всего для мужчины? Обман. А какой самый страшный обман для него, страдающего столько лет от ее недуга? Обман всех надежд таится уже в самом недуге.

— Ну-ка, ну-ка, продолжай. — Гутя с удивлением смотрела на бабушку. — Она заставляла Машу одеваться, как она, и… ходить? Чтобы он думал, будто это… она, жена?

Тамара Игнатьевна кивнула.

— Подозрительность, знаешь ли, — первый шаг в сторону от того, кого подозреваешь. Ладно, потом поговорим, а то я уже взмокла в шубе. Сейчас разденусь.

— Мама! — позвал Петруша из комнаты.

Ну вот, и сын проснулся.

— Посмотри, что делает Тимоша!

— Иду, иду.

Петруша в пижаме сидел на ковре и любовался хомяком.

Она уже открыла рот, чтобы предупредить мальчика — не привыкай, его придется отдать. Но удержалась. Все равно, пока не найдут хозяев, он останется у них. Может, месяц, а то и два. Для мальчика в шесть лет — огромный срок. Как для нее — два года. А потом — мало ли что…

Гутя сама не знала, что имеет в виду под простонародной мудростью — мало ли что. Но что-то важное всегда обещала эта фраза. Она — о непредсказуемости событий, это ясно.

— Ты теперь, как хомяк, тоже не спишь ночами? — спросила она. Гутя наклонилась, стараясь рассмотреть, есть ли вода в мисочке. — Ему ничего не надо?

— У него есть все, — солидно ответил Петруша. — У меня теперь тоже — все.

Августа улыбнулась. Интересно, что он имеет в виду под словом «теперь»? Но не спрашивать же об этом ночью?

— Всем спать, — скомандовала она и пошла в спальню.

11

Он смотрел на себя в зеркало, желая не ошибиться ни в одной детали. Какого мужчину собирается увидеть Надежда Викторовна Фомина? Каким представила его себе, когда услышала голос по телефону? А звонок, надо сказать, должен был ошеломить ее.

Дмитрий усмехнулся и поправил бандану. Повернулся боком, чтобы посмотреть на себя в профиль. Футбольный мяч, к тому же кожаный, мог соперничать с идеальной формой головы.

Годится, похвалил он себя. Вызывающе современно, впрочем, как и то, что сделала она, заразив вирусом и вылечив от него своих интернетских клиентов.

Толстовка цвета стали небрежно болталась на бедрах, но не накрывала ягодицы, которые казались особенно тугими, обтянутые черной кожей, как на бандане. Очень мужественно, похвалил он себя снова. Такой рисуют заднюю часть кентавра. Только он явится к ней не как соединение коня и мужчины, а мужчины и Лекаря.

Когда Доктор предложил назваться Лекарем, Дмитрий Серов сначала не понял почему. Но потом, когда эскулап объяснил, что физика мозга, которую Дмитрий изучал в инженерно-физическом институте, и то, чему он научился у него, не являются в полном смысле медициной, согласился.

— Что ж, если на самом деле твои подозрения, назовем пока это так, окажутся верными, я сам выпишу тебе диплом, — пообещал Доктор.

— Похлопочите о гранте. Чтобы я смог подозрения превратить в озарения, — улыбнулся Дмитрий.

— Грант выпишет тебе она, если сумеешь помочь. Причем бесценный. Ты понимаешь, чем для тебя станет успех с ней?

— Понимаю. Сумею. А как насчет приюта для меня в старинно-печальном городе Вятке? Туда царь ссылал вольнодумцев, а теперь они сами едут. Но где-то они должны жить?

— Вольнодумец может занять квартиру моей сестры — стоит пустая с самого лета. Она у сына в Питере. Так что девушка с полным набором в твоем распоряжении. Дом стоит, между прочим, в чудесном месте — на берегу оврага. Ты будешь числиться стажером в госпитале для ветеранов войны. Я договорюсь.

Почему с такой наглой уверенностью он заявил Доктору, что сумеет помочь его пациентке? Он сам не знал. Но хотел суметь — то, что рассказывал ему наставник о ней, Дмитрия заинтриговало.

Он снова оглядел себя и одобрил. Надежде Викторовне осточертели люди в белом. Он к ней явится в черном.

Можно понять, что человека тошнит от докторов, как его от формалина, когда он служил лаборантом у Доктора. Дмитрий был уверен, что для его практики не нужен этот вонючий химический препарат. Но Доктор принудил его узнать все запахи болезни. Только тогда, уверял он, можно научиться отделять болезнь от здоровья.

Дмитрий понимал, как противно обонять тех, кто приходит от чужой болезни к твоей. Врач — всегда посланец недуга, не важно, что сам здоров. А он явит ей воплощение здоровья. Она увидит перед собой настоящего мачо.

Он посмотрел на свои высокие ботинки. Что ж, полный парад, ничто ни с чем не спорит. Все вместе — глаз не оторвать. Засмеялся и вышел.

Фомины жили в самом центре, на улице, которая не то вытекала из главной площади — Театральной, — не то втекала в нее. Внизу всегда был большой гастроном, который стал первым супермаркетом в городе.

Он въехал во двор, поставил свою синюю «девятку» напротив подъезда, запер и направился к двери.

Мария, сиделка хозяйки, открыла на звонок, поздоровалась и ушла на кухню. Тотчас на пороге прихожей появилась женщина.

Он замер и, не мигая, смотрел на нее. Она молчала. Он понимал, что добился нужного эффекта. Потрясти, показать невиданное, взбудоражить — тогда надежда, даже ушедшая в самые глубины, может всплыть в верхние слои души.

Длинные пальцы неподвижно лежали на поручнях. Они не прыгали, не дергались, не впивались… Это говорило ему о главном — силы воли в этой женщине немерено.

— Здравствуйте, — сказал он.

Она улыбнулась и быстро протянула ему руку. Ему пришлось сделать шаг к ней, чтобы пожать.

Не суетится перед Лекарем, а это значит, в ней нет бездумной веры в успех без собственных усилий, как и веры в него. Он для нее не символ исцеления. Уже хорошо.

Дмитрий принял ее руку в свою, она отозвалась теплом.

— Хорошо от дождя, да? Удобно? — Она посмотрела на его кожаную голову и засмеялась.

Он понял, о чем речь, кивнул. Потом она бросила взгляд на кожаные штаны.

— Тоже удобно, я вас понимаю. Не стирать, не гладить.

Он усмехнулся:

— Это не маскарад. Я к вам по дороге. Еду на тренировку. В клуб: Потому прошу прощения за свой нелекарский наряд.

— Да что вы! Мне интересно посмотреть на людей, которые живут так, как им хочется. Проходите. — Она быстро развернулась и вкатилась в большую гостиную.

Дмитрий слышал, что в этом доме есть огромные квартиры, но эта удивила его. Даме повезло, подумал он, шагая следом. Можно кататься без всякой опаски.