Людмила Третьякова - Дамы и господа

• Название: Дамы и господа
• Автор: Людмила Третьякова
• Издательство: Виконт-МВ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-902058-14-4

…Демидовы, Шереметевы, Тургеневы, Загряжские, Воронцовы-Дашковы. По мнению многих, богатство и знатность обеспечивали им счастливую жизнь и благосклонность фортуны. Но их семейные исто­рии убеждают, что рая на земле ни для кого не бывает. Как мимолетны и коротки они — дни любви, покоя, счастья, и как печально длинна череда потерь и разочарований.

---

Как, однако, упорно ни отсиживалась Аврора у себя в Трескенде, надо было не только возвращаться в столицу на Большую Морскую, но и появляться в свете. Нельзя же в самом деле бесконечно ссылаться на траур! Ее хотел видеть сам Николай I, как, впрочем, и другую красавицу вдову, Наталью Николаевну Пушкину, которой он лично дал это понять.

Подобное желание, похожее на приказ, диктовалось целью амбициозного государя иметь то сокровище при своем дворе, которое нельзя получить ни силой власти, ни силой денег, — женскую красоту.

В этом единственном Николай I был абсолютно схож со своим непримиримым оппонентом А.И.Герценым, который писал в «Былом и думах»: «Я всегда уважал красоту и считал ее талантом, силой».

Власть женской прелести царила в апартаментах Зим­него дворца. Члены дипломатического корпуса и заезжие иностранцы единодушно признавались, что нигде и никогда они не видели такого обилия красавиц в умопомрачительных туалетах и драгоценностях.

Один из них писал: «Эти простые платья сшиты в Анг­лии и стоят больше, чем стихарь из золотой и серебряной парчи. Эти букеты на юбке из тарлатана или газа прикреп­лены бриллиантовыми булавками, эта бархатная лента при­стегнута камнем, который, можно подумать, взят из царской короны. Что проще белого платья из тафты, тюля или муара с несколькими жемчужными гроздьями и прически к нему: сетка из жемчуга или две-три нитки жемчуга, вплетенные в волосы! Но жемчуг стоит сто тысяч рублей, и никакой искатель жемчуга не принесет более круглых и более чистых жемчужин из глубины океана!»

Если же говорить об украшениях Авроры Демидовой, то им действительно не было равных в мире. Современники писали, что в самом большом зале можно было легко найти красавицу Демидову: ее всегда окружала толпа любопыт­ствующих, желавших увидеть легендарный алмаз Санси. Обычно Аврора носила его на тоненькой цепочке. Говорят, что Николай I по этому поводу однажды пошутил: «Однако, мадам, как просто!»

Всеобщее внимание к неброскому на вид украшению по­нятно: алмаз такой величины был настоящим сокровищем, но слава за ним закрепилась весьма дурная. Во всяком случае, не один его прежний хозяин заплатил жизнью за обладание подобной редкостью.

Никто, в сущности, точно не знает, когда, при каких обстоятельствах камень обнаружил себя. Множество легенд, домыслов, предположений не проясняют его многовековую историю. Однако «демидовская страница биографии Санси» известна практически доподлинно. Бриллиант перешел в собственность Павла Николаевича Демидова из сокровищ­ницы французского короля. К астрономической стоимости камня покупателю пришлось прибавить еще немалую сумму, чтобы судебное разбирательство по делу о правомерности такого приобретения иностранцем окончилось в его пользу. Французы долго и упорно не хотели расставаться с этой реликвией, но Демидов, искавший достойный свадебный подарок для Авроры, посчитал, что Санси как раз то, что ему нужно, — и Франции пришлось смириться.

По письмам и дневникам современниц Авроры можно проследить, какую уйму времени занимала в жизни пе­тербургской знати светская жизнь, весьма напряженная, особенно в зимний сезон. Красавицы, порхавшие с одного бала на другой, не желавшие пропустить ни маскарадов, ни раутов, ни театральных премьер, ни концертов модных знаменитостей, буквально падали от усталости.

Несмотря на необыкновенный успех в обществе и посто­янное внимание со стороны хозяев Зимнего дворца, Аврора старалась держаться подальше от этой кутерьмы. На то у нее были причины: уральское хозяйство требовало постоянного внимания, контроля, инициативы. По существу, все заботы Аврора должна была разделить с младшим братом умершего супруга — Анатолием Николаевичем Демидовым, который имел свою долю в колоссальном семейном деле. Но тот постоянно жил во Франции, наезжал в Россию ненадолго, ни во что не вникал и ограничивался лишь получением при­читающейся ему прибыли. Таким образом, все хозяйство легло на плечи Авроры. Она оправдывала свою занятость совсем не женскими делами только одним: желанием пе­редать сыну демидовское наследство высокодоходным и процветающим.

Да и сама Аврора с ее стремлениями и надеждами принад­лежала только одному человеку — Демидову-младшему.

Конечно, Авроре, как и всякой матери, хотелось, чтобы Павел, росший без отца, не чувствовал своей обделенности. Отсюда ее желание, махнув рукой на светские обязанности, как можно больше времени проводить с сыном. По впечат­лениям людей, бывавших у нее в доме, она «очень занима­лась его воспитанием и даже, кажется, насколько это было возможно, была с ним строга».

Вот именно — «насколько это было возможно»… А на самом деле баловала невероятно, на что, понятно, средства имелись в избытке.

«В одной из боковых зал демидовского дворца, — вспо­минал добрый приятель Авроры граф Соллогуб, — мне час­то случалось видеть наследника демидовского или скорее демидовских богатств, тогда красивого отрока… Он был окружен сотнями разных дорогих и ухищренных игрушек и уже тогда казался всем пресыщенным не по летам».

Так давал о себе знать недуг тех, кто, по известному выражению, родился «с золотой ложкой во рту» и был обречен ценой душевных потрясений познать истину: есть рубеж, за которым любое богатство и любые деньги — су­щий прах…

Аврора, женщина природно умная и с опытом, приоб­ретенным в отнюдь не безоблачной молодости, старалась оградить сына от превратностей будущего. Павел должен получить хорошее образование, что, независимо от деми­довского состояния, поможет ему иметь собственный зара­боток, продвигаться по служебной лестнице, быть в глазах общества и правительства полезным человеком.

Жизнь при дворе убедила Аврору в том, что большие деньги часто вызывают раздражение, зависть, а обладатель капиталов начинает подозревать людей, желающих с ним дружеских отношений, в корысти. Не потому ли так часто уделом тех, кто слишком богат, становится одиночество, а стало быть, и душевный дискомфорт? Как уберечь от этого Павла? Какими словами внушить ему мысль, что важно научиться жить среди людей так, чтобы они прощали тебе, что ты Демидов и что пол-Сибири с раннего утра до поздней ночи в поте лица своего трудится на твое благо?

Постоянно раздумывая над этим, Аврора видела выход в постоянном общении с сыном, в своем влиянии на него. Она старалась сблизить Павла со сверстниками, для кото­рых открыла двери петербургского дома. В летние месяцы увозила сына в Финляндию, к родственникам, отношения с которыми были простыми и сердечными.

Демидовской же родни у Авроры с сыном в Петербурге не было — их семья сильно поредела. Единственного брата покойного мужа, «дядюшку Анатоля», Павел едва знал — того невозможно было оторвать от радостей бурной париж­ской жизни. А быстро взрослевшему Павлу с его взрывным характером был очень нужен взрослый, сильный, спокойный друг. И никто этого не понимал лучше самой Авроры.

…Летом 1846 года жизнь в особняке на Большой Морс­кой изменилась. После шести лет вдовства Аврора решилась еще раз испытать судьбу. «Во втором браке она была заму­жем за Андреем Карамзиным, — писала дочь Николая I Ольга Николаевна, — и на этот раз по любви».

Предыстория этого союза имела много драматических моментов. Как и следовало ожидать, в свете говорили, что Карамзин — небогатый офицер — позарился на демидовские миллионы. В свою очередь, семья Андрея не хотела его брака с женщиной на восемь лет старше. К тому же сорокалетняя Аврора уже снискала славу человека, неудачливого в личной жизни и поневоле становящегося причиной трагических поворотов в судьбе близких ей мужчин.

Однако на защиту счастья прекрасной вдовы и ее из­бранника стала императрица Александра Федоровна. Она пригласила обоих к себе на петергофскую дачу и вполне одобрила их намерение пожениться.

«Она дала каждому из нас по букету анютиных глазок, которые она сама собрала, чтобы мы сохранили их на память об этом дне», — писала Аврора сестре. Менее чем через две недели после этого влюбленные обвенчались в домовой церкви дворца Шереметевых на Фонтанке.

…Став женой Карамзина, Аврора перенесла свой день рождения, который отмечала в сентябре, на 10 июля, день их свадьбы. Этот красноречивый факт свидетельствует, какой счастливой, точно заново появившейся на свет, она себя чувствовала, ее не только любили, но и опекали, окружили заботой и вниманием.

Ради того, чтобы снять с плеч жены заботы о семейном нижнетагильском деле, Карамзин, будучи уже в чине пол­ковника, попросился в отставку, прекрасно понимая, что ставит крест на своей карьере. На восемь месяцев с женой и пасынком он уехал на Урал для наведения порядка на демидовских предприятиях.

Карамзин сумел разобраться в хитросплетениях огром­ного разнопланового хозяйства, значительно улучшил жизнь рабочих, устранив жесткие порядки, заведенные местным начальством, и много лет спустя, по свидетельству очевид­цев, «старожилы вспоминали о нем с благоговением».