Борис Леонов - Солдаты мира

• Название: Солдаты мира
• Автор: Борис Леонов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: О войне
• Год: 1985

Сборник составляют созданные в последние годы повести о современной армии, о солдатах и офицерах 70—80-х годов, несущих службу в различных родах войск: матросах со сторожевого катера и современном пехотинце, разведчиках-десантниках и бойцах, в трудных условиях выполняющих свой интернациональный долг в Афганистане. Вместе с тем произведения эти едины в главном, в своем идейно-художественном пафосе: служба защитников Родины в наши дни является закономерным и органичным продолжением героических традиций нашей армии.

В повестях прослеживается нравственное становление личности, идейное, гражданское возмужание юноши-солдата, а также показано, как в решающих обстоятельствах проверяются служебные и человеческие качества офицера. Адресованный массовому, прежде всего молодому, читателю сборник показывает неразрывную связь нашей армии с народом, формирование у молодого человека наших дней действенного, активного патриотизма.

---

Когда Климов прыгает на противника и кричит при этом так, что дрожат стекла в спортзале, когда он делает подсечку и бросает напарника спиной на маты, все догадываются, как он будет делать это по-настоящему…

Ах, что он делает! Божко с ним не справится, не справится, это видно.

«Что же я!» — Поликарпов с автоматом на изготовку бежит к ним, увязая в снегу. «Сейчас… я обозначу… скажу: «Чур, все…» Сейчас». — И неожиданно его кто-то толкает, он падает, ничего не соображая.

— Готово? — это голос Климова, хриплый, с кашлем.

— Да не раздави ты его! — А это Божко. Заботится! Поздно.

— Отлично! — Значит, это его Назиров повалил, корешок, друг до гробовой доски. С вами тоже все ясно.

Ризо поворачивает Поликарпова на спину.

— Отлично я тебя? — он смеется, зубы оскалены, он еще не успокоился. — Ты знаешь, как летел? Во! Лучше, чем сальто! Как козочка летел! Я сильно не хотел, — счастливо смеется он. — Как козочка…

Поликарпов отворачивается, смотрит на Климова, на устало сидящего в снегу, прислонившись к дереву, Божко. Вот мы и попали «в плен».

Климов вешает себе за спину автомат Божко. Поликарпов слизывает соленое с губ.

— Понесешь. Я тебе его специально выделил: он у нас самый легкий… Кричать не будешь? — без улыбки Климов спрашивает Поликарпова. — Будешь умницей?

Поликарпов молчит. Глупость какая-то. Детский сад. Дурака валяют… «Эх, Божко, Божко! Трепло — вот ты кто!»

— У нас в разведке, если черепок пустой, делать нечего, — говорит Божко, сидя на подоконнике, а Ризо согласно поддакивает и завистливо смотрит, как он почти правильно берет аккорды. Поликарпов слушает.

— Капитан поставил задачу: к восемнадцати ноль-ноль доставить «языка». Из соседнего полка. Танкиста. Ну, мы думали, думали… Проще всего залечь под забором. Первого, кто через забор повалится, повязать и — под мышку. Но это скучно. Вариант отпадает. Надо что-то мудрее. Вот тут наш Ризо и отличился… Залегли мы в кювете у дороги, которая в танковый городок ведет. Маскировочка — пять с присыпкой, лежим, ждем. Правда, холодновато. Ризо морзянкой на зубах стучит. Градусов пятнадцать. Минус. Ноги коченеют, а машин, как назло, нет. Ждали долго, часа полтора. Точно, Ризо? Ну, полчаса… Наконец, едет коробочка, крытый «Урал». Номер на бампере наших друзей-танкистов. Едет он, приближается к нам и там, где ему положено, тормозит. Все по нотам. Мы не дышим. Открывается дверца, на дорогу прыгает деловой такой, румяный, прямо картинка, прапорщик. И — цоп за куртку! А дело в том, что Ризо на дорогу бросил новую десантную куртку, еще почти ненадеванную. Как приманку. Кто же мимо такой куртки проедет! Только прапорщик за этой курткой нагнулся, мы — бац, из кювета вылетели и в десять секунд с ним справились. Прапорщик только глазами хлопал, смотрел, как мы шофера складывали аккуратно в кузов. В кузов мы и прапорщика посадили. Машину к штабу полка подогнали, «языков» на себе тащить не пришлось. А когда представили их в штабе и доложили, что задание мы выполнили досрочно, к семнадцати ноль-ноль, начальник разведки здорово ругался: этот прапорщик, оказывается, с ним в одном подъезде живет. Но мы же не виноваты!

— Я откуда знаю, кто где живет? Откуда знаю, кто сосед? — говорит Ризо.

Поликарпова переводят под дерево.

— Помнишь, куда? Не заблудишься? — спрашивает Климов.

— Отлично, — капюшон маскхалата Ризо мокрый, хоть выжимай.

— Ну, с богом, ефрейтор…

Внезапно в лесу раздается длинная, патронов на десять, автоматная очередь. За ней другая, еще. Эти короче. Где-то не очень далеко, рядом, в той стороне, куда побежал лейтенант.

Климов бросается на выстрелы. Он ломится прямиком через кусты, взрывает снег, на ходу успев показать Ризо кулак:

— Будь осторожнее!

Треск очередей доносится теперь откуда-то слева, слышится он глуше, но там, куда бросился Климов, вдруг раздается новая очередь. На несколько секунд автоматы растерянно замирают. Снова очередь, правее. Еще одна, правее и дальше.

«Климов отвлекает на себя, путает», — догадывается Поликарпов. Теперь выстрелы раздаются в нескольких местах сразу. «Запутались наши. Эх, Божко, Божко… Сейчас Ризо поведет меня, а ты останешься у дерева, как баран, и будешь молчать, как Бобик». Он понимает: Ризо приведет его к месту сбора, спрячется и будет ждать до условленного времени свою группу. Если не дождется, понесет «языка» в полк. «Он-то донесет, сомнения нет. А меня выбрали, потому что я неопытный, — обиженно думает Поликарпов. — Но в следующий раз вы удовольствия такого не получите! Не на того напали, следующего раза не будет!»

Ризо склоняется над ним, в раздумье наматывает на палец бечевку. Похоже, соображает, спутывать ли пленнику ноги.

— Алеша, пойдешь пешком? — заглядывает он Поликарпову в глаза.

Поликарпов молчит. Он смотрит в небо, низкие облака быстро плывут над ним. «Нельзя поддаваться, — думает он. — Так из меня козла отпущения сделают. Начнут каждый раз в «языки» назначать. Не для того я шел в разведчики».

— Алеша, если бы это было по-настоящему, я бы тебя нес. А зачем сейчас? Пойдешь пешком, а?

Поликарпов молча смотрит в небо.

— Э, нехорошо. Я твой друг. Зачем сердишься?

Ризо поднимает Поликарпова, ухватив под мышки, ставит на ноги, опускает, тот сразу падает в снег.

— Зачем это? — лицо Назирова краснеет сразу, даже белки становятся розовыми. — Я что, шутку шучу? Будь честным, по правилам.

— По каким таким правилам? — удивляется Поликарпов.

— Мы тебя честно захватили. Если по-настоящему, я тебя должен сильно ударить, потеряешь сознание, ничего понимать не будешь.

Поликарпов не отвечает.

— Пойдем, — в последний раз просит Ризо.

Напрасно. Тогда он приближает оскаленное в гневе лицо и что-то длинно говорит по-своему.

Выстрелов уже не слышно. Поликарпов соображает, что это может означать. Слишком далеко от дороги уйти за это время нельзя, перестрелка была бы еще слышна. Неужели переловили друг друга? Тогда кто кого? Если свои, лейтенант выведет их группу на дорогу, соберет всех на месте бывшей засады и будет ждать. Но кого ждать, если Ризо в любом случае унесет «языка»? Значит, в любом случае его уже бросили, списали! Ну, а если люди Климова расправились с лейтенантской группой? Или все просто растеряли друг друга в лесу? Может случиться такое? Что тогда?

«Запутался», — понимает Поликарпов.

— Алеша, — не выдерживает Ризо, — зачем делаешь из меня дурака!

Поликарпов молчит. «Это вы из меня дурака хотите сделать. Не выйдет».

— Может, пойдешь?

— Нет.

«Послушать Божко, — продолжает думать про себя Поликарпов, — получится, что самый лихой разведчик в роте — он. Трепач обыкновенный!»

— Ты не обижайся, ты меня слушай внимательно, молча и мотай себе на пуговицу, раз усы не растут. Один раз Семаков заставил нас мост брать. Железнодорожный. По которому электрички ходят. Мостик ничего. Самое в нем хорошее то, что вокруг на километр ни одного кустика, ни одной кочки или канавки. Местность никем и ничем не пересеченная. А брать надо. Как? Семаков поставил на мост часовых из десантного батальона. С автоматами. Условие: брать только в светлое время суток. Ночью нельзя. Если б можно было, нечего было бы и рассказывать. Хайдукевич позвал меня: так и так, Божко, сообрази. Ты бы что сделал? Ага, пополз незаметно. Ну-ну. Это все равно, что ползти по строевому плацу: один ты себя не видишь, носом асфальт подметаешь, а все вокруг стоят и смотрят на тебя, как на дурака. Так что бы ты придумал? То-то же… А теперь мотай. Электричка через мост ходит? Так точно, каждые сорок минут. Перед мостиком ближайшая станция где? Четыре километра. А за мостом? Километр. Перед самым мостом дорога, ведет в деревню. Как в нее люди попадают из города? Проезжают на электричке мост, возвращаются по нему пешком, спускаются с насыпи, выходят на дорогу. Все понял? Нет еще? Ну ладно, объясню популярнее. Идет через мост компания с электрички — девочки, мальчики, щелкают семечки. Часовой стоит, моргает от удовольствия, с ним шутят, предлагают семечки. Он стесняется, но за семечками тянется. Бац — и нет часового. Где он? Лежит у перил с закрытым тряпочкой ртом. Кто ж его так? А это камрад Божко и камрад Климов надели спорткостюмы, ножи за резинку штанов засунули и прокатились без билетов одну остановку. Только и всего. Потом наши взрывчатку принесли и так далее, оформить мост уже было просто. Сложно было с деревенскими: Семаков с лейтенантом ходили туда, успокаивали. Мол, это не бандиты, это десантники занятия проводят… Так что, камрад Поликарпов, в разведке надо кумекать. У тебя в дипломе что по кумеканью?

«Докумекался, — гложет Поликарпова досада. — Стой теперь у дерева!»

Ризо привел Поликарпова к яме, образованной вывороченным корнем большой сосны, прислонил спиной к скату, а сам, сопя от натуги, начал перематывать портянки. Пар поднимается от белых распаренных ног. Потом он снимает маскхалат, куртку, расстегивает брюки, аккуратно заправляет темную от пота тельняшку, китель, застегивает ширинку, потуже затягивает брючный ремешок. Поликарпов внимательно наблюдает. «Трахнуть бы его чем-нибудь. Но как?» Китель туго обтягивает грудь Ризо, плечи, бицепсы. Как только он не трещит по швам! Ризо зачем-то поправляет смятые ефрейторские погоны, застегивает пуговичку на кармане. Когда он наклоняется за лежащим в снегу ремнем, над краем воронки появляется голова Божко со слипшейся на лбу челкой.