Виктор Сытин - Покорители вечных бурь

• Название: Покорители вечных бурь
• Автор: Виктор Сытин
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1955

Научно-фантастическая повесть.

Москва, Детгиз, 1955 г.

---

Сытин В. Покорители вечных бурь

Глава I. Особое задание

Деревья зазеленели в одну ночь. Еще вчера почки на тополях аллеи, ведущей к зданию воздухоплавательной станции, были покрыты коричневыми колпачками. А сегодня, в лучах утреннего солнца, на ветвях уже блестели и бесшумно трепетали крошечные ярко-зеленые листочки.

Сдав дежурство, Александров шел к выходу с территории станции.

Душистый воздух волнами наплывал на лицо. «Еще прозрачные леса как будто пухом зеленеют», — невольно улыбаясь, пробормотал Александров. Усталость от бессонной ночи как рукой сняло, и он подумал, что, пожалуй, не стоит ложиться сегодня, а лучше поехать на Истринское водохранилище — повидать старого приятеля, может быть побросать спиннинг. И, самое главное, подышать, побольше подышать весной.

— Товарищ Александров, вас просят позвонить дежурному, взглянув на пропуск, сказал вахтер у ворот. — Телефон вот здесь, в караульном.

Номер дежурного был занят минуты две, и Александров хотел было уже идти обратно, чтобы узнать, в чем дело. Но в это время аппарат пронзительно заверещал и в трубку послышался возбужденный голос метеоролога Карцева, принявшего дежурство по станции.

— Алексей, ты?.. Ну, наконец-то я тебя поймал! Слушай… тебя срочно вызывает директор института. Ты должен прибыть к нему в десять ноль-ноль. Я сообщил в гараж, чтобы приготовили машину — мчись в Москву. За час доедешь. Все.

— Понятно, — ответил Александров. И, помедлив секунду, не удержался и спросил: — А по какому вопросу вызывают? Не знаешь?

— «Особое задание», — тихо, точно шопотом на ухо, ответил Карцев, пожелал счастливого пути и дал отбой.

Пока Александров ехал в Москву, он конечно, несколько раз задумывался над тем, что является причиной столь срочного вызова к директору, и пытался угадать характер «особого задания».

«Особое задание»… В годы Великой Отечественной войны офицер-воздухоплаватель, старший лейтенант, а затем капитан, Александров работал с аэростатами заграждения и с аэростатами наблюдения. Не раз он выполнял боевые задания особой трудности. Однажды, например, в период напряженных боев на Западном фронте в сорок втором, он почти целый день корректировал огонь дальнобойной артиллерии, применив следующий трюк. Он поднял свой привязной аэростат ночью в облака, а утром перебрался из гондолы на трапецию, которую опустил под нижнюю кромку тяжелой пелены туч. Очень тяжело было болтаться много часов подряд на километровой вы. соте в сыром, холодном воздухе. И особенно тяжело, пожалуй, потому, что ноги воздухоплавателя не имели опоры ни одной минуты.

В другой раз порученное ему «особое задание» заключалось в том, чтобы провести корректировку огня батарей с привязного аэростата… из тыла врага! Это было на Белорусском фронте в сорок четвертом. Тогда оболочку аэростата немецкой конструкции и баллоны, наполненные сжатым водородом, доставили самолетом на партизанскую базу. Оттуда перевезли ее лесными дебрями на вьюках к линии фронта. Здесь, в голом овраге, ее наполнили газом, и в назначенное утро Александров поднялся в небо, а помогавшие ему партизаны ушли обратно к своей базе…

Фашисты, конечно, сразу обнаружили «колбасу» у себя в тылу, километрах в пятнадцати от переднего края. Первая же пара «мессершмиттов» завернула к ней. И тогда рука Александрова невольно потянулась к кольцу парашюта, и ему ужасно захотелось прыгнуть. Но обман удался! «Мессершмитты» прошли мимо. Один из них даже покачал крыльями в знак привета.

Потом более двух часов советские стопятидесятидвухмиллиметровые пушки, на удивление врагам, точно били по их дивизионным базам и расположению стоявшей на отдыхе танковой бригады.

Остаться живым и избежать плена Александрову удалось почти чудом. Когда, в конце концов, фашисты, разгадав хитрость, открыли огонь по «своему» аэростату и воздухоплавателю пришлось покинуть корзину, он затянул прыжок почти до высоты верхушек деревьев.

Враги не успели по чаще добежать к месту его приземления; он уполз по оврагу и два дня прятался в зарослях, прежде чем добраться до своих…

В мирное время Александрову, майору запаса, особо трудных заданий выполнять не пришлось. Свободные полеты на субстратостатах[1] в счет идти не могли: он для настоящего воздухоплавателя всегда праздник. Любой из пилотов с радостью идет готовиться к старту, получив приказ командира: подготовить материальную часть для совершения свободного полета.[2]

Размышляя о причинах вызова, Александров пришел к заключению, что ему и сейчас будет поручено направиться в какой-то свободный полет.

«Очевидно, понадобилось срочно испытать какую-нибудь новую оболочку, — думал Александров, — или же проверить на высоте новый прибор для нужд авиации».

…Когда Александров вошел в приемную директора Главного института метеорологии, секретарь радостно всплеснула руками и затараторила:

— Ну вот и хорошо! Вот и хорошо!.. Иван Семеныч уже спрашивал вас. Идите… идите к нему.

Это показалось Александрову странным.

«Что за спешка?» И в этот момент он впервые почувствовал, что неожиданный вызов к директору означает, что ему, пилоту воздухоплавательной станции института метеорологии, предстоит какое-то необычайное дело.

У порога кабинета директора ГИМа Александров, следуя укоренившейся военной привычке, машинально одернул китель и провел рукой по волосам. Развернув плечи, он шагнул в дверь кабинета директора. Высокие окна, выходившие на юг, впускали в эту комнату много солнца. Стараясь не щуриться, Александров вытянулся и по-военному начал рапорт о прибытии.

Директор Главного института метеорологии, невысокий, коренастый и совсем седой, поднялся из-за стола и также вытянулся. Когда Александров закончил рапорт, он коротко поздоровался.

— Вы давно проходили высотную тренировку? — спросил он. Хотя суховатый его голос был спокоен, в нем можно было уловить нотку нетерпения. Еще ярче это нетерпение отражалось в глазах директора, в упор смотревших на Александрова из-под густых бровей.

— Последний раз я поднимался в барокамере десять дней назад, товарищ директор.

— На высоту?

— Без кислорода на пять километров, в маске — на восемь, в скафандре[3] — на четырнадцать.

— Самочувствие?

— Отличное.

— Заключение медиков?

— Положительное. К полетам на высоту допущен.

— Так. Хорошо… Но эти вопросы имеют лишь косвенное отношение к делу, которое мы решили вам поручить…

— Готов служить!

— Не прерывайте. — Директор коротко взмахнул рукой, точно отсекая что-то. — Слушайте… Сейчас десять часов утра. В одиннадцать вы должны вылететь с Центрального аэропорта гражданской авиации в Заволжье на опытную станцию ЦЭИ. Отправитесь на специальном самолете, который идет транзитом из Ленинграда. По прибытии на место вам надлежит стать консультантом при очень важном опыте. Прошу помнить, что мы, посылая вас, направляем не контролера или, наоборот, безгласного «наблюдателя», а именно советчика. Дело в том, что один из воздухоплавателей Центрального экспериментального института… вы его должны знать — Кругловский… внезапно заболел. В связи с этим опыт вместо него будет проводить его помощник — другой, еще молодой пилот института. И вот директор ЦЭИ попросил нас выделить знающего человека ему в помощь. Не скрою: сначала мы думали предложить заменить Кругловского вами. Но нельзя же вас или кого-либо другого заставлять стартовать на незнакомой, новой системе так, сразу! А опыт подготовлен, и откладывать его, по условиям погоды, ЦЭИ очень не хотелось бы. Об опыте сейчас ничего не скажу. Времени на это нет… Придется вам со всем познакомиться на месте. — Директор замолчал ненадолго и затем спросил: — Ведь вы семейный?

— Так точно, женат, товарищ директор.

— Ну, вот. Следовательно, вам надо еще успеть заехать домой. Командировочное удостоверение и деньги приготовлены. Получите у моей секретарши. Ясно?

— Ясно, товарищ директор. Разрешите один вопрос?

— Пожалуйста.

— Когда назначено начало опыта?

— Старт завтра в четыре ноль-ноль. Еще вопросы есть?

— Нет. Разрешите идти?

— Идите. Желаю успеха!

Выходя из Главного института метеорологии, Александров начал было снова думать о сущности полученного им «особого задания». Однако он так и не смог прийти к какому-либо определенному выводу: лететь придется ему или подниматься на привязной системе? Испытывать новую конструкцию аэростата или новые аппарату?

«Нечего гадать, — наконец решил он. — Там, на месте, разберусь. Во всяком случае, предстоит мне, очевидно, что-то очень интересное!»

В Центральном аэропорте Гражданского воздушного флота было очень оживленно. Воздух дрожал от рева моторов. Описывая плавные круги, опускались, поднимались или ждали разрешения на посадку одновременно десять-двенадцать самолетов. В помещениях вокзала то и дело включались громкоговорители, и диспетчер сообщал: «Начинается посадка на экспресс, отправляющийся во Владивосток…» или в Ашхабад, Сочи, Ленинград, Одессу, Прагу, Варшаву, Берлин, Пекин… Сегодня, в ясный, безоблачный весенний день, вся работа аэропорта представала перед глазами очень выпукло.