Аннемари Шоэнли - Строптивая женщина

• Название: Строптивая женщина
• Автор: Аннемари Шоэнли
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-582-1

Стремясь сделать карьеру, Марлена Шуберт, умная, энергичная и обаятельная женщина, последовательно убирает со своего пути каждого, кто пытается ей помешать: мужа, отца, завистливого коллегу.

При этом она не довольствуется только работой, но и ищет личного счастья, меняя мужей и любовников.

Может быть, в том, что она не может сделать выбор между карьерой и семейным благополучием, виноват ее неуемный характер?

---

Следовательно, спрос налицо?

Марлена включила газ и тронула наконец машину с места. Все дело в этом ненастном дне, это он привел ее в такое раздраженное состояние. Разве ее жизнь — не предел мечтаний для большинства женщин? Она не связана никакими узами, и вместе с тем не одна. Все женщины мечтают об этом. Почти все. Или, по крайней мере, самые неглупые из них. Она живет в современной, со вкусом обставленной квартире, у нее есть домработница, у нее замечательные отношения и полное взаимопонимание с дочерью, есть чуткий и понимающий любовник — почему она вспоминает именно в такой последовательности? Она может располагать собой, допускать любые вольности и не нести никакой ответственности перед «хозяином и господином». Это не значило, конечно, что она пускалась во все тяжкие. Но не говорила «нет», когда мужчина нравился ей. В конце концов, людей привлекал не только ее интеллект. Интеллект при этом не играл особой роли, да и слушалась она голоса сердца, а не разума. В конце концов, мужчины сплошь и рядом оценивают женщин только по физическим данным, почему она не могла потребовать такого же права и для себя? Поэтому, заводя короткие интрижки, она в первую очередь интересовалась внешней привлекательностью своего партнера. Зачем останавливаться на жалком, малоинтересном экземпляре, когда всегда можно подыскать что-то получше? Итак, подытожим. Она является во всех отношениях удачливой, успешно продвигающейся наверх благодаря собственным усилиям женщиной. Чего же ей не хватает?

Романтики. Она улыбнулась, едва подумав об этом. Ибо у ее романтики было имя: Давид. Нет, она не была удачливой, по крайней мере в области чувств. Тут она потерпела полное фиаско со всеми своими феминистскими размышлениями и стройными схемами. Торжествовала любовь со своей страстью и живительной силой, со своей сердечностью, смешением понятий и чувств. Как сильная натура, она давно вычеркнула Давида Эриксона из своего сердца. Не скучала по нему. Ибо невозможно тосковать по тому, чем никогда не обладал, чего никогда не знал, для чего стал однажды лишь прибежищем на одну ночь. Любая женщина сгодилась бы для него в тот момент, чтобы вывести из двенадцатибалльного шторма ревности в более тихие воды. Как давно это было? Уже три года назад? Или четыре? Мнимая близость лишь отдалила его от нее. Как будто он случайно приобрел книгу, которую нельзя прочитать, так как она написана иероглифами. До этого перед ним хотя бы существовало некое понятие, потом же она стала для него тоже не более чем понятием — правда, совсем иного содержания. И этому понятию не суждено было перерасти в знание. Они словно поели вкусной сахарной ваты, что так любят дети. Это обманчивое впечатление: сначала рот полон сладости, а потом… не остается ничего, кроме клейкой пустоты. И зубной боли. Тогда какая же, к черту, романтика? Только потому, что со времени развода с Бернхардом она жила только рассудком, а не сердцем? Но и это не так: Никлас дарил упоение не только и не столько голове, сколько душе и телу. Разве не были упоительной романтикой те демонстрации и марши, то удивительное ощущение единения с другими людьми? Мы — народ, и мы бунтуем! Вдоль по улице, с плакатами в руках! А потом — приготовленное им спагетти, за которым следовал праздник тела. Бунт и секс всегда существовали рядом.

А теперь она одинокая женщина. Независимое существование. Это доставляло удовольствие. Особенно вначале. Она все так продуманно и правильно устроила. Чаепития в сумерках. Завтрак с шампанским в постель. Летние праздники на террасе под крышей. Она постоянно повторяла себе, как это великолепно, как она великолепна, она восхищалась собой, как популярная кинозвезда восхищается своим образом на экране. Она рассматривала свое положение сквозь призму собственных представлений о желаемом. Вот она — удачливая деловая дама, завтракающая со своей дочерью. Вот — изысканная любовница, перед которой почтительно склоняется респектабельный друг. Независимая женщина, делающая покупки с кредитной карточкой в руках. Беззаботная, одетая, как картинка, дама на прогулке с подругой.

Эта-то подруга, по имени Иоганна, и вывела ее из затянувшегося заблуждения и самолюбования.

— Меня тошнит от этой твоей возни, — сказала она как-то. — Ты что, записалась в общество неумеренного потребления красивой жизни? Ты и говорить стала, как голливудская дива.

Марлена изумленно уставилась на нее.

— Ты совершенно не замечаешь, что происходит вокруг. На дворе девяносто первый год, сокровище мое! Произошло воссоединение Германии. Еще никогда для женщин не было так важно и необходимо держаться вместе. Восточные немки близки к тому, чтобы полностью потерять свои права на труд, на аборты, на места в детских садах, в то время как их мужья абсолютно ориентированы на Запад, потому что он так отвечает их желаниям, так удобен для мужчин, сулит им так много удач. Ты думаешь, что свободна? Ты очень даже зависима. Ты — раба общества потребления. Ты нагоняешь на меня тоску.

Марлена кипела от возмущения:

— Ах, я нагоняю тоску? А ты? Ты, со всем своим феминистским трепом! Да ты просто никак не можешь забыть о том, что в незапамятные времена тебя бросил мужик!

Иоганна презрительно улыбнулась. Потом сказала, что Марлена так ничего и не поняла. Конечно, она, Иоганна, была не только опечалена, но и разгневана, когда Стефан так обошелся с ней. Но это событие натолкнуло ее на серьезные размышления. Она осознала, что в жизни есть нечто большее, чем охота на подходящего мужа. Что она находит своих подруг — и вообще женщин — намного интереснее, духовно богаче, живее. И что вообще она считает отвратительным, когда женщин, составляющих как-никак половину человечества, рассматривают как второстепенную категорию. Что именно по этой причине она посещает все доклады и семинары, на которых обсуждаются профессиональная дискриминация по половому признаку, насилие по отношению к женщинам и сексуальное принуждение. Потому что она хочет все это понять, глубоко постичь, нащупать новые пути решения этих проблем. Да, пару раз у нее бывали и более близкие отношения с женщинами, ну и что? Но дружба с такой пустой, ничем не интересующейся женщиной, в которую превратилась Марлена, стала ее тяготить.

— Ты превратилась в типичную читательницу светских журналов, дорвавшуюся наконец до того уровня жизни, о котором мечтала. Ты живешь под девизом из этих журналов: «Вы сегодня одиноки? Так выбирайтесь из четырех стен, глотните воздуха свободы, окунитесь в жизнь, и там вы встретите его». А рядом шикарный бюстгальтер за пятьсот марок, дающий понять: только благодаря ему и таким дорогим вещам класса «люкс» жизнь приобретает смысл. Вбирать в себя всевозможные удовольствия разом… Претендовать на все! И только ради того, чтобы не задумываться! От серьезных мыслей на лбу появляются морщинки!

— Может быть, мне тоже прикажешь писать письма протеста против унижающей женщину рекламы, как это делаешь ты? Я, например, абсолютно не верю, что вы сможете уговорить потребительниц воспользоваться своей властью против рекламодателей и продавцов.

— Да ты никогда и не пыталась. И вообще, разве ты когда-нибудь открыто выступала с какой-нибудь политической программой или акцией в защиту женщин?

— Но с Никласом я…

Иоганна остановила ее нетерпеливым движением руки:

— Если бы Никлас вышел на улицу в защиту «Общества любителей-рыболовов», ты потащилась бы за ним.

— Ну и что?

Иоганна предпочла промолчать. Слава Богу.

После этого спора Марлена не переставала задавать себе серьезные вопросы. Она следила за собой, сравнивала себя с другими. Чего она хочет от жизни, и может ли жизнь тоже чего-то от нее потребовать? Неужели она и в самом деле превратилась в поверхностную пустышку, как утверждает Иоганна? Чего же, в самом деле, она хочет? Может быть, ей начать исповедовать «идеологию свободного времени»? Стать политически активной? В чем? В помощи беженцам? Заботе об иностранцах? А впрочем, когда ей этим заниматься, ведь она так много работает!

Как раз в это время наступил кризис у Андреа. Долгие месяцы ей понадобились, чтобы привыкнуть к мысли о разводе Марлены и Никласа. Ее отношение к матери, поведение изменились, она стала агрессивной. Она тоже была любительницей принять подходящую позу. Ах, бедная жертва уже второго развода! Несчастный подросток, которого никто не понимает! Юная бунтовщица! Только когда Бернхард, все еще пунктуально исполняющий свои отцовские обязанности и пользующийся правом ежемесячных визитов, пригрозил, что обратится в службу помощи детям и подросткам, чтобы Андреа передали на воспитание ему и его новой жене, девочка одумалась. Жить с Бернхардом она не хотела ни при каких обстоятельствах. Тот не терпел никаких возражений и требовал, чтобы с последним ударом часов в десять вечера она исчезала в своей комнате. А его жена воспринимала Андреа как тяжкий крест. При словах «дерьмо» или «клево» она впадала в транс и начинала трястись, как охлажденное суфле.