Найо Марш - Перчатка для смуглой леди

• Название: Перчатка для смуглой леди
• Автор: Найо Марш
• Издательство: Фантом Пресс Интер В. М.
• Жанр: Детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-86471-063-6

Преступление на театральных подмостках — что может быть драматичнее? Особенно если его жертвой становятся пожилой человек и ребенок?

Трагедия произошла в стенах старого лондонского театра с веселым и миролюбивым названием «Дельфин», сцена которого предназначена исключительно для пьес шекспировского репертуара. Кроме того, в фойе выставлена поистине бесценная реликвия — перчатка, некогда принадлежавшая безвременно умершему сыну поэта, а также записка, написанная рукой великого англичанина.

Стоит ли говорить, что подобные вещи весьма дорого стоят и являются предметом вожделения коллекционеров всего мира. Не стали исключением и эти раритеты. Как всегда, за дело о похищении берется интеллигент, знаток театра и человеческих страстей суперинтендант Аллейн. Аллейн разыгрывает следственный эксперимент, как настоящий режиссер…

---

— Его пост, — начал Аллейн, — находился на балконе под…

Он поднял глаза. Зияющая пустота сейфа была все еще ярко освещена.

— Верно, — подтвердил Гибсон. — Он должен был дежурить здесь до прихода в полночь сменщика, некоего Хокинса.

— Где этот Хокинс?

— А-а, — презрительно отозвался Гибсон. — Ревет, как дитя малое. Совсем парень расклеился.

— Похоже, он с самого начала повел себя глупо, — осуждающим тоном вставил Фокс. — Опоздал. Пришел сюда, на балкон, увидел погибшего и с воплем бросился бежать прочь из театра.

— Так оно и было, — подтвердил Гибсон. — И если бы он не столкнулся с мистером Джеем и его подружкой, то, наверное, до сих пор бежал бы как сумасшедший, а мы пребывали бы в полном неведении.

— Значит, в полицию звонил Джей? — спросил Аллейн.

— Да.

— А что у них с сигнализацией?

— Отключена. Кнопка находится на стене за кассой.

— Знаю, мне показывали. Рассказывай дальше, Фред.

— Сюда послали сержанта, ему потребовалась помощь. Я получил распоряжение, приехал, и мы обыскали помещение. Думали, что преступник где-нибудь прячется, но нет. Либо он убрался до прихода Хокинса, либо ускользнул, когда тот бился в истерике. Дверь главного входа была закрыта, но не заперта. Они говорят, что она была заперта; видимо, через нее он и смылся.

— А мальчик?

— Да, теперь о мальчике. По словам мистера Джея, мальчишка — настоящий бесенок. У него была привычка прятаться в зале после спектакля и валять дурака. Джоббинс жаловался, что мальчишка достает его, изображая привидение и все такое прочее. Именно этим парень занимался, когда мистер Джей и мисс Данн собрались идти ужинать. Джей пытался поймать его, но было темно, а после нескольких мяуканий они услышали, как хлопнула дверь служебного входа, и решили, что мальчик ушел. Оказалось, они ошиблись.

— Хорошо. Я хотел бы поговорить с Хокинсом, Фред.

Хокинс сидел в зале. Он обладал простоватой наружностью, а покрасневшие глаза, распухший нос и обвисшие губы делали его внешность еще менее привлекательной, Хокинс скорбно взглянул на Аллейна, заговорил о расшатанных нервах и опять заплакал.

— Снова пришли терзать меня, — хныкал он. — Я пережил такой шок, мне нужен врач, а вместо этого я подвергаюсь ужасному обращению. Я буду жаловаться. Вы должны отпустить меня домой.

— Скоро отпустим, — пообещал Аллейн. — Даже отвезем, после того как вы мне спокойно расскажете о том, что произошло.

— Я уже рассказывал! Сколько можно!

— Погодите, я понимаю, что вы чувствуете себя ужасно, и с нашей стороны неприлично вас задерживать, но, видите ли, мы надеемся на вашу помощь.

— Не надо мне зубы заговаривать. Знаю я полицейских. Сначала они говорят о помощи, а потом — бац! — суют тебе под нос расписку о невыезде.

— Нет, этого не будет. Послушайте… Я сейчас расскажу, как я себе представляю случившееся, а вы исправите меня, если я ошибусь. Хорошо?

— Откуда я знаю, что вы там наговорите!

— Да никто вас ни в чем не подозревает, — вмешался Фокс. — Сколько можно повторять!

— Ничего, ничего, все в порядке, — успокаивающим тоном сказал Аллейн. — Теперь слушайте, Хокинс. Вы пришли в театр. Когда? Без десяти двенадцать?

Хокинс начал громогласно жаловаться на автобусы и грозу, но в конце концов ему пришлось признаться, что, когда проходил по улице Речников, он слышал, как часы пробили двенадцать.

— И вы вошли в театр через служебный вход. Кто вас впустил?

Оказалось, что никто не впускал. У Хокинса был ключ. Захлопнув за собой дверь, он свистнул и крикнул «привет». Довольно громко, как догадался Аллейн, поскольку Джоббинс был на посту на балконе, а Хокинс хотел дать ему знать о своем приходе, подозревая, что Джоббинс сыт по горло его опозданиями. Дверь он запер на замок и задвижку. Хокинс рассказывал неохотно, то и дело горестно жалуясь на судьбу. Постепенно он разгорячился и заявил, что случившееся наверняка самым ужасным образом скажется на всей его дальнейшей жизни. Аллейн слушал с неизменным сочувствием и интересом, подбадривая лестными замечаниями. Хокинс смотрел на суперинтенданта полными слез глазами. Он подошел к самой ужасной части своего повествования. В бутафорской было темно, поэтому он включил фонарик и прошел в зал. Там он сразу заметил тусклый свет в бельэтаже и увидел, к своему большому изумлению, Генри Джоббинса в новом ярком пальто, сидевшего в первом ряду бельэтажа.

— Вы нам об этом ничего не говорили! — воскликнул Гибсон.

— А вы не спрашивали.

Фокс и Гибсон тихо выругались.

— Продолжайте, — попросил Аллейн.

— Я сказал: «Это ты, Ген?» — а он ответил: «А кто же еще?» Тогда я извинился за опоздание и предложил выпить чаю, он согласился. Я пошел в бутафорскую и заварил чай.

— Сколько времени у вас на это ушло?

— Там стоит старый электрический чайник. Он медленно нагревается.

— Хорошо. А затем?

— О боже, боже…

— Я понимаю, но все же продолжайте.

Хокинс сказал, что поставил на поднос две чашки чая и понес их через зал в нижнее фойе, а потом стал подниматься с ними по лестнице.

Тут он опять принялся стонать и плакать, но в конце концов выдавил из себя, что, увидев труп, выронил поднос и кинулся к главному входу, но открыть его не смог. Тогда он бросился в зал, через боковую дверь на сцене добрался до служебного входа и, выбежав на улицу, столкнулся с Перегрином и Эмили. Аллейн записал его адрес и отпустил домой.

— Маленький бедняжка, — бросил Гибсон.

— Говоришь, вы обыскали театр, — сказал Аллейн. — С какой целью, Фред?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, как я понимаю, вы искали убийцу. А как насчет всего остального?

— Остального?..

— Например, перчатки и двух обрывков бумаги.

Последовало короткое молчание.

— У нас было мало времени, — сказал Гибсон. — Разумеется, мы их поищем.

— Вы полагаете, что, если его застали врасплох, он мог их выронить? — спросил Фокс.

— Надежда, конечно, слабая, но чем черт не шутит, — отозвался Аллейн. Он посмотрел на сержанта Бейли и фотографа, сержанта Томпсона, старых сотрудников Скотленд-ярда. — Вы осмотрели дельфина?

— Как раз собирались этим заняться, когда вы пришли, сэр, — ответил Томпсон.

— Сначала сфотографируйте его, не трогая. Вид у него, конечно, убийственный, но, возможно, на нем есть что-нибудь, кроме крови. Постаментом тоже, разумеется, надо заняться. Интересно, сколько эта штуковина весит?

Аллейн поднялся по лестнице, взял второго дельфина и взвесил его в руке.

— Упитанное животное, — сказал он.

— Полагаете, его использовали как дубину? — спросил Фокс.

— Воспользоваться им мог только физически тренированный человек, Братец Лис. — Аллейн поставил дельфина на место. — Симпатяга и вполне пришелся к месту. — Обернувшись к Гибсону, он спросил:

— Какие предприняты меры, Фред?

— Мы разослали запросы по округам, видел ли кто подозрительного человека неподалеку от «Дельфина» или в его окрестностях. Он может быть запачкан кровью или сильно возбужден. Пока никаких известий. Рори, я бы очень хотел уйти. У меня было тяжелое дежурство сегодня. Драка на бутылках и поножовщина в «Коте и вороне» с возможным смертельным исходом, три взлома и предполагаемое отравление мышьяком. Думаю, ты и без меня управишься.

— Ладно, Фред, проваливай. Буду держать тебя в курсе.

— Тогда спокойной ночи и спасибо.

После ухода Гибсона Аллейн сказал:

— Давайте взглянем на место, где лежал мальчик, а потом переговорим с Перегрином Джеем и мисс Данн. Сколько у вас здесь людей? — спросил он сержанта.

— Четверо, сэр. Один в фойе, один у служебного входа, третий с Хокинсом, а четвертый вроде как приглядывает за мистером Джеем и мисс Данн.

— Хорошо. Человек у служебного входа пусть останется на посту, а остальным следует заняться тщательным обыском помещения. Начните с бельэтажа. Где лежал мальчик?

— В партере, сэр. В центральном проходе, прямо под кромкой бельэтажа.

— Скажите, чтобы никто не прикасался к балюстраде. Идемте, Фокс.

Когда Аллейн и Фокс вошли в ярко освещенный зал, первыми им бросились в глаза Перегрин и Эмили, являвшие собой довольно трогательное зрелище. Они сидели в заднем ряду у прохода. Голова Перегрина склонилась на плечо девушки, обнимавшей его за плечи. Перегрин крепко спал. Эмили поймала взгляд Аллейна, тот кивнул. Они с Фоксом прошли дальше по проходу, туда, где мелом был очерчен контур тела Тревора.

— И что сказал доктор? Разбитая голова, сломанные бедро и ребра, кровоподтек на щеке и возможные внутренние повреждения?

— Верно, — подтвердил Фокс.

Аллейн взглянул на спинку кресла, нависавшую над тем местом, где была голова мальчика.