Райчел Мид - Серебряные тени

• Название: Серебряные тени
• Автор: Райчел Мид
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Сидни Сейдж – алхимик, принадлежит к группе людей, которая занимается магией и разделяет мир людей и вампиров. Алхимики защищают секреты вампиров и жизни людей.В «Пламенном сердце» Сидни рискнула всем, чтобы последовать за своими инстинктами, идя по опасной линии, чтобы сохранить свои чувства в тайне от алхимиков.Сейчас впоследствии событий, разорвавших мир на кусочки, Сидни и Адриан изо всех стараются собрать все кусочки воедино и найти свой путь друг к другу. Но сначала они должны выжить.Для Сидни, попавшей в ловушку и окружённой врагами, жизнь стала ежедневной борьбой за сохранение собственной личности и воспоминаний о тех, кого она любит. Тем временем, Адриан цепляется за надежду перед теми, кто говорит ему, что Сидни проигранное дело, но битва оказывается сложной, когда старые демоны и новые искушения начинают охватывать его...Их самые ужасные страхи становятся холодной реальностью, Сидни и Адриан сталкиваются с тёмными временами в этой захватывающей пятой части романа «Кровные узы», где любой конец возможен...

---

Я засмеялся, может быть раньше я так бы и сделал.

- Я не обижаюсь, потому что я знаю людей, о которых ты говоришь.Если будешь разговаривать со своей сестрой, то ты должна дать ей понять, что она разбивает сердце бедному Нейлу.

- Замётано, - сказала Нина. - Я думаю, он одна из вещей, которая её сейчас интересует.

- Это хорошо или плохо?- спросил я.

- Я понятия не имею, - засмеялась она.

Я тоже начал смеяться и вдруг решил принять её предложение.

- Ладно.Пойдем возьмем что-нибудь поесть… хотя, честно говоря, после последних двадцати четырех часов… Я бы предпочел выпить. Не уверен, что ты согласилась бы? - Это была, вероятно, ужасная идея, но это не остановило меня.

Нина взяла меня за руку и повела к зданию через лужайку.

- Слава богу, - сказала она. - Я уж подумала, ты никогда не спросишь.

Глава 5 Сидни

На мгновение, когда я увидела шприц у Шеридан, я подумала, что она выбирает какой-то экстремальный способ для освежения татуировки. Мол вместо того, чтобы понемногу добавлять чернила с принуждением, она собиралась ввести мне нечеловеческую дозу, чтобы заставить меня ходить по струнке.

Это не имеет значения, пыталась убедить я саму себя.Использование магии защитит меня, независимо от того на сколько сильна доза, которую они используют.

Слова звучали разумно, но я не была уверена, что они были правдой.

Как оказалось, у Шеридан было совсем другое на уме.

- Всё казалось столь многообещающим после нашей последней беседы, - говорила она, всаживая иглу в мою руку. - Я не могу поверить, что Вы не выдержали и часу.

- От старых привычек тяжело избавиться,- чуть не сказала я, но вовремя вспомнила, что мне стоит выглядеть раскаявшейся, если я хочу хоть какого-то продвижения.

- Извините, - сказала я. - Просто выскользнуло. Я обязательно извинюсь перед Харрисоном, если это будет…

Странные чувства начали всплывать в моём животе. Сначала было лёгкой недомогание, которое переросло в тошноту, которая охватила всё тело. Мой желудок чувствовал приливную волну, а голова начала пульсировать. Я почуствовала повышение температуры и выделение пота по всему телу.

- Меня тошнит, - сказала я, пытаясь опустить голову вниз, но стул не позволял двигаться.

- Нет. - сказала Шеридан. - Вы не cможете. Пока нет. Наслаждайтесь шоу.

На ряду с ручными кандалами, подголовник кресла также ограничивал движения моей головы, заставляя меня таким образом, смотреть только прямо перед собой на экран. Его развернули и я приготовилась увидеть страшные кадры. Вместо этого я увидела… мороя. Счастливого мороя. Дружелюбного мороя. Мороев-детей. Мороя, занимавшегося обычными вещами, такие как занятие спортом или принятие пищи в ресторане.

Я была слишком несчастна, чтобы разобраться в этих таинственных фотографиях, тем не менее. Всё о чём я могла думать, лишь то, как мне было жаль, что я не могу выплюнуть это. Это был такой род болезни, когда вы уверены, что сможете почувствовать себя лучше, удалив яд из своего организма. Но почему-то Шеридан была права. Я не могла совладать со своим телом и сделать так, чтобы меня вырвало. Не важно, насколько было сильным моё желание. Я вместо этого должна была сидеть тут и чувствовать, как ужасная, гнилая тошнота выкручивает мои внутренности. Волны агонии охватили меня. Казалось невозможным, что я могла выдержать столько страданий. Я закрыла глаза и застонала, в основном, чтобы моей голове полегчало, но Шеридан увидела в этом другой мотив.

- Не делай этого, - сказала она. - Профессиональный совет: будет гораздо легче, если Вы будете смотреть это по своему собственному желанию. У нас есть средства, которые будут держать Ваши глаза открытыми. Вам они не понравятся.

Я моргнула, чтобы удержать слёзы и сконцентрировалась на экране. Преодолевая страдания, мой мозг пытался понять, почему Шеридан так заботило то, смотрю ли я фотографии счастливых мороев или нет. Какое это имело значение, когда моё тело было готово вывернуться наизнанку?

- Вы пытаетесь…- подавилась я, и в какой-то момент я подумала, что мне станет легче после всего. Но не стало -…создать что-то типа реакции Павлова.

Это был классический метод кондиционирования. Покажите мне картинку и заставьте меня чувствовать себя ужасно, когда я смотрю на неё. Цель в том, чтобы я в конечном итоге получила следующие ассоциации: морои - безвредны, счастливые морои - с крайним дискомфортом и страданиями. Была только одна проблема.

- В-вам необходимо повторять сеансы, чтобы добиться нужного эффекта, - произнесла я вслух. За один раз у них не получится добиться от меня отвращения к изображениям мороев.

Взгляд Шеридан дал мне понять, что меня ждало в будущем.

Сердце замерло. Или, может быть, это был мой желудок. Честно говоря, с тем что мои внутренности чувствовали, я не могла отличить одно от другого. Я не знаю, как долго это продолжалось. Может час. Я действительно не могла сосредоточиться на подсчете времени, когда моей целью было только выдержать беспощадные волны боли. Прошла, казалось, целая вечность, перед тем, как Шеридан сделала мне еще один укол, и экран потемнел. Её приспешники отстегнули меня и кто-то дал ведро.

Несколько секунд я ничего не понимала.Затем, всё, что держало мое тело, вышло. Всё начиная от скудного обеда вырвалось наружу, и даже после этого желудок не мог успокоиться. У меня появился позыв к рвоте и, наконец только чувство тошноты, и мне стало лучше.

Это был длительный и болезненный процесс, и я начала беспокоиться из-за того, что меня вырвало, причём перед всеми.И как бы всё это ужасно ни выглядело, я чувствовала себя всё же лучше теперь, когда я сумела избавиться от всего, что вызывало тошноту, которая вспенивалась внутри меня. Один из приспешников осторожно убрал ведро от меня, и Шеридан услужливо дала мне чашу с водой и возможность почистить зубы у маленькой раковины, стоящей в стороне. Она была возле кабинета, заполненного медикаментами. Также рядом висело зеркало, которое позволило мне увидеть, насколько убого я выглядела.

- Ну что ж, - радостно сказала Шеридан. - Похоже, Вы готовы к уроку искусства.

Урок искусства? Я была готова свернуться в клубок и заснуть. Мое слабое тело дрожало , а желудок чувствовал себя так, как будто его вывернули наизнанку. Никого, впрочем, не заботило моё ослабленное состояние, и помощник вывел меня из комнаты. Шеридан помахала на прощание и сказала, что увидится со мной позже.

Мой конвоир отвел меня выше, на этаж с кабинетами, к тому, что служил заключенным художественной студией. Эддисон, суровая надзирательница неопределенного пола из столовой, только что начала занятие и раздавала указания по поводу сегодняшнего задания, которое заключалось в продолжении рисования вазы с фруктами. Очевидно, урок искусства алхимиков - самый скучный проект, который только может быть. Несмотря на её речь, все взгляды направились в мою сторону, стоило мне только войти. На большинстве лиц, повернувшихся ко мне, отражался лишь холод. На некоторых было немного самодовольства. Каждый из них знал, что именно со мной произошло.

Единственная хорошая вещь, которую я поняла, сидя на занятиях, заключалась в том, что лучшие места на перевоспитании были ближе к учителю в противопоставление к Амбервуду, где всё было наоборот.Это позволило мне прокрасться за пустой мольберт в конце кабинета. Большинство глаз не смогли б углядеть меня там, только если бы они нагло не отвернулись и игнорировали Эддисон. Никто не был готов сделать это. Большая часть моих усилий сконцентрировалась на том, чтобы сохранить неподвижное положение, мне оставалось только слушать речь Эддисон вполуха.

- Некоторые из вас достигли хорошего прогресса вчера. Эмма, в частности, Вы точно идёте вперед. Лейси, Стюарт, вам придется начать сначала.

Я осмателась вокруг, пытаясь соотнести людей с их мольбертами, полная картина которых предстала передо мной. Видимо, моя недавняя чистка повредила мне мозг, потому в замечаниях Эддисон не было смысла. Но нет, я была уверена, что определила людей верно. Вот Эмма, моя предполагаемая соседка по комнате, девушка, надеющаяся выглядеть азиаткой американского происхождения и собравшая свои тёмные волосы в такой тугой пучок, что я могла поклясться, что вижу, как вместе с пучком стянута её кожа. Её рисунок не представлял собой ничего выдающегося - это были ничем не примечательные фрукты. Стюарт был одним из тех людей, которые отодвинули свои столы подальше от меня на занятии Харрисона. Кажется, у него определенно есть некий художественный талант, и, на мой взгляд, его рисунок был одним из лучших. Спустя некоторое время, я увидела и Лэйси, она как раз меняла свой холст на новый чистый. Её рисунок был не настолько хорош, как Стюарта, но он был гораздо лучше, чем рисунок Эммы.

Я, наконец-то, поняла, что речь идёт не о мастерстве, а об точности. Груши Стюарта были безупречны, но на рисунок он добавил на пару больше, чем в реальной жизни. Он также изменил положение фрукта и окрасил чашу в голубой цвет, который смотрелся гораздо лучше, чем используемый коричневый. Эмма создала гораздо более элементарную работу, у неё было правильное количество фруктов, уложены они были в правильном порядке, и каждый цвет полностью соответствовал. Алхимикам не нужно творчество или приукрашивание. Им нужно перерисовывание, которое вы будете совершать безоговорочно, без вопросов и отклонений.