Труди Пактер - Экранные поцелуи

• Название: Экранные поцелуи
• Автор: Труди Пактер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000126-0

Талантливая молодая актриса Рэчел Келлер упорно рвется к успеху — и наконец достигает его. Рыжеволосую красавицу приглашают в Голливуд. Но цена славы высока: Рэчел не раз приходится пережить боль одиночества и обиду предательства. Неожиданно в жизнь Рэчел врывается любовь, которая ставит ее перед нелегким выбором — между звездной популярностью и женским счастьем…

---

Карла глубоко затянулась. Если бы не она, у Дэна сейчас не было бы того положения, какое он имеет. Если бы она, Карла, постоянно его не поддерживала… Жизель, при всех ее прочих способностях, не сможет предложить ему ту надежную, добротную респектабельность, какой окружила его Карла. Внезапно Карла поняла, что в этом и состоит главная ее ценность для Дэна. Больше, чем в детях, и даже больше, чем в могуществе отца. Так что у француженки в руках далеко не все карты.

В этот момент Карла вспомнила о своем инструкторе, Ричарде Робертсе, — источнике ее тайных удовольствий. Если она намерена отныне играть роль королевы-матери, ему придется исчезнуть. Она больше не может рисковать.

Едва войдя в дом, Ричард понял: что-то произошло. Вместо тренировочного костюма и кроссовок «Рибок», на Карле были изящные льняные брюки и блуза от Гуччи.

— Это что еще за вид? Мы разве сегодня не занимаемся?

Она выглядела несколько смущенной.

— У меня изменились планы.

— Да? А в чем дело? Я тебе уже надоел? Прошлый раз я этого не почувствовал. — Он понизил голос: — Насколько я помню, ты от меня оторваться не могла.

Она вышла из дома, пошла к бассейну, села за маленький столик под тентом, сделала ему знак подойти и сесть рядом.

— То, что происходило между нами в последние месяцы… должно прекратиться.

— Довольно неожиданно, я бы сказал. А что произошло? Муж что-нибудь узнал?

— Нет, конечно, нет. Но это все грозит неприятностями, а я их не хочу.

Кажется, он начал что-то понимать.

— Ты, наверное, имеешь в виду ту неувязку, что произошла позавчера, когда он вернулся раньше обычного. Это тебя беспокоит?

Она избегала его взгляда.

— Да, и это тоже.

— Но есть что-то еще?

Усилием воли она выпрямилась, посмотрела ему в глаза:

— Да, есть и еще кое-что. Послушай, я знаю, ты здесь новичок. Но ты должен понять: Голливуд — это очень тесный мирок. Люди здесь следят друг за другом. И обсуждают друг друга.

— Значит, ты боишься, что о нас будут говорить? Она слабо улыбнулась:

— Ну, надо признать, что мы не были чересчур осторожны. Кто-то видел нас за ленчем в Бистро-гарденз. Кроме того, ты слишком часто появляешься на моих вечерах.

Он встал, подошел к бассейну, глядя на голубую воду. Потом обернулся к ней:

— Но это же ничего не доказывает. Только то, что мы в дружеских отношениях. В конце концов, я мог бы быть просто твоим сопровождающим.

Теперь она больше не улыбалась.

— В одном я уверена на сто процентов, Ричард, ты не гомик. Еще я знаю, что я у тебя не первая и не единственная. Наслышалась рассказов от других твоих клиенток. Может быть, из-за этого я и положила на тебя глаз. Знала о твоих талантах еще до того, как тебя наняла.

— А я бы запросил большую плату, если бы знал, что тебе требуется самец.

Карла похлопала его по руке.

— Я и так достаточно на тебя потратила. А сегодня придется, по-видимому, выложить намного больше.

Теперь он был в полном замешательстве.

— То ты указываешь мне на дверь, то предлагаешь деньги. Что, черт возьми, происходит?

— Сейчас объясню. — Она порылась в сумочке, достала ароматную турецкую сигарету, закурила, откинулась на кресле. Теперь она больше не играла потерянную маленькую девочку. Выглядела старше и увереннее, чем всегда. — Я хочу сделать тебе деловое предложение. Выслушай его, и ты поймешь, что лучшего тебе никто никогда не предложит. — Она перевела дыхание. — Скажи, сколько ты зарабатываешь в месяц как инструктор?

Он поколебался секунду.

— В среднем тысячу долларов. Летом около четырех.

Она кивнула:

— Я примерно так и предполагала. А теперь послушай, что я тебе скажу. Сейчас меня бы устроило, чтобы ты исчез из города. Не важно куда, только бы подальше от Лос-Анджелеса. Как можно дальше.

Он собрался было что-то возразить, но она его перебила:

— Сначала дослушай меня до конца. Если ты согласишься уехать, тебе это полностью окупится.

— Что ты имеешь в виду?

Она снова порылась в сумочке. На этот раз достала листок бумаги. Положила перед ним на стол. Это был чек на двести тысяч долларов.

— Что ты на это скажешь?

Ричард моментально сообразил: произошло нечто из ряда вон выходящее или, во всяком случае, достаточно серьезное, раз Карла готова заплатить такие деньги лишь за то, чтобы он убрался из города. Он решил сыграть наудачу.

— Даже не знаю… Начинать с нуля, на новом месте будет нелегко… — Он умолк, как бы в полной нерешительности.

Карла глубоко затянулась, потом, не меняя выражения лица, снова сунула руку в сумочку. Достала еще один чек, на ту же сумму. Положила на стол рядом с первым.

— Это мое последнее предложение. Даю тебе пять секунд на размышление.

Ричард вскочил на ноги, взял оба чека, сунул в карман и направился к машине. Через три дня он был на пути в Нью-Йорк.

Остановился он в отеле с видом на Центральный парк. И сразу принялся за дело — начал обзванивать знакомых. Он намеревался вернуться в театр. Теперь, когда положение было не таким отчаянным, как раньше, ему стало понемногу везти. Сначала подвернулся агент, которому понравился его стиль, и вскоре Ричард получил роль в коммерческом фильме, рекламировавшем продукты для завтрака. После этого для него открылось множество дверей, прежде накрепко закрытых. Правда, это было не то, о чем он мечтал. Ему предлагали сниматься для рекламы в роскошных глянцевых журналах. Рекламные агентства буквально заманивали его к себе. По какой-то странной иронии судьбы, его тип внешности оказался в моде в этом сезоне.

Какое-то время Ричард пытался бороться с соблазнами Мэдисон-авеню, однако, в конце концов, агент Мэнни Коуэн открыл ему глаза.

— Скажу откровенно, я не смогу вас продать ни одному театру. Не тот тип. Слишком худощавый, слишком самоуверенно держитесь. Не подойдете ни на одну из тех ролей, которые сейчас предлагают. В будущем сезоне ситуация может измениться, но сейчас… В общем, если вы отказываетесь работать в рекламе, мне придется вычеркнуть вас из списка своих клиентов.

Ричард все понял. Оставалось лишь смириться с неизбежным. Тогда он поставил условие, что ему будет предоставлена возможность пробоваться на все новые роли. Мэнни Коуэн нехотя согласился, не переставая повторять, что у Ричарда не все дома.

— Никто вас все равно не возьмет. Рискнуть может разве только какая-нибудь важная шишка. У меня таких связей нет.

Ричард улыбнулся. Через неделю или две Рэчел должна приехать в Нью-Йорк с пьесой «Война Лили».

— У меня есть такие связи, — сказал он.

Глава 13

К тому времени, как они прибыли в Филадельфию, Рэчел знала роль назубок. Более того, она успела вжиться в нее за три недели репетиций. Теперь она даже во сне ощущала себя полькой Лили, борцом Сопротивления.

Пожалуй, лишь эта возможность уйти от реальности не дала ей сойти с ума.

Сидя в своем номере в отеле на Семьдесят второй улице, Рэчел вспоминала первые дни репетиций. Жуткие дни… Когда-то в детстве она читала сказку Ганса Христиана Андерсена «Русалочка». Там русалочке пришлось пожертвовать своим хвостом, чтобы получить то, чего ей хотелось. Всю оставшуюся жизнь она ходила как будто по острым лезвиям ножей, и каждый шаг доставлял невыносимые страдания. У Рэчел было точно такое же ощущение.

Раньше она даже не предполагала, что можно так тосковать по мужчине. Что бы она ни делала — жевала ли гамбургер, просматривала ли утренние газеты, играла ли с кем-нибудь из труппы в триктрак, — все было невыносимо, все причиняло боль. Временами она ловила себя на том, что произносит вслух его имя, как будто он рядом с ней, в одной комнате. После этого начинались безудержные рыдания.

Не раз и не два подходила она к телефону. Однажды даже набрала его номер, но, услышав автоответчик, положила трубку. Даже если бы и удалось до него дозвониться, ну что она ему скажет: «Я люблю тебя, я тоскую, я все отдам, если ты позволишь мне вернуться?» Но она не готова отказаться от спектакля на Бродвее. Во всяком случае, не сейчас.

Она ухватилась за пьесу, как утопающий хватается за спасательный круг. И пьеса ее спасла. Сосредоточиваясь мыслями на роли, Рэчел как бы покидала окружавший ее мир и переносилась на сорок лет назад, в другую реальность. Можно сказать, что все последние недели она жила в Польше времен второй мировой войны.

Рэчел пошла в библиотеку и выбрала книги, в которых описывался тот период. В свободное от репетиций время она сидела у себя в комнате и читала о Европе, оккупированной гитлеровскими войсками. Рэчел многое узнала о Варшаве, о Кракове, о еврейских гетто. Порой ей казалось, будто она физически ощущает ту атмосферу нищеты и страха.

Вновь приобретенные знания она принесла на сцену, и они добавили еще больше глубины ее игре. Роз Эндрюс внимательно наблюдала за ее интерпретацией образа Лили. Но не вмешивалась, не в пример другим режиссерам. Ее вера в Рэчел принесла свои плоды. К концу второй недели пробных спектаклей зрители Филадельфии почувствовали, что на сцене происходит нечто необычное. А в последние дни они уже могли определить, что это такое. Им посчастливилось наблюдать необыкновенное по своей силе представление. Теперь Роз Эндрюс и Лен Голдман могли поздравить друг друга. Они не ошиблись в этой доселе неизвестной актрисе. Она наверняка принесет им сногсшибательный успех на Бродвее.